– Спросить тебя хочу, Джеймс.
– Спрашивай.
– Там, в таверне...
– Что?
– Ты бы и мне так же вот, как этому сержанту, глотку перерезал?
– Перерезал бы, – Джеймс и глазом не моргнул. – Как понял бы, что тебе не избежать плена – так сразу бы и перерезал. Видишь ли, ты зачем‑то нужен Хранителям Гроба. Очень нужен – и притом, непременно живым. И я подозреваю, коли немцы пленят тебя, Святому Риму от того пользы не прибудет. Только вред. Так что сам понимаешь...
Ну, да. Типа, ничего личного... Бурцев хмыкнул, вернул нож:
– Ладно, уходим. Коней только тевтонских возьмите, да кому что глянулось из оружия.
Ему самому глянулись «МП‑40» с «вальтером». Но какой в них прок, если магазины пусты, а запасных – нет? Видимо, весь арсенал эсэсовского патруля остался в коляске «цундаппа». Но не нырять же за ним, когда каждая секунда дорога! «Шмайсер» гитлеровца, нанизанного на копье, и пистолет размазанного булавой по полу таверны гауптштурмфюрера полетели в канал.
Бурцев вложил в ножны палаш‑чиавону. Джеймс сунул в рукав свой кольтэлло. Потом зачем‑то взбежал по лестнице на второй этаж «Золотого льва». С девочками попрощаться, что ли?..
Арбалеты тевтонских кнехтов достались Бурангулу и дядьке Адаму, секиру сержанта взял Дмитрий. Сыма Цзян выбрал себе венецианское копье полегче. Збыслав – потяжелее. Хмурый Гаврила поднял булаву крестоносца.
– Пойдем, Алексич, – Бурцев положил руку на плечо сотника. – Дездемону все равно не вернуть, а поквитаться за нее у тебя возможность будет – это я обещаю. Только сейчас нам нужно идти.
– Идем, воевода, – голос Гаврилы звучал глухо, как из могилы.
Вернулся брави. По второму этажу таверны, как оказалось, он шарил неспроста.
– Разбирайте!
Целая охапка дорожных плащей, вроде тех, что носили вышибалы «Золотого льва», упала на землю. Хорошие плащи – с большими капюшонами, под которыми так удобно прятать лица.
Из «Золотого льва», прихрамывая, вышел Джотто. Без своих угольных набросков, без картины, заказанной «синьором Гансом». Растерянный, одинокий. Раны у флорентийца были нетяжелыми, и, пока шли торопливые сборы, Ядвига, по доброте душевной, наспех перевязала живописца лоскутами его же сорочки. Да, впечатлений и сюжетов этот художник нахватался сегодня, наверное, на всю оставшуюся жизнь.
– Маэстро, топал бы и ты тоже отсюда, пока Хранители не нагрянули, – посоветовал Бурцев. – Ты, парень, слишком много видел, и немцы теперь из тебя всю душу вынут. Так что бросай свои рисунки и езжай обратно во Флоренцию.
Джеймс перевел. Джотто кивнул и поспешил к ближайшему переулку. А где‑то поблизости – на испуганных, замерших и опустевших вонючих улочках – вновь тарахтел мотоциклетный двигатель. И стучали копыта. И звучала немецкая речь. Хранители Гроба и рыцари Тевтонского ордена спешили на выстрелы. Самое время сваливать...
– Джеймс, веди, – приказал Бурцев.
– Куда вести‑то?
– В порт. Где людей побольше. И кораблей.
Небольшой отряд из десятка человек да полудюжины лошадей уходили прочь от изрешеченной пулями венецианской таверны.
Брави вел по портовым трущобам. Вел тесными обходными путями, где не протиснется не то что «цундапп» с коляской, но и конный рыцарь при полном вооружении. Ноги и копыта утопали в грязи и отбросах. Вокруг возмущенно жужжали жирные ленивые мухи. Ужель та самая прекрасная Венеция? И как здесь только люди живут?!
– Живут‑живут, – заверил Джеймс. – Немцы и городская стража сюда, правда, не суются, но венецианские моряки проводят здесь большую часть своей сухопутной жизни.
– Понятно тогда, почему они уходят в плавание. – Бурцеву хотелось зажать нос. – Но погоди‑ка, Джеймс... Моряки, говоришь? А тут можно найти человека, знающего морские пути?!
Брави хмыкнул:
– Считай, что такого человека ты уже нашел. Я достаточно много плавал и прекрасно ориентируюсь по солнцу и звездам. И у берегов Иерусалимского королевства, между прочим, бывал неоднократно. Так что в море не заблужусь и путь к Святой Земле отыскать сумею.
Остановились.
Джеймс смотрел на Бурцева в упор. Выжидающе и серьезно.
– Ты о чем, брави?
– О сделке. О той самой сделке, которую мы начали обсуждать после нападения летающих гондол отца Бенедикта. Начали, но не договорили. Тебе нужно попасть в Палестину и вызволить жену. Я знаю, как туда добраться. Я вообще знаю много чего интересного и полезного. И я готов оказать помощь, о которой ты не пожалеешь, Василий. Ни ты, ни Агделайда. Но взамен тебе придется поделиться информацией.
