– Эл, может, расскажешь? – подал голос Алик, про которого она на минуту забыла.
– Ничего особенного. Спросили, что было. Я рассказала. Ничего не решили. Вот и всё. На Землю я не лечу. Сумбур.
– А что рассказала?
– Все.
– Совсем все? – спросил он.
– Что значит, совсем все? Я устала.
– Я беспокоюсь. Ситуация такая, что тебя из капитанов, из Космофлота, чего доброго, с Земли попрут. Откровенничать здесь – только себе вредить. Он умышленно сыпал аргументы, чтобы она еще раз подумала о возвращении. Не тут то было.
– Алик, что произошло, пока я спала? Кроме того, что ты осмотрел "Дельту" и поговорил с Курком и Верденом?
– Да ничего, Эл.
– Тогда, что ты так мечешься?
– Ничего я не мечусь, – обиженно сказал Алик.
– А ну идем, – почти приказным тоном заявила Эл.
– Куда?
– Туда, где мы спокойно поговорим.
Они ушли из здания порта. Алик не мог понять, почему она ведет его так далеко. Наконец, Эл выбрала самую людную закусочную, взяла первое попавшееся блюдо из автомата и заняла место в самом углу зала.
– Хорошо, что в этом мире еще существуют места общественного питания, – сказала она. – Теперь говори.
– Эл, я не понимаю, чего ты прицепилась ко мне? Что я сказал такого, что вызвало такую подозрительность?
– Что ты такого знаешь, что я должна скрыть? Какую правду?
Самое ужасное заключалось в том, что Алик ничего не знал, но ему была известна выходка Вердена, а в последствии и его собственная. Это не позволяло Алику успокоиться.
– Эл, ты себя странно ведешь. Я только хотел узнать, что было на этом заседании. Я волновался.
– Ты и сейчас волнуешься. Ладно, партизан, ешь и иди к Ставинскому. Узнаешь как дела. Уж он непременно выскажется!
– Эл! Ты тащила меня сюда, что бы такое сказать?! А разговор?
– Не кричи. Я тащила тебя сюда потому, что за нами следят. Мы с тобой пришли поесть. – Эл сунула в рот розовый шарик с начинкой и продолжила. – Я познакомлюсь с наблюдателем, а ты пойдешь к командору. Только сначала давай это съедим. Вкусно.
Такого поворота Алик не ожидал. Он машинально засунул в рот шарик и стал жевать, не чувствуя вкуса. Видимо, лицо у него откровенно выразило то состояние хаоса, который творился сейчас в его душе. Он ничего не понимал. Эл меняла направления действий в лишенном смысла порядке.
– Я не понимаю, – сказал он, проглотив кусочек еды.
– Если ты уже что-то натворил и не хочешь признаваться, пусть будет так. Прощаю. Все равно узнаю, рано или поздно. Извини, что почти ничего не объясняю тебе. Я отвыкла, что рядом есть кто-то, с кем можно обсудить свои планы. Я долго была одна и никого не пускала в свои мысли и душу. Мне долго не верили и я, в свою очередь перестала доверять людям, хотя большинство ничего не делали, чтобы заслужить такое отношение.
Эл погрустнела. Порою её эмоции невозможно было угадать, словно стена стояла между Эл и собеседником, но иногда она становилась очень открытой, ее лицо оживало, и чувства читались на нем со всей ясностью.
– Ты думаешь о возвращении? – спросил Алик осторожно.
– Пока я об этом мало думаю. Но вся эта история выведет нас на чистую воду. Вот почему я не хочу больше врать, Алька. Понимаешь? Домой я вас верну, тебя и Димку, если он захочет.
– Как? Ты знаешь как?
– Если был путь сюда, значит, найдется путь обратно.
– Нам надо на Землю. Может, сбежим.
– Нет. Сначала надо разобраться.
– Эл, никто кроме тебя правды добиваться не станет. Никто в этом не заинтересован. Мы почти воюем с Галактисом.
– Мы воюем, а Галактис с нами нет. И я с Галактисом не воюю. А что до правды, то тебе она тоже нужна. Или нет? Я ведь так и не знаю, зачем ты здесь. Зачем?
– Я хочу тебе помочь. Я прилетел, чтобы вытащить тебя отсюда. Я хотел, чтобы мы вернулись домой. И еще потому, что я кажется… Нет ничего.
Духу не хватило сказать. Эл скривила губы, доела последний шарик с тарелки и произнесла
– Я обещаю, что скоро мы решим, что делать. Иди. Пора разобраться с тем, кто так усердно пилит меня взглядом.
– Можно мне остаться? – спросил он.
– Только не подумай, что я отсылаю тебя. Мне надо знать, как вести себя с командором. Помоги. Его мнение станет решающим, он самый старший и по возрасту, и по званию. Я его ученица. Он дал понять сегодня, что отвечает за меня. Я боюсь его опеки, а ассистентка его мне не нравится.
– Свяжись с ним, – посоветовал Алик.
– Мне нужно твое впечатление, глаза в глаза. Может он меня больше видеть не хочет. Светлана думает, что я виновата в его сердечном приступе, – сказала Эл и провела взглядом по залу.
