— Какой еще темы он должен был коснуться?
— А той, дружок, в которой объясняется, что два полушария — это человеческий мозг, а два двойника — это Мудрец. Лишенный своей половины.
Мудрец — вроде как и не Мудрец. Он болен и немощен. Для выздоровления ему требуется вторая, недостающая его часть. Кстати сказать, таких у них большинство. И именно эти суетятся.
— Откуда вам это известно?
— Ниоткуда… — Профессор помолчал немного и нехотя пояснил: — Когда я бегал туда, кое-что мне удалось разглядеть. А подытожить увиденное было не сложно.
Гуля осенило. От удивительной мысли его даже бросило в жар. Конечно! Именно так оно все и обстояло. Почему среди колонистов не было двойника Чена?
Почему составы двух враждующих группировок были столь различны? Гуль нахмурился. В единственном числе был Чен, в единственном числе был…
— Вы видели себя! — выпалил он.
Пилберг ответил долгим рассеянным взглядом.
— Возможно, вы даже разговаривали с самим собой!
Профессор медленно покачал головой.
— Нет, но… я действительно видел кое-кого. И, кстати сказать, твоего капитана тоже.
— Володьку?
— Именно! — Лицо Пилберга посуровело. — И я знаю, зачем они прислали Зуула… Только ничего у них не выйдет! Я уже говорил, Зуул — наша первая и последняя ошибка. Отныне мы будем умнее…
К профессору возвращалась рассудительная решимость.
— Главная задача возлагается на тебя. Гуль! Ты должен не спускать со своего приятеля глаз. Можешь не сомневаться, Зуул наверняка подговаривал его бежать, так что растолкуй ему, что к чему. Тебя он послушает. Ну, а с Зуулом мы разберемся сами. Для нас он не Мудрец, а всего-навсего черт, уговаривающий продать душу, Змий-искуситель… Пойми: стоит кому-нибудь из колонистов дрогнуть, и они тут же сожрут нас. Переходя на командный тон, Пилберг немедленно начинал всем тыкать. — Если с капитаном у Мудрецов ничего не выйдет, они отвяжутся. К счастью, эти идиоты избегают насилия.
Так что с Зуулом мы справимся…
— Каким образом?
— Да попросту изолируем. И прежде всего от доверчивых птенчиков. — Пилберг шагнул к двери, оглянулся. — Ну-с, молодой человек? Приступаем? Ты отправляешься к своему другу, а я собираю народ.
— Я вам не помощник, — твердо произнес Гуль.
— Вот как? — Глаза Пилберга недобро сузились. — Так-так… Уже не уговорил ли Зуул и тебя?
— Зачем? Не лучше ли, если каждый сам станет решать свою судьбу? И если Володя пожелает, пусть отправляется к Мудрецам. Это его дело, и подсматривать за ним я не собираюсь. Завтра меня здесь не будет.
— Даже так? — Глаза профессора излучали убийственный холод. — И куда же ты собрался, если не секрет?
— Попытаюсь выбраться отсюда.
— А дорогу тебе, конечно, подскажет наш новый консул? — насмешливо процедил Пилберг. — Так сказать, по секрету и по дружбе.
— Зачем же? Уже подсказал. И кстати, не такой уж это секрет. Если хотите, могу поделиться.
— Разумеется, мы тебя выслушаем. Самым внимательным образом, — профессор поднялся, — но чуточку позже.
— Только не пытайтесь давить на меня, проф. Может быть, Фергюсон и заглядывает вам в рот, но я человек свободный и вашей иерархии никогда не признавал.
— Тогда я поступлю иначе. — Жестом фокусника Пилберг заставил свой пистолет выскользнуть из кармана. Темный зрачок ствола уставился в лицо Гулю. — Пойми, дружок, я не могу допустить разброда в колонии. Очень жаль, но мне не до демократии. И потому твоим Мудрецам лучше держаться от нас подальше.
Мы люди и людьми останемся! И мне нет необходимости уговаривать тебя. Я попросту прострелю тебе каждую конечность, и ты наш. По крайней мере на ближайшую неделю. Гуль криво улыбнулся.
— А что будет через неделю?
— Процедура повторится, — ласково объяснил Пилберг. Пистолет чуть дрогнул в его руке, в глаза Гулю плеснуло грохочущее пламя. Профессор намеренно стрелял выше.
И сразу же в мэрию ворвался Сван.
— В чем дело, проф? Этот парень бузит?
— Хуже… Зови Фергюсона и остальных. Нашего гостя из России нужно связать и подержать немного под замком… Стой! Прежде всего с парочкой ребят загляни в их домик. Там Зуул с капитаном. Аккуратненько свяжите обоих.
— Что? Зуул здесь?!
— Да, черт возьми! Бегом туда!.. Сван вновь загремел по крыльцу сапожищами.
Гуль сухо сглотнул.
