По началу дело шло туго: линия никак не хотела ей подчиняться. Но вскоре Герда сообразила, что одна из ручек позволяет влиять на частоту изгибов, а другая на их амплитуду. Вскоре она уловила ритм пульсаций. Когда линия вписалась в синюю полосу, послышалась мелодичная трель. Инори, просматривающая в своём блокноте какие-то файлы, на мгновение повернулась к девочке. В глазах её вспыхнул явственный интерес.
Правда, колебания линии тут же вновь увеличились, выведя её за заданную границу. Трель прекратилась. Но теперь Герда поняла принцип. Ещё немного усилий и линия вновь сжалась до предписанной полосы. Она отчаянно запульсировала, словно действительно желала вырваться на свободу, и пару раз ей это слегка удавалось. Но Герда была теперь начеку и быстро загоняла её обратно. Трель почти, что не прерывалась.
– Достаточно, – сказала Инори, – я узнала всё, что хотела. У тебя есть способности. Впрочем, я с самого начала в этом не сомневалась.
Заметив удивлённый взгляд девочки, Инори соблагоизволила пояснить.
– Знала с того самого мгновения когда во время нашей первой встречи ты впала в транс, войдя в резонанс со вселенной. Прибор я использовала лишь для того, что бы окончательно убедиться.
Судя по её улыбке, кавай была очень довольна.
– Я всё ещё не понимаю…
– Какое отношение прибор имеет к псионике?
Теперь улыбка сделалась ехидной.
– Как я уже сказала, абсолютно никакого. Всё дело в тебе. На самом деле устройство сделано так, что, используя рукояти, ввести колебания в заданные рамки невозможно в принципе.
Герда оторопела.
– Но зачем тогда всё…
– Ты не внимательна: я сказала невозможно с помощью рукояток.
Колебаниями линии управляет распад небольшой крупинки радия. Как ты, конечно, знаешь, распад каждого конкретного атома есть чисто случайное событие, спрогнозировать которое в принципе нельзя.
– Принцип неопределенности, – машинально сказала Герда, – закон Гейзенберга.
– Гейзенберга? А, понимаю, так звался учёный совершивший это открытия в вашей расе. Что ж, рада, что мне не надо это разжёвывать. – Кавай в очередной раз сладко улыбнулась, уставившись томным взглядом на Герду. – Знаешь, терпеть не могу идиотов.
– Я тоже, – буркнула девочка.
Слова кавай пожалуй звучали как комплимент, но ей не понравился тон. Герда невольно попыталась представить, что скрывается за непонятной улыбкой, этой нечеловеческой женщины. Ей удавалось проделать это со многими собеседниками. Не то, что бы сейчас она ничего не почувствовала, но эмоции ощущались приглушённо, словно звук из-за толстой стены. К тому же она никак не могла понять их смысл. Это походило на то, как будто звучали слова смутно знакомого языка. Кажется, получше вслушайся и поймёшь. Однако понять, почему-то не удавалось.
Кавай вдруг совершенно по девчоночьи ухмыльнулась.
– И не пытайся, – весело сказала она. – Не смотря на внешнее сходство, эмоциональный спектр моего вида несколько отличен от человеческого. Для тебя, как новичка, прочитать его нереально, – хотя со временем ты конечно научишься.
Герда слегка покраснела.
– Прости.
– А за что собственно? Ты не совершила ничего, чего следовало стыдиться, по крайней мере, с моей точки зрения.
Кавай вновь повернулась к прибору.
– Казалось бы, ничто в мире не способно вызвать распад отдельно взятого атома, так же как и остановить его. Вернее ничто кроме мозга псионика. Поверив, в то, что можешь управлять устройством с помощью ручек, ты соответствующим образом настроила свой мозг и сдвинула вероятностную волну. Сама, не осознавая того, ты взяла под контроль процесс атомного распада. Что доказывает наличие в тебе потенциала псионика. Между прочим, большая редкость у вашей расы.
* * *
– Вселенная пронизана вероятностными волнами, – говорила Герде Инори. Эти волны развёртываются в события, предавая ход времени. Они пронизывают каждую микрочастицу.
На мгновение Инори задумалась.
– Нет, даже не так. Каждая частица, каждый электрон в атоме, взятый в момент наблюдения, есть на самом деле сколлапсировавшая вероятностная волна. При чём для коллапса обязательно необходим наблюдатель, без него волна окажется размазанной, а частица не будет локализована. Это доказывает, что самоосознающий разум сам по себе способен влиять на вселенную.