– Эл, я хочу все знать.
– Я же обещала. Объясню. Потом. Иди.
Алику пришлось встать и удалиться. Эл стало его жаль. Они не виделись так давно, а тут такой кавардак. Она заметила, как он шатается между сомнениями и желанием ей помочь. И что значит: "Мне кажется, что я…"
Эл глубоко вздохнула, рассматривала крошки на тарелке, пока не почувствовала, что рядом кто-то стоит. Эл подняла голову.
– Лила, – не скрывая удивления, сказала Эл.
– Да. Я могу поговорить… Это не для доклада командиру, это касается полета, но только вас… Я путано говорю… Я хочу помочь.
Эл указала взглядом на то место, где раньше сидел Алик. Лила поставила тарелку все с теми же цветными шариками. Есть она не собиралась. Эл решила разрядить обстановку.
– Можно? – спросила она, указав на тарелку. – Розовые самые вкусные.
– Конечно, – кивнула Лила в ответ и еще больше смутилась.
– Так о чем будет разговор?
– Я знаю человека, который может вам помочь. Ирма сказала, что вам грозят неприятности. Это очень…
– Щекотливое дело, – закончила Эл.
– Нет… Незаконное, – выдавила из себя Лила.
– Хотите, мы уйдем? – спросила Эл.
– Нет, – запротестовала Лила и тут же сунула в рот голубой шарик. Она стала нервно жевать и оглянулась.
А говорят, наблюдатели – люди спокойные.
– Почему вы решили мне помочь? Чем я это заслужила? Прежде всего, я должна понять, зачем вам рисковать?
Лицо Лилы исказилось от испуга.
– Я хочу верить, что не ошибаюсь, – добавила Эл.
– Я… Нет… – Лила совсем разнервничалась.
Эл встала, принесла воды и на глазах у Лилы всыпала порцию успокоительного. Лила была похожа на перепуганного ребенка.
– Зачем? – спросила она, глядя в воду, ставшую абсолютно чистой.
– Вы успокоитесь. Потом решите, говорить ли со мной вообще. Клянусь, о нашей встрече будут знать только те, кто видел нас вдвоем.
– Вы всегда носите с собой лекарства?
– Да. Как вам известно, бывает, я не сплю сутками и попадаю в авантюры, вроде последней, хочу избавиться от этой привычки. – Эл сделала глоток, а потом подвинула стакан Лиле. – Это не отрава. Пейте, я союзников не травлю.
Лила взяла стакан и прошептала:
– А вы жестоки.
– Извините, – ответила Эл.
Лила выпила воду, всю до капли и посмотрела на Эл.
– Ответьте, только честно, вам предлагали остаться там?
– Каждый встречный, кто меня знает, задает этот вопрос. Да, мне предлагали остаться. Вы уже слышали правду, зачем переспрашивать?
Лила посмотрела на Эл с испугом. Девушка сердилась.
– Тогда, почему вы вернулись? Ведь вы могли избавиться от массы проблем, – с болью простонала Лила.
"Тут что-то личное", – подумала Эл.
– Опять. Прежде всего, я – капитан Космофлота, у меня здесь много дел и бежать мне не отчего, – вслух сказала она.
– Есть один человек, его имя Уолтер Уолис. Он бывший штурман Космофлота и друг моего отца. Он много знает о Галактисе и может вам помочь. У него есть корабль.
– Частный? – удивилась Эл.
– Да. Он живет далеко от территории порта. Он поселенец на свободных площадках, за пределами нашего полиса.
Лила говорила словно на одном дыхании, она торопилась.
– Почему вы решили, что мне это интересно?
Лила молчала, а Эл стала изучать ее лицо. Ей было за сорок, она выглядела как взрослый, состоявшийся человек, а переживала, как восемнадцатилетняя. Ирме это было бы позволительно, но для опытного наблюдателя такая несдержанность не свойственна. Эл подумала, что успокоительное ей не поможет. Лила дрожала и явно хотела выговориться. Эл в ожидании молчала. Лила взглянула в глаза Эл и почувствовала потребность говорить по существу, не дожидаясь вопросов.
– Дело в моем отце… Я должна… – она опять запнулась. – Он был капитаном, почти командором Космофлота и довольно известным человеком. Они с Уолесом были близкими друзьями. Он участвовал в создании этого поселения и водил дружбу с Галактисом. Они с самого начала помогали, точнее, предлагали помощь. Я была девочкой, но хорошо помню, что отец всегда говорил о Галактисе только хорошее, кое-кого из них я видела и помню. Он ими восхищался. Он никогда не верил в обвинения против них, потому что знал – их цивилизации во много раз организованнее нашей. Если бы хотели, то без ущерба для себя заняли бы Плутон, еще когда мы в космос не летали. Я иногда слушала его разговоры с друзьями, с теми, кто приходил к нам в дом. А потом что-то случилось, потом в нём что-то изменилось. Меня отправили учиться, и я десять лет провела на Земле. А когда вернулась… Мы мало виделись тогда… Он стал совсем седым…Он умер у меня не глазах, сгорел за несколько месяцев. Я очень любила его… Это было ужасно.
