занесло. В боковом ответвлении основного коридора. Удалённую от гостей, спален и шумихи. Практически без света, хоть это не мешает никому из нас.
Вот только туфли бесят.
— Меня ждут, — понизив голос, доверительно сообщаю я им. — Мужчина. — И даже не один. — Вы же понимаете, в моём возрасте нельзя заставлять мужчин ждать.
Говорливый хмурится и делает ещё шаг. Я отступаю, мимоходом сбрасывая туфли.
— Идёмте, иначе нам придётся вас заставить.
— А вот это вряд ли, — тем же тоном.
Оборотни. Молодые, сильные и глупые. Эти точно глупые, потому что говорливый хватает меня за руки. Пытается схватить, но нечем — вместе рук безвольные плети. Мальчиков что, не предупредили, что я всё ещё ясновидящая?
Остальные бросаются ко мне, но куда таким тушам протиснутся на узкую лестницу. Зато у меня хватает места для манёвров. И я сама не понимаю, как оказываюсь за их спинами. Я что, и так теперь могу?
Отложив тренировки на потом, я нащупываю крепкие зелёные нити и дёргаю сразу за три. В реальности три молодца валятся на пол, прикладываясь буйными головушками о камень. Ничего, эти точно выдержат, там нечему сотрясаться.
Вот только остальные не теряются, снова бросаясь на меня. И это гораздо хуже, потому что они не дают мне времени вернуться за грань. Хотя помогают осознать собственные запредельные способности.
Потому что я не знаю как, но ухожу от всех рук, выворачиваюсь и отпрыгиваю от компании на несколько шагов. И всё это в узком вечернем платье. Но и парни не сдаются, из режима осторожного прощупывания переходя в режим берсерков… И вот это начинает напрягать, драться меня как бы не учили. Как бы, потому что тело снова неожиданно справляется, пока мозг ищет варианты, как выйти из ситуации если не невредимой, то хотя бы живой.
И что-то подсказывало, в случае сопротивления ребятам отдан приказ убить.
Оставив одному три глубоких пореза на груди, другому сломанную ногу, а ещё двух просто перепрыгнув, я взбегаю по лестнице.
Может, удастся сбросить их с балкона? Высота небольшая, не убьются.
Остановившись на середине площадки, я резко разворачиваюсь, как раз лицом к догнавшим меня оборотням. И, похоже, те соображают, что развлекаться так мы можем долго, а потому… перекидываются.
И хорошо, что я не видела этого раньше.
От выворачивающихся суставов, треска костей, неестественно изогнутых шей и явной боли от процесса не то чтобы подташнивает, но зрелище это так себе. Но вот проходит несколько мгновений и те двое, что были с порезами и переломом выглядят сейчас вполне себе здоровыми волками. Слишком здоровыми, в холке высотой доходя мне до груди. С огромными лапами, такими же головами и злющими, но всё ещё тупыми глазами.
А как не хотелось рвать платье…
Вздохнув, когтем я вспарываю ткань чуть ли не от пояса. Попрошу у Бенеша ещё одно. Если выживу. Потому что на животных мои ясновидческие способности не действуют, а, значит, придётся обойтись клыками и когтями. Жаль только, что пользоваться я ими не умею.
И эти о моём неумении, похоже, знают, потому что бросаются вперёд с довольными ухмылками. Все и разом.
А я готовлюсь преждевременно вернуться к бабке, но…
— Дорогая, я опоздал? — Насмешливый голос Бенеша слышно на всей немаленькой площадке.
И звук, с которым он играючи сворачивает шею ближайшему к нему оборотню, тоже слышен всем участникам бардака.
— Что ты, милый, как раз вовремя. Иначе убивать их пришлось бы мне.
— Ни за что, — улыбается князь тепло и легко, словно мы всё ещё в бальной зале. И идёт ко мне, откровенно наплевав на остановившихся напряжённых оборотней. — Тебя же потом останавливать придётся, а это задача гораздо сложнее.
— Я такая кровожадная? — даже обидно.
— Нет, я просто не захочу этого делать.
Несмотря ни на что, меня накрывает облегчением, и пальцы в ладонь Бенеша я вкладываю почти с радостью. Улыбаюсь ему. Чувствую нездоровую дрожь в теле и крепкое объятие, которым он прижимает меня к себе.
— Нам нужна только она, — хрипло отзывается один из оборотней.
— Не поверишь, мне тоже, — хмыкает Бенеш, отрывает от меня взгляд и переводит его на оборотней. — Проваливайте.
— У нас приказ. — Огромный чёрный волк справа от говорящего мотает лобастой башкой. — Мы не уйдём.
— Тогда я вам даже не сочувствую, — скучающе отвечает князь, встречается со мной глазами, ободряюще пожимает ладонь.
И бросается на оборотней.
Глава 22
— Ты уверена, что без этого никак? — подняв бровь, Бенеш смотрит, как я опускаюсь на колени перед трупом.
— Если бы ты оставил в живых хоть одного, обошлось бы без этого.
Я кладу руки по обе стороны от головы трупа, который только что был оборотнем. Закрываю глаза. Вдох, выдох.
— Они хотели тебя убить, я… забылся.
— Ты не поверишь, сколько нелюдей в этом городе хотели бы меня убить.
Оборотня звали Алоис и был он пятым ребёнком в семье. Недолюбленным, не оценённым и вот это всё. Поэтому, когда к нему обратились с предложением провернуть кое-что стоящее, Алоис даже думать не стал.
Я же говорила, мальчики были молодыми и глупыми.
— Почему? — Я не вижу, но чувствую, как Бенеш присаживается на корточки рядом.
Тем более что за это стоящее им предложили деньги, положение и власть. Слишком много предложили, но они не поняли. Повелись на красивые речи, а мозг отбило предвкушением наживы.
— Что почему?
Я отвлекаюсь на князя и теряю нить. Встряхиваю головой, возвращаюсь и отматываю на момент, когда к Алоису пришёл другой оборотень. Красивый, темноволосый, с правильными чертами лица. Молодой, но из тех, кто много чего видел и ещё больше пережил. И Алоис, только увидев его, ощутил трепет, страх и восхищение одновременно.
Чужой вздох шевелит волоски у уха.
— Почему столько существ хотят тебя убить.
В разговоре Алоиса с незнакомым мне оборотнем не прозвучало ничего интересного. Кроме, разве что, призывов, убеждений и всего этого бреда, которым сильные мира сего пичкают народ. После обещания впустить Алоиса в ближний круг, оборотень разонравился мне окончательно.
Поэтому я хмурюсь, на ощупь нахожу ладонь князя и кладу себе на бедро. Разорванное платье предоставляет много места для манёвра.
Бенеш даже не вздрагивает. Не вздыхает, не дёргается и не пугается, когда я с разбега и, по сути, насильно отправляю его за грань.
— Ты его знаешь? — Сделав круговое движение руками, я возвращаю сцену с Алоисом и оборотнем.
Развожу ладони, приближая картинку. Застываю, удерживая видение.
— Знаю.
— И? — Игра в молчанку, которую вдруг разводит Бенеш, оказывается вообще не к месту. — Скажешь, кто
