только для работы будет, как и роба.
– Завтра в полдень?
– Можно и пораньше.
– До завтрева, мужики.
– Ох и гульнём!
– Серёня, зубы береги!
– А то Машутка любить не будет.
Коридоры заполнены идущими со смены весёлыми, перекликающимися и договаривающимися на завтра людьми. И Эркин идёт в этой толпе как все. Он один из них, из многих. Не притворяется, не подлаживается, но он со всеми. Те трое, вроде и ничего парни, но… но не нужны ему. Они сами по себе, и он сам по себе.
Жмурясь от яркого, уже вроде и не зимнего солнца, Эркин шёл по центральной улице. Рыбу он купил, трёх сортов, и маленькую баночку, смешное название – икра, интересно, какова на вкус. Джонатан тогда говорил, что из русской кухни знает только водку и икру. Ну и попробуем. А сметану он у Мани с Нюрой купит. И…
Впереди показалась знакомая фигура в чёрном полушубке. Эркин улыбнулся и негромко свистнул по-питомничьи.
Тим вздрогнул и обернулся.
– А, ты! Привет.
– Привет. Домой?
Тим кивнул и показал глазами на плотно набитую сумку в руках Эркина.
– Купил кое-чего к блинам, – ответил на непрозвучавший вопрос Эркин.
– У нас тоже блины, – с секундной заминкой сказал Тим и перевёл разговор. – Идёшь завтра в Старый город?
– На кулаки? Иду. А ты?
– Я тоже. Если в пару попадём, – Тим усмехнулся, но продолжил серьёзно: – не заведёшься?
– Удержусь, – так же серьёзно ответил Эркин. – А с крепостью я что-то не очень понял.
– Я тоже, – кивнул Тим. – Ну, там разберёмся. Да, а Культурный Центр что обещает?
– На воскресенье или потом?
– Про воскресенье я слышал.
– Школа для взрослых, библиотека, концерты, кино будут показывать. А потом ещё всякое, когда достроятся.
– Угу, – Тим явно обдумывал что-то своё. – Ну, ладно, посмотрим.
Но Эркин всё-таки спросил:
– Пойдёшь в школу? – и, чтобы Тим не подумал чего, улыбнулся. – Я пойду.
– Ты же вроде того, читаешь по-русски? – чуть подчёркнуто удивился Тим.
Эркин быстро искоса посмотрел на него, отвёл глаза, притенив их ресницами, и ответил:
– Я хочу школу кончить, – и повторил вычитанное в газете: – Иметь законченное среднее образование.
– Ишь ты какие слова знаешь, – насмешливо хмыкнул Тим и повторил: – Посмотрим.
За разговором они уже подходили к «Беженскому Кораблю». Особого мороза нет, и дети – у кого с одеждой получше, и присмотреть есть кому – гуляли на улице. Визг, детский гомон, смех…
– Папка-а-а-а!
К Тиму со всех ног бежал Дим, волоча за собой быстро перебирающую тоненькими ножками Катю.
– Здрасть! – бросил он, не оборачиваясь, Эркину, с ходу ткнувшись в ноги Тима. – Пап, а мамка в мага́зине, а нам гулять сказала, пап, а ты принёс чего?
Эркин попрощался кивком и пошёл к себе. Алиска-то дома одна сидит.
И, уже открывая дверь, вспомнил, что забыл купить сметану. А, так вот они сейчас и сходят за ней.
– Э-эрик! – встретил его ликующий вопль Алисы. – Ты пришёл!
– Пришёл, – не стал спорить с очевидным Эркин. – Алиса, хочешь со мной за сметаной?
– Ага!
– Тогда одевайся. Я пока выложу всё.
Он быстро скинул полушубок и ушанку и, не разуваясь, прошёл на кухню. Покупки на стол. А грязное рабочее в ванную, в ящик…
Алиса, сопя, воевала с непослушными рейтузами. Эркин помог ей одеться, оделся сам, и они пошли за сметаной.
– А санки? Эрик, мы санки не взяли, – сказала Алиса, спускаясь по лестнице.
– А зачем санки? – удивился Эркин. – Мы же не на рынок.
– Ну да, – согласилась Алиса. – И не гулять идём, а по делу.
– Ну да, – кивнул Эркин.
Алиса ненадолго задумалась и на улице решительно сказала:
– Я с тобой.
– Как хочешь, – довольно улыбнулся Эркин.
Ему и в самом деле нравилось ходить с Алисой. Приятно было чувствовать в своей ладони её ручку, отвечать на её вопросы… и знать, что никто не осудит, не посмотрит косо, что это не опасно ни ему, ни Алисе.
В магазине им обрадовались.
– За сметаной никак? – улыбаясь, Нюра ловко подвинула бидон.
– А что за блины без сметаны? – подхватила Маня. – А банку не забыла, хозяюшка?
– Не-а. Вот.
Алиса взяла у Эркина банку и поставила её на прилавок, привстав для этого на цыпочки.
– Ай да умница, – восхитилась Маня.
Эркин уже хорошо догадывался о цели этого восторга, но не устоял и купил ещё и икры. Маня называла её паюсной и говорила, что к блинам ничего лучшего и не бывает. Что икра бывает разных цветов и одна дороже другой, Эркин знал и раньше по Паласным угощениям, но никогда не пробовал – икру беляшки всегда всю сами сжирали – а вот такой никогда не видел.
С покупками пошли домой. Эркин нёс банку со сметаной, а Алиса баночку с икрой. Здоровались со встречными, поздравляя с Масленицей и принимая поздравления. И только вошли в квартиру, только положили покупки и стали раздеваться, как пришла Женя.
– А нас сегодня раньше отпустили, – Женя, подставив Эркину щёку, отдала ему сумки, чмокнула Алису в щёчку и стала раздеваться. – Я даже по магазинам пробежалась.
Обычная вечерняя – за окном уже наливающиеся синевой сумерки – суета сегодня дополнялась блинами. Оказалось, что это очень интересно, а особенно Алисе понравилась процедура переворота блина в воздухе, а потом выяснилось, что и необыкновенно вкусно.
Эркин передал Жене приглашение Кольки.
– Конечно, пойдём. Я думаю, сделаем так, Алиса, не вози по тарелке, мы пойдём пораньше сразу к ним. Ты с Колей пойдёшь на бой, а мы… мы что-нибудь придумаем.
Эркин вопросительно посмотрел на неё, но Женя уже занималась Алисой, и он понял, что сейчас продолжать не стоит. Но… но почему?
И заговорил об этом, когда Алиса уже давно спала, на завтра всё приготовлено, а они были в спальне. Он лежал на кровати, а Женя расчёсывала на ночь волосы.
– Женя, – тихо позвал Эркин.
– Да, милый, – откликнулась она, не оборачиваясь.
– Ты не хочешь идти. Почему?
– Куда? К Коле?
– Нет, на кулаки.
Женя положила щётку на подзеркальник, тряхнула головой, рассыпав волосы по спине и плечам, и стала заплетать косы. Эркин молча ждал. Женя помотала головой, проверяя плотность кос, подошла к кровати, откинула на своей стороне одеяло и легла, потянулась погасить лампу и уже в темноте наконец ответила:
– Я боюсь, Эркин.
– Боишься? – он порывисто приподнялся на локте. – Чего, Женя? Да я…
– Я за тебя боюсь.
– За меня?! Что ты, Женя, да я их всех пораскидаю. Веришь?
Женя тихонько засмеялась и погладила его по плечу.
– Конечно, верю. Но… но, а вдруг… вдруг кто ударит тебя?
– Женя, это… – он запнулся,
