ком.
— Да не боюсь я смерти. Не. Бо. Юсь. — Раздражённо зачёсывая пальцами распущенные волосы. — Это вы, сильные и умные трясётесь за свои тела и то, что считаете душами. Трясётесь за власть, деньги, ступеньку в вашей долбанной иерархии. А я просто помогаю — душам, людям, Теням. Неважно. Тем, кто нуждается в моей помощи. — С каждым жарким словом ближе на шаг. — А ты не нуждаешься, князь. — Ткнув пальцем в его грудь. — Или нуждаешься, но в том, чего я дать не могу.
Я разворачиваюсь с тяжёлым вздохом.
Пожалуй, решение Гавела оказалось единственно-правильным. Какой бы равнодушный вид ни строил Мар, его добивает не беспомощность, а я. Мои несуществующие отношения с князем, который якобы может мне помочь. И поговорить бы, но через решётку я уже несогласна.
Резким, отрывистым шагом я иду к себе. И замечаю идущих следом оборотней, только спустившись на первый этаж. Останавливаюсь, с недовольным прищуром осматриваю каждого с головы до ног. Но им плевать, оба как близнецы — темноволосые, не совсем уж накачанные, едва ли шире Пети, и обидно равнодушные к моему интересу.
— Мальчики, а в душ вы тоже со мной пойдёте?
— До порога, — лаконично отвечает один из них.
Уже легче. Хотя логично. Если они собираются охранять меня от Бенеша, то и сами не полезут дальше приличий. А то Мар устанет меня обнюхивать.
Я фыркаю.
Звучит-то как. Мда. Найти бы кого-нибудь, кто точно знает все подробности об этих их метках и расспросить. Осталось придумать, как объяснить свой интерес. Опять же, для всех мы с Маром вместе, а, значит, ничего не мешает мне готовиться к гипотетическому будущему.
Странно, но от вида собственной двери, не выломанной и не подпалённой, становится легче. Как будто внутри и правда, подобие дома, пусть даже временного. Но зайти мне не дают.
Оттеснив меня к стене, один из оборотней заглядывает внутрь. Не знаю, что он там видит, действительно не переступая порога, но увиденное его устраивает. Он кивает второму, кто, не касаясь, удерживает меня у стены, и я мгновенно оказываюсь на свободе.
— Всё в порядке, — решает предупредить первый.
Хотя, как по мне, последний раз в порядке всё было дома, в моей квартире в центре города.
Устало покачав головой, я вхожу, запираю дверь и сползаю по ней на пол.
Тяжело. Морально тяжело вывезти весь этот ворох проблем, что одна за другой сваливаются на мою голову. Вечер, убийство Влада, мои срывы, Бенеш, смерть, обвинения… да даже просто перечислять устаёшь, не то что в этом участвовать. И это без бала, стычки с оборотнями Виктора, очередных бесполезных смертей и разговора с Главой.
И впервые мне хочется разделить ответственность, а лучше и вовсе переложить проблему на чужие плечи. Сильные такие, что и обнимут, и чаю нальют, и нарычат на всех подряд начиная с вампиров, заканчивая собственным отцом, но…
Усмехнувшись, я скидываю туфли. Вздыхаю, глядя на высокие шпильки.
Где-то были мои кроссовки.
И поднимаюсь, решив начать с самого простого — проверить метку.
В ванной всё, как было — без сломанных стен, осколков и крови. Словно ничего не было. И, с одной стороны, спасибо, в основном за ликвидацию разрушений, но с другой я не настолько добрая, чтобы прощать собственное убийство.
Покачав головой, я стягиваю рубашку через голову и отбрасываю на край ванны.
Так, и что мы имеем?
Беру с раковины небольшое косметическое зеркало, поворачиваюсь спиной к зеркалу большому… и не вижу ничего. Но с завидным упорством продолжаю рассматривать. Поясницу, позвоночник, лопатки, плечи, шею — на коже ни намёка на татуировку. Ни большой, ни маленькой, ни даже родинки лишней.
И возникает вопрос, мог ли Мар ошибиться?
Вряд ли. Точно не тогда, когда идентифицировал метку, как свою. И, значит, что они у них отличаются. То есть он знает, как она должна выглядеть. И он узнал рисунок на моей коже.
Да и я не настолько того, чтобы фантомные боли ощущались настолько настоящими.
А, значит, метка исчезла. Интересно, у всех так, или я снова самая отличившаяся?
Я тяжело вздыхаю. И иду в спальню, где в широком комоде уже разложены все мои вещи. Оставляю джинсы, — не в платье же переодеваться, — достаю футболку. Натягиваю на себя, чувствуя аромат порошка и кондиционера для белья. Моего, домашнего.
И до истерики хочется сбежать. Туда, где тепло, уютно и безопасно. К Ириам, чтобы угнездиться вместе с ней на диване и включить лёгкий сериал. И на таком желании я ловлю себя тоже впервые в жизни.
Вот только у Мара нет привычки шутить. «Волчья Тень» закрыта и сидеть мне здесь, пока не найду всех злодеев.
Мрачная перспективка. И безрадостная, учитывая, что по расследованиям в нашем тандеме отвечал всё-таки Мар, а я так, наподхвате.
Захлопнув ящик так, что затрясся весь комод, я падаю в кресло и подгибаю под себя ноги.
Итак, во всё виноват Чех.
Молодой, умный, красивый и сильно хитрый. Уверена, возню с угрозами Гавелу-старшему организовал тоже он. И Влада убил. И посадил Мара. И попытался убить меня.
Кстати, большой вопрос, чем ему я-то не угодила. В жизни не поверю, что глава целого клана повёлся на сказки об истинных парах и таким идиотским образом решил ослабить Мара. Чтобы тот не путался под ногами и не сломал всю, наверняка готовившуюся годами, схему.
Опять же, Чех мог обвинить Мара ещё и в моей смерти. А что, неплохой способ убрать свидетеля, если уж убивали Влада мы в паре с Мареком. На кой чёрт только Чеху, вообще, было выпивать Владимира.
Или…
Бенеш. Последний представитель высшей вампирской знати. Бездетный, ограниченный с одной стороны возрастом, с другой желанием заключить мир с извечными врагами. Пусть не мир, перемирие, но сути это не меняет.
Хмыкнув, я качаю головой.
Да ладно, только полный кретин поверил бы, что князь решил пристукнуть наследника, жениться на принцессе и… что? Возглавить не только вампиров, но и оборотней? Ага, так они ему и дали. Те скорее отгрызут себе хвосты, чем встанут под вампирские знамёна. Даже если Бенеш женится на десятке дочек Гавела.
Боже, как же сложно мерить всё их категориями.
Хотя бы потому что для меня это звучит полным бредом. Отборным таким, отдающим транквилизаторами и психбольницей.
Тяжёлый вздох.
С другой стороны, если бы Бенеш якобы убил Влада, потом Главу и остальных сыновей, женился на дочке Гавела и решил рехнуться окончательно, Чех мог выступить этаким спасителем.
А что, по-быстрому казнил бы князя, заодно обрекая вампиров на
