Я заглянула туда и взвизгнула:
— Костенька! Это же то, что нужно!
В пакете оказалась отличная черная сумка, как раз такая, какую я хотела, — из натуральной кожи, мягкая, на длинном ремне и с множеством отделений.
— Угодил?
— Не то слово!
Полоса везения продолжалась.
Пока Костя доставал из чемодана Белкины подарки, она шепнула мне:
— Машенька, пожалуйста, заведи с ним разговор, а то я боюсь, что начну как-нибудь не так и только все испорчу!
— А если я испорчу?
— Ты не испортишь, я знаю! Машенька, ну пожалуйста, очень тебя прошу.
— О чем это вы тут шепчетесь, девочки? — поинтересовался Костя, входя в комнату с целым ворохом пакетов. — Вот дочка, держи!
— Ух ты, сколько! — восторженно заверещала Белка, подхватила подарки и унеслась в спальню, оставив меня наедине с братом.
— Ну что, Маруська? Как жизнь? — спросил он, усаживаясь на диван и с удовольствием закуривая.
— А у тебя как? — ответила я вопросом на вопрос.
— У меня? У меня, сестренка, не жизнь, а сплошной стресс. Просто рвусь на части и не знаю, что делать. И так нехорошо, и так неладно, как в том анекдоте. И что-то я притомился от такой жизни. А ты чудесно выглядишь, Маруська…
— Костя, знаешь… Может быть, то, что я скажу, покажется тебе странным, но ты с ходу не отвергай…
— Что такое? — насторожился Костя.
— Белка не хочет возвращаться в Питер.
— То есть как?
— Лиза предложила ей пожить у нее, они отлично ладят. Белка за эти дни так успокоилась. Она говорит, что просто не может больше жить с матерью…
И вдруг я заметила, что в печальных глазах брата загорелся какой-то огонек.
— Маруська! Я правильно понял? Белка будет жить у Лизы?
— Да. И я, конечно, тоже буду за ней присматривать по мере сил. Видел бы ты, какая она приехала…
— Маруська, но ведь это… Это выход, Маруська! Да еще какой! Если Белка сама так захотела… И Лиза… Ничего лучшего ты не могла мне сказать, сестренка!
— Значит, ты согласен?
— Согласен ли я? Ты предлагаешь мне жизнь и свободу и спрашиваешь, согласен ли я? Да я просто счастлив до небес!
Передо мной сидел другой человек. Только он уже не сидел, а бегал по комнате.
— Ты не представляешь, какие у меня открываются перспективы! Какие предложения я получал и вынужден был отказываться! А теперь…
— Ты о чем, Косточка? — вспомнила я его, детское прозвище. — Какие предложения?
— Мне только что в Америке предложили трехгодичный контракт, шикарные условия, интереснейшая работа, а я вынужден был отказаться. Правда, Америка меня не привлекает, но я и в Европе запросто найду работу, меня приглашали и в Германию, и в Англию! Знала бы ты, сколько роскошных предложений я отклонил только потому, что не мог оставить Белку с матерью!
— Но ведь ты мог взять ее с собой!
— И что? У нее же трудный возраст, кто бы там за ней присматривал? А ведь надо еще устроиться, языка она не знает… А теперь… сестренка, такие горизонты…
— Костя, а как же Милочка?
— Какая Милочка? Ах, Милочка… Белка и об этом рассказала… Она очень славная, эта Милочка…
— Ты ее не любишь?
— Нет, это как в песне, встретились два одиночества. Мне было плохо, а тут подвернулась она… Ну и…
Козел, подумала я, такой же козел, как и все. А я-то считала, что мои брат исключение. Или исключений не бывает? А Макс? Нет, он, похоже, именно то исключение, которое подтверждает правило.
— Ты о чем задумалась, Маруська?
— Да так, ни о чем… Просто я подумала: тебе обязательно уезжать за границу?
— Обязательно, сестренка. Мне же надо заработать на две квартиры, а у нас это непросто. Я, конечно, и в Питере неплохо получаю…
— Зачем тебе две квартиры? — удивилась я.
— Как зачем? Мне и Белке, она ведь может уже года через три-четыре выскочить замуж, и…
— И ты тоже можешь жениться, да?
— О нет! Я сыт по горло! Просто хочу жить нормальной жизнью. Но ты не думай, я не брошу Белку на вас с Лизой! И потом, сейчас не так уж важно, в Питере я буду жить или, допустим, в Стокгольме. Сел в самолет и прилетел. И вы сможете ко мне приезжать… Господи, у меня голова кругом пошла от радости! Лучшего подарка на Новый год ты не могла мне сделать, сестренка!
— Белка! — позвала я, прекрасно понимая, что девчонка конечно же стоит за дверью и слушает.
Она тут же влетела в комнату.
— Папа согласен! — объявила я.
— Ура! Папуля! Ура!