– Ну‑ну... Твои предложения?
– Мы плывем в Рим. Ты встречаешься с Его Святейшеством Григорием Девятым, рассказываешь все, что знаешь о Хранителях Гроба, и мы сразу отправляемся в Святую Землю.
– Не пойдет, Джеймс. Как ты там говорил однажды... Пленники под пытками расскажут больше, чем поведают по доброй воле гости и послы. Твои слова? То‑то же! Очень убедительно это было сказано.
– Я имел в виду тайные замыслы синьора Типоло!
– Знаю. Но если такого принципа придерживался венецианский дож, почему я должен верить Римскому Папе и его брави?
Джеймс помрачнел:
– Хочешь сначала побывать в Святой Земле, освободить жену, а потом отплыть в Рим вместе с синьорой Агделайдой?
– Вот уж нет, спасибо! Если мне удастся ее вызволить, я ни за какие коврижки не повезу супругу в ваши инквизиторские застенки! Да и самому попадать туда нет ни малейшего желания. Ни до Палестины, ни после.
– Значит, просто избавишься от меня и продолжишь путь самостоятельно?
Под рукавом брави возник бугорок. Кольтэлло... Бурцев скривил губы:
– Ага, как же – как же! Избавишься от такого клеща. Успокойся, драться с тобой не стану – себе дороже, да и смысла нет. А сам от меня ты хрен отстанешь, да Джеймс?
Джеймс не ответил. Не отстанет – и так ясно.
– Вообще‑то, бродить по Святой Земле с хвостом за спиной мне тоже совсем не улыбается.
– С хвостом по Святой Земле? – не понял Джеймс. Даже как будто встревожился немного. – Что ты имеешь в виду?
– Не важно. Я предлагаю сделать так: ты помогаешь мне добраться до Иерусалима и вызволить жену. Я рассказываю все, что тебя интересует. Рассказываю без утайки. И мы расстаемся добрыми друзьями. И дальше каждый идет своей дорогой.
– Какие гарантии?
– Мое слово. Больше ничего предложить не могу – извини уж. И потом... После всего случившегося тебе все равно не выбраться из Венеции самому. Хоть с повязкой на глазу, хоть без. Слишком много народу тебя видело в «Золотом льве». Со мной видели. Так что думай, брави. Святая Земля ждет...
Брави думал недолго. На долгие размышления не было сейчас времени. Да и выбора у папского шпиона‑убийцы не было тоже.
– Согласен.
– Значит, договорились. Я рад – одна проблема решена. Теперь бы нам еще обзавестись толковой командой и хорошим судном.
– Сегодня – обряд обручения Венеции с морем. В порту стоят лучшие корабли республики. Капитаны и судовладельцы тоже там. Можно будет присмотреться, переговорить кое с кем. Золота на уговоры хватить должно.
Брави хлопнул по поясному кошелю.
Глава 58
Венецианский порт впечатлял. Особенно сейчас. Широкую набережную заполнили толпы народа – не протолкнешься. Разношерстная людская масса, казалось, поглотила все пространство, вплоть до причалов, где на привязи покачивались суда венецианского флота. Кое‑где в толпе мелькали эсэсовские мундиры и белые плащи с черными крестами – немцы досматривали корабли. Ищут «полковника Исаева» со товарищи? Что ж, очень может быть...
В порту, как и прежде, выделялись разукрашенный «Буцентавр» дожа и мрачный фашистский «раумбот». Соседушки, блин, неразлучные!
Здесь все без изменений. Или почти все. По палубе «Буцентавра» слонялись те же трое охранников. На катере и вокруг него было люднее. Кто‑то опять драил палубу – эти фрицы просто помешаны на чистоте!
И снова двое вооруженных часовых дежурили на носу, еще двое автоматчиков стояли у трапа. Ни убавилось, ни прибавилось, в общем. Разве что братьев, полубратьев и кнехтов Тевтонского ордена возле заградительных рогаток и на причале стало побольше.
– Ты желаешь отправиться в путь сам или в компании? – неожиданно спросил Джеймс.
– Что? – не понял Бурцев.
– С одним кораблем поплывешь в Иерусалимское королевство или пристроишься к кому?
– А есть разница?
– Если плыть на своем корабле, будет быстрее. Но это небезопасно: в море лютуют пираты. Если двигаться в составе купеческого каравана под охраной боевых судов, получится дольше, зато надежнее. Для тебя имеет значение месяцем раньше или месяцем позже прибыть в Святую Землю?
– Месяцем?! Тут что, идет счет на месяцы?
Джеймс смотрел на него со своей фирменной кривой усмешечкой. Ну да, конечно... парусный флот, неторопливые скорости тринадцатого столетия...
Однако такой расклад Бурцева не устраивал. Никоим образом. Он лихорадочно обдумывал варианты. Пока не остановился на одном. Единственно возможном.
