— Девчонки из гарема еще не разбежались? — спросил Толемей-хан, с ностальгией вспоминая распрекрасных шалуний и озорниц из гарема их высочества Тезей-хана.
— А куда они денутся? Приходится кормить и ухаживать, ссоры и конфликты улаживать. Если бы ты знал, как они мне надоели своими капризами! — честно признался Моисей-хан.
— Можно на них посмотреть? Вдруг, кто-то болен или с психикой у кого не в порядке? — забеспокоился Толемей-хан.
— Отчего же не посмотреть? Смотри, но только, если что не так, прошу меня не выдавать — предупредил Моисей-хан и постучал деревянным молотком в большую дверь, обитую медными листами. В ответ на его стук открылось маленькое окошечко, из которого показалось желтое, сморщенное, как засохшее яблочко, лицо евнуха Никифора. Узнав, что в Летний дворец пожаловал Главный санитарный врач с проверкой на зачумленность, евнух открыл дверь, и они вошли во внутренний мощеный двор с небольшим бассейном посредине. Три двухэтажных здания с большими верандами образовывали единый комплекс жилых и хозяйственных помещений. Никифор провел их в здание, где находилась Царская спальня — большой прямоугольный зал с мраморными колоннами, которые поддерживали перекрытие, и попросил немного подождать. Вдоль стен зала были расставлены деревянные кровати, а посредине находился небольшой фонтан, наполняющий воздух свежестью. Пол покрывали толстые ковры с изысканными орнаментами. В Царскую спальню, тихо, одна за другой, входили рабыни-наложницы, закутанные в просторные одежды, в которых преобладал тот или иной цвет: красный, желтый, темно-коричневый и т. д., — и выстраивались вокруг фонтана.
— Изволите начать врачебный осмотр? — спросил евнух, который вошел последний.
— Да, не мешало бы — строго сказал Толемей-хан. Процедура осмотра гарема продолжалась до самого обеда. Никифор по списку в алфавитном порядке называл рабыню, которая выходила вперед, раздевалась и рассказывала о себе: сколько ей лет, какого она рода-племени, чем болела и на какие недуги жалуется. После этого девушка усаживалась в высокое деревянное смотровое кресло — «трипилис» — для выявления признаков венерической заразы и беременности. Как врач и еще не очень старый мужчина, Толемей-хан не испытывал никаких посторонних эмоций. Обыкновенные двуногие существа с анатомическими подробностями. И он усмехался в бороду, замечая, как Моисей-хан начинает краснеть и пускать слюни, наблюдая за тем, как он бережно осматривает гладко выбритую «устрицу» между ног очередной пациентки. Все девушки оказались практически здоровыми. Ничего серьезного, кроме насморка, ангины и запора кишечника. У трех наложниц Толемей-хан диагностировал признаки ранней беременности и посоветовал поскорее выдать их замуж за холостых парней из числа оставшихся в Летнем дворце слуг. По тому, как Моисей-хан покраснел и потупился, было понятно, кто не удержался от соблазна, но осуждать его за это, а тем более — ругаться, в данной ситуации было совершенно неуместно. После обеда Толемей-хан посетил дворцовую библиотеку, в которой хранилась одна из самых крупных частных коллекций древних рукописей и манускриптов, написанных на пергаменте, пальмовых листьях, папирусе, деревянных дощечках и даже на бумаге (на языке джурджени называлась «гуммага»). Старший библиотекарь Евсей имел этническое прозвище «орландский», поскольку был сыном преподобного Колывана — настоятеля прихода Высочайшего Храма Одина на Красных Камнях. Сам Колыван уже давно помер, недолго пережив Верховного вождя Гонория и их высочество Тезей-хана. Евсею было 36 лет, и он получил хорошее домашнее образование, которое усовершенствовал в двух самых известных университетах: Сиракузском и Айхенойском. На должность старшего библиотекаря Летнего дворца на мысе Принцессы Грез он поступил по протекции Толемей-хана, который хорошо знал и очень уважал его отца. Евсей познакомил Толемей-хана с новыми поступлениями, среди которых преобладали городские хроники и литературные сочинения самобытных писателей северных провинций: мемуары, семейные хроники и даже «волшебные истории». И это радовало, поскольку Толемей-хан тоже старался писать самобытно, то есть живо и непринужденно, добиваясь точности в описании деталей и передаче чужих мыслей в форме прямой и косвенной речи. Он также с удовлетворением отметил, что большинство литературных новинок написано на тряпичной бумаге, массовому производству которой длительное время препятствовали владельцы овечьих отар, видевшие в ней угрозу сокращения доходов от поставок сырья для пергамента.[36] Бегло просмотрев манускрипты, Толемей-хан попросил Евсея принести ему тематический каталог, который представлял собою два десятка деревянных ящиков с деревянными же дощечками, на которых разноцветными чернилами были записаны названия документов и их краткое содержание (аннотация). Он начал с астрономии и заказал фолиант столетней давности, написанными учеными из Тхэбая и Сиракуз Аристил-ханом и Мохарис-ханом. В свой последний приезд на мыс Принцессы Грез он, к сожалению, не успел довести до конца одну очень важную работу.
Сравнив астрономические наблюдения древних авторов, он предположил, что эклиптические долготы у звезд возрастают, в то время как широты остаются неизменными. Данное явление он назвал преддверием равноденствий или прецессией. Так, по наблюдениям звезды Алки, он получил, что за 169 лет ее перемещение по долготе составило 2R (43" в год). В тот день, когда он сделал эти расчеты, произошло событие, которое перевернуло его жизнь. Толемей-хан закрыл глаза, вспоминая, как 15 лет тому назад в этом же помещении он обсуждал свое открытие с их высочеством и его новым фаворитом, который после знакомства попросил называть его просто Виктором.
— Имеет ли это хоть какое-то практическое значение? — недоверчиво спросил его Виктор, довольно хорошо разбиравшийся во многих областях эмпирического знания. Например, он откуда-то знал о влиянии Луны на приливноотливные явления в океане; ему были известны деление окружности на градусы, азимут и даже принцип «золотого сечения».
Совсем нехило для бывшего раба!
— А как же?! Точные координаты звезд в то или иное время года позволяют правильно ориентироваться в пространстве. Представьте себе, Виктор-хан, галеру, отправившуюся в кругосветное плавание — позволил себе тогда помечтать Толемей-хан.
— И вы верите в то, что это когда-нибудь осуществится?! — Виктор продолжал сомневаться, но при этом в его глазах промелькнуло полное понимание.
— Да, я верю в то, что караваны галер поплывут от одного материка к другому и на одном из них наши путешественники обязательно встретят не воинственных дикарей, а братьев по разуму! — подтвердил свою мысль Толемей-хан Виктор задумался. В это время их высочество достал с полки свиток пергамента и сказал следующее:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