Они находились в оранжереи учебной станции, высокий купол которой имитировал розовое небо Топуса. Инори смотрела вперёд и чуть вверх, кажется, её увлекло собственное красноречие.
– Никто достоверно не знает ни природы вероятностных волн, ни того, откуда они приходят. Они просто есть.
Вытянув руку, Инори несколько раз подбросила на ладони золотую монету.
– Орёл или решка? Решётка иль герб? Пятьдесят на пятьдесят.
Вопреки её словам монета каждый раз падала гербом. Герда Мир видела выбитое на ней лицо существа гуманоидного типа, вероятно лик властителя неведомой ей планеты.
Хотя для внутренних расчетов в пределах большинства миров использовались электронные платёжные средства, компьютеры разных планет и разных рас нередко использовали различные протоколы, а финансовые системы на разных планетах существенно различались. На том же Топусе никому бы и в голову не пришло оплачивать электронную карту никак финансово несвязанной с ними Хиларии. Поэтому космические путешественники в качестве средств оплаты обычно использовали драгметаллы.
– Твоя раса, Герда, – продолжала Инори Киви, – очень бедна на псиоников. Поэтому большинство из вас неверно представляют себе псионическую силу, как некую энергию, исходящую из мозга псионика. Это ошибка.
– Хотя большинство псиоников, включая меня, сами для удобства описывают эту силу в виде энергии, так проще, на самом деле псионика это искусство манипулировать вероятностными волнами. А они не имеют отношения ни к материи, ни к энергии. Это более глубинный уровень реальности.
Герда нахмурилась.
– Сударыня Инори, постойте. Я не понимаю: какое отношение к вероятности имеет падение монетки? Ведь с того момента как бросок сделан, её полёт становится строго детерминирован. Он зависит от силы толчка и плотности воздуха вдоль траектории движения.
Инори кивнула:
– Верно. Но вероятностная волна по природе своей четырёхмерна. Она проникает в прошлое, хотя гребень волны находится, разумеется, здесь и сейчас. Именно потому вероятностная волна способна обеспечить нужную плотность воздуха на протяжении всей траектории движенья монеты.
– То есть псионик способен воздействовать на прошлое? Менять реальность?
Почему-то Герда говорила шёпотом, и даже была немножко напугана.
– Сударыня Инори, знаете, мне это не нравится.
Инори мягко коснулась её. Потом вдруг провела рукой по волосам девочки. Герда слегка покраснела. Спокойно, – подумала она, – возможно для её расы это обычное поведение.
– Мне нравится твоя ответственность, – мягко проговорила кавай, – но ответ – нет! События, зафиксированные хотя бы одним наблюдателем изменить не возможно. Вероятностные волны влияют лишь на то, что сокрыто в хаосе неопределенности. Мы вовсе не меняем прошлое. Мы так сказать прикладываем к нему свою руку.
Вверху над ними неспешно плыло голографическое изображение облака. Сейчас его край медленно закрывал такое же иллюзорное солнце.
– Я не случайно привела тебя сюда, – сказала Инори, – некоторые растения и простейшие животные очень чувствительны к вероятностным полям. Смотри.
Инори медленно провела рукой над газоном. Жёлтые с красной сердцевиной цветы, неспеша поворачивали головки вслед за её ладонью.
– Кроме того, к вероятностным волнам подсознательно чувствительны крупные эгрегоры планетарного типа. Неизвестна ни одна населённая планета, на которую обрушилась бы природная катастрофа, уничтожавшая сразу бы всех разумных существ. И это отнюдь не случайно.
– Гринвис, – сразу же вспомнила Герда.
Планета «прославилась» лет триста назад, тем, что в неё угодила комета. Вызванный падением катаклизм, полностью уничтожил небольшой город переселенцев.
– Это то самое исключение, которое только подтверждает правило. Планета находилась тогда на начальной стадии колонизации. В момент катастрофы там присутствовали только строительные рабочие, монтировавшие для переселенцев первичную базу. Мощный эгрегор на планете просто отсутствовал. К тому же к началу колонизации комета находилась уже на подлёте и, что бы вызвать нужную конфигурацию событий, вероятностной волне пришлось бы уйти слишком далеко в прошлое.
Вокруг Инори закружилось несколько голубых мотыльков. Они образовали над её головой кольцо столь правильное, что о случайности не могло быть и речи.