— У вас ничего не выйдет, проф. Я хочу вернуться домой, и я вернусь. Ни вы, ни кто другой мне не помешаете. То же самое и капитан. Пулями вы никого возле себя не удержите.
— Вот и проверим, дружок.
Гуль напряженно следил за дулом. Профессор видел это.
— Не надо, малыш. Расслабься и будь паинькой. Тогда обойдемся без травм и героических страданий…
Его перебил взволнованный голос Свана:
— Там никого нет, проф! И никто не видел, как они уходили.
Пилберг зловеще осклабился.
— Что ж, следует поздравить нашего нового консула. Он хорошо поработал…
Сван!..
Гуль поднырнул под руку с пистолетом и, опрокинув профессора, ринулся на Свана. Здоровенный солдат явно не ожидал такой прыти. Попятившись, он освободил проход, и Гуль немедленно воспользовался этим. Швырнув в отступающего противника стулом, он выпрыгнул на террасу, но, как выяснилось, только для того, чтобы угодить в объятия Ригги. Им впервые пришлось помериться силами. Ригги оказался сильнее, но Гуль был взбешен и, извиваясь в объятиях каптенармуса, крушил тело и голову противника злыми ударами. С воплем изумления и боли столярных дел мастер выпустил его. Но время было упущено. Гуль снова очутился перед Сваном.
— Не бейте его сильно, ребятки, — донесся озабоченный голос профессора.
Гуль атаковал Свана, намереваясь ударить в живот, но столкнулся по пути с огромным кулаком пехотинца. В глазах сверкнуло и помутилось.
Воспользовавшись секундным преимуществом, сзади на него навалился оживший Ригги. Вдвоем со Сваном они скрутили Гуля по рукам и ногам.
— А теперь в хижину его, ребятки! На замок! Гуль стиснул зубы, когда Сван небрежно, словно куль с картофелем, взвалил его на плечо. Истертые ступени, глиноподобная земля качнулась перед глазами. Скрипнула дверь, и Сван швырнул пленника на дощатый пол.
— Ты давно напрашивался, подонок! В следующий раз трепка будет основательнее, уж я позабочусь.
Гуль взглянул с холодным бешенством. Сван поднял кулак и наклонился.
— Ты что-то хочешь сказать, сынок? Наверное, ты еще просто не привык к подобному обращению, верно?
В глазах у Гуля снова сверкнуло, и он не сразу сообразил, что Сван ударил его. В голове звенело, из далекой мглы с шелестом набегали пенистые багровые волны.
— Так-то лучше…
Туман рассеялся, и Гуль опять увидел перед собой Свана.
— Убирайся! — прошипел он. Мускулы заныли от усилий, веревки глубоко врезались в кожу. Связывали его со знанием дела. Лицо Свана исказилось.
— Со мной так не разговаривают! — Он шагнул к дверям, обернулся: — Мы обязательно продолжим этот разговор.
Дверь захлопнулась. Гуль плюнул ему вслед и прорычал ругательство. Сван за дверьми весело расхохотался.
* * *
Борьба с веревками довольно скоро утомила его. Затекших рук он больше не чувствовал, все внимание поглотил оживший в голове экран. Вот уже полчаса утомительным курсивом ползли по нему строки — вагончики слов, стыкующиеся в составы, конца которым не было видно.
Гуль заскрипел зубами. Они обложили его со всех сторон — снаружи и изнутри!
И это было нечестно по отношению к нему. Все, что ему оставалось, это только кататься по земляному полу сарайчика и беззвучно изрыгать проклятие за проклятием.
Наивный дурачок!.. Вздумал поиграть в принципиальность! Это надо же — взять и по доброй воле выложить Пилбергу все козыри! Зуул — тот сыграл хитрее.
Заранее просчитал действия колонистов и в нужный момент попросту испарился, прихватив с собой Володьку — свою первую маленькую победу в стане колонистов. А что? Может, там у них тоже свои боевые счета? Вроде насечек на прикладе карабина?..
Гуль молча позавидовал Зуулу. Мудрецу-то провернуть такое действительно было не сложно. Как не предвидеть события, когда все мысли людские у него перед глазами! Теперь капитан, конечно, уже у них. Сидит, наверное, в позе лотоса и приращивает к своему третьему измерению четвертое…
Шорох, раздавшийся над головой, заставил экран поблекнуть. Что-то упало на землю, вскользь задев плечо. Гуль настороженно пошевелился, сапогом он придвинул упавший предмет и увидел тусклое широкое лезвие. И сразу подумал о Милите. Кто еще из поселенцев решится на подобное? Разве что Пол, да и то навряд ли.
— Милита?
Он обратил лицо к неплотно пригнанным доскам. Где-то в этой стене нашлось отверстие, через которое она просунула нож. Улыбнулся. Теперь он ясно слышал дыхание девушки. Она все-таки не убоялась Пилберга и пришла к нему.