Она повисла у него на шее.
— Ну, вы тут поговорите, а я пойду полежу.
Я ушла к себе. У меня отчаянно разболелась голова. А ведь предстоит бессонная ночь, надо немножко привести в порядок мысли и чувства.
Подумать только, с какой легкостью и Костя и Белка относятся к переменам в своей судьбе. А о Варваре как будто и не помнят. Какая бы она ни была, но ведь ей предстоит разом лишиться всего. И мужа и дочери. И еще вопрос, как она это перенесет. Я всегда терпеть ее не могла, но сейчас мне ее стало жалко. Что это — женская солидарность? Или просто все чувства у меня обострены из-за Макса?
Макс… Какой он все-таки милый… Заметил, что у меня телефон резиночкой перетянут, я как раз думала, что надо купить новый, когда получу деньги, а он… Это значит, что он внимательный. А что может быть дороже внимания для женщины? И тут я вспомнила, что скоро поеду в Таллин! Три дня в Таллине с Максом… Три упоительных дня. Пусть даже он будет очень занят, все равно… К тому, же я уверена, он сумеет освободить себе какие-то часы… Мы будем вместе… Я покажу ему свой любимый город. Конечно, январь далеко не лучшее время в Таллине. Дни очень короткие, ветер с моря иногда так задует, что только держись, но какое это имеет значение, если мы будем вместе? И согретая мечтой о прогулках по холодному Таллину, я уснула. Пробудилась я от громкого крика Кости:
— Маруська, где ты там? — И тут же его голова просунулась в дверь:
— Дрыхнешь, что ли?
— Дрыхну, а что, нельзя?
— Можно, можно, но надо поговорить!
— О чем еще? Ладно, заходи, садись!
Он сел в ногах.
— Маруська, что за история с таинственным незнакомцем?
— Я про это знаю ровно столько же, сколько и ты.
— Белка мне сообщила; что у тебя все-таки хватило ума поменять замки. Но меня интересует, у кого же были твои ключи?
— Я в какой-то момент даже на тебя подумала, но Лиза сказала, что ты в Америке. В конце концов этот человек ничего плохого не сделал, а рано или поздно ему эта игра надоест и он признается.
— Значит, по-твоему, это розыгрыш?
— Не исключено. Честно говоря. Косточка, мне уже надоело гадать, кто это.
— А теперь, сестренка, еще один вопрос… Ты, конечно, можешь послать меня к чертовой бабушке… Замечательный Макс, о котором мне рассказала Белка, это Мартьянов?
— Да, — кивнула я, стараясь скрыть бросившуюся в лицо краску.
— И что у вас за отношения?
— Любовь!
— Любовь? Не надо, сестренка! Он не тот человек…
— Почему? Что ты о нем знаешь? Что он нравится женщинам? Разве это плохо? Ты вот тоже нравишься женщинам, ну и что?
— Сравнила куцего и зайца! — засмеялся брат. — Я им просто нравлюсь, а от него они мрут как мухи.
Сумасшедшее обаяние! Тебе это нужно?
— Мне это просто необходимо! Мне, кажется, никто и никогда не нравился так… Костенька, миленький, расскажи мне о нем!
— Ну вот, приехали! Что я могу о нем рассказать? Я его не видел лет восемь, не меньше. Мы вместе плавали на байдарках, в компании он был вполне хорош, надежный, с золотыми руками, веселый, песни под гитару пел.
— И что в этом плохого?
— Да ничего… Просто он не для тебя. И к тому же прочно женат.
— Почем ты знаешь, что прочно?
— Да вот не далее как месяца три назад мы с одним приятелем вспоминали наши походы, вспомнили и Макса, и приятель сказал, что он женат все на той же женщине. Очень просто.
— Но это же как раз хорошо о нем говорит! И потом, Косточка, я совсем не хочу замуж. Я просто хочу любви… Понимаешь?
— Понимать-то я понимаю, но почему именно Макс? Хотя это как раз неудивительно, по нему все бабы с ума сходят. Но я не хочу, чтобы моя любимая единственная сестренка была как все… Слушай, Маруська, лучше я тебе из Европы жениха привезу, какого-нибудь богатого фирмача или крупного ученого, а? Как ты на это смотришь?
— Да ну тебя, Костя, я с тобой серьезно, а ты все шутишь…
— Ох, сестренка, не умею я серьезно про все это разговаривать, тем более с женщиной, да еще на трезвую голову.
— Да, права была Анна Андреевна… — вздохнула я.
— Какая Анна Андреевна? — не понял Костя.
— Ахматова. Она говорила, что мужчины — это низшая раса.
— Да? Интересно! Насколько я тебя знаю, ты просто хочешь сказать, что я такой же козел, как все мужчины, но поскольку я только что приехал и вообще на носу праздник, ты привлекла на помощь Ахматову, верно?
