— Верно, верно, — засмеялась я.
— А Макс твой не козел?
— Нет, он исключение, подтверждающее правило.
— Ах вот как? Хорошо бы. Но, конечно, сестренка, это твое сугубо личное дело, в кого тебе влюбляться. Но давай договоримся: если в течение года, нет, даже полугода, ты ни разу не объявишь его козлом, даже в глубине души, я выполню любое твое желание, а если объявишь, то с тебя…
— Тогда я тоже выполню любое твое желание, если, разумеется, оно будет мне по карману.
— Идет! Ты девушка честная и не обманешь меня, я знаю.
— Можешь быть уверен!
Новый год мы встретили очень приятно и уютно. Костя был в ударе. Веселил нас рассказами об Америке, которая ему не понравилась. Вспоминал наши с ним детские проделки, уморительно комментировал происходящее на телеэкране. — Вкусный ужин, шампанское, прелестная елка, на которой я зажгла настоящие свечки… Не выношу эти электрические гирлянды. С боем кремлевских курантов я мысленно чокнулась с Максом и загадала: пусть в новом году у меня будет работа и Макс, а больше мне ничего не нужно.
На три часа у нас было заказано такси для Лизы и Белки. Костя поехал их проводить, а я быстро прибралась и постелила Косте в гостиной. Ах хорошо, красиво, елка, живые цветы… И пахнет так, как должно пахнуть в Новый год — хвоей, мандаринами, свечками. Я открыла форточку и села в кресло. Давно уже мне не было так хорошо в Новый год. Мир и покой в душе, любовь… Хотя покой и любовь не сочетаются между собой, но сейчас я ощущала это именно так… Потом встала и отнесла к себе в комнату подаренные Максом тюльпаны. Но кто же все-таки прислал хризантемы? Так этот человек и не объявился, хотя я надеялась, что в Новый год он все-таки даст о себе знать. Это немножко тревожило, но не слишком. Когда Костя вернулся, мы с ним открыли еще бутылку шампанского и до утра обсуждали его будущую жизнь. И легли лишь в восьмом часу, благо первого января можно спать сколько влезет.
Третьего января Костя уехал в Питер, пообещав заняться Белкиными школьными делами. Он хотел сначала, чтобы она поехала с ним, но Белка наотрез отказалась. Видно, боялась встречи с матерью. Костя не стал настаивать.
А я взялась за работу. Макс регулярно звонил и приходил раза два-три в неделю. Иногда оставался до утра, иногда уходил часа в два ночи. Я не задавала никаких вопросов, была вполне счастлива и чувствовала, что он тоже счастлив. Он не переставал твердить, что любит меня, и я начинала этому верить. Словом; год начался чудесно, изумительно.
Пятнадцатого числа я позвонила Вырвизубу. Он оказался на месте.
— Борис Евгеньевич, это Шубина! У меня все готово!.
— Мария Никитична, дорогая! Вы так точны! Я восхищен. Что ж, завтра я тоже сдержу обещание. Жду вас ровно в два. Вам удобно? Может быть, за вами заехать, это ведь нелегкий груз?
— Благодарю вас, Борис Евгеньевич, но я на колесах!
— И мы поговорим о наших дальнейших планах.
— Я заинтригована!
На другой день ровно в два я звонила у знакомой двери. Открыл мне сам Вырвизуб.
— Мария Никитична, вы всегда так удивительно точны. Это поистине неоценимое достоинство в нашей стране. И весьма редкое. Прошу, прошу!
Он бегло проглядел некоторые страницы толстенной рукописи и расплылся в улыбке.
— Великолепно! Как жаль, что это всего лишь поваренная книга! Итак, прежде всего покончим с расчетами. Вот!
Он протянул мне конверт.
— Потрудитесь пересчитать!
Я пересчитала, все было в порядке. Спрятав свои сокровища в новую сумку, выжидательно взглянула на Вырвизуба. Он, кажется, неплохой человек, но уж больно неинтересный. В его же глазах светился телячий восторг.
— Осмелюсь, пока наши отношения находятся, так сказать, на нейтральном поле…
— Что? — не поняла я.
— Я хочу сказать… Наш первый договор выполнен с обеих сторон, а о новом мы еще даже не говорили, следовательно, в данный конкретный момент мы не связаны никакими деловыми взаимоотношениями…
Господи, к чему эти длинные и весьма витиеватые предисловия?
— Борис Евгеньевич, я совершенно не понимаю вас…
— Да, да, простите, я запутался, мне, знаете ли, трудно…
Я постаралась ободрить его улыбкой.
— Вы невероятно похорошели, Мария Никитична. Меня и в нашу первую встречу поразила ваша красота… А теперь… У меня просто нет слов…
— Борис Евгеньевич, к чему вы это?
— Нет, нет, я просто хотел вам это сказать, но боялся, что вы превратно истолкуете мои слова, поэтому и выбрал момент, так сказать, нейтральный, когда мы с вами не состоим, уже и еще, в деловых отношениях. По-моему, я что-то не то говорю… — вдруг смутился он. — Простите меня.
— Да за что прощать-то, Борис Евгеньевич? — засмеялась я. — Вы не сказали ничего плохого, наоборот, и к тому же проявили просто сверхъестественную, особенно по нашим временам, деликатность.
— Вы находите? — оживился он.
— Да, разумеется, но давайте все же перейдем ко второй части. У вас есть для меня еще какая-то работа, я вас правильно поняла?
— Совершенно верно! — с облегчением воскликнул Вырвизуб. — Итак, дорогая Мария Никитична, я хочу предложить вам пост главного редактора в нашем издательстве. Как вы на это смотрите?
Я ожидала всего чего угодно, вплоть до предложения руки и сердца. Но пост главного редактора…
— Борис Евгеньевич, но почему мне? Я никогда в жизни не занимала никаких постов. Я этого попросту не умею.
— Но вы ведь столько лет имеете дело с издательствами…
— Нет, Борис Евгеньевич, я просто неспособна заниматься такими вещами. Я примерно представляю себе круг обязанностей главного редактора и честно признаюсь, это не по мне.
— Значит, вы отказываетесь?
— Категорически!
— Жаль, очень жаль… Но я, в общем-то, предвидел такой ответ.
— Борис Евгеньевич, почему бы вам не предложить мне то, что я умею? Перевод, например? Или, на худой конец, редактуру?
— Мария Никитична, а что, если… Вы не согласились бы быть нашим консультантом?
— Консультантом? По каким вопросам?
— По вопросам перевода, разумеется. Это на первых порах, а потом, быть может, и по другим вопросам, даже по общей политике издательства.
— Боже мой, Борис Евгеньевич, как я могу определять политику издательства? Я человек совершенно не коммерческий. Вот что касается перевода, я с удовольствием. Понимаете, я профессионал и могу отвечать за свои слова. А что касается остального…
— Значит, консультировать нас в вопросах перевода вы согласны?
— Согласна. Более того, могу даже найти для вас отличных переводчиков с разных языков, естественно, при условии, что вы будете платить им несколько больше, чем в других издательствах. Но поверьте, игра стоит свеч, если вы будете иметь дело с классными специалистами. Это вам обойдется не дороже, а дешевле. Вот вы же отдали поваренную книгу черт знает кому и уж как минимум аванс ему заплатили, так?.
— Так! Я понимаю вашу мысль, Мария Никитична. И полностью разделяю ваше мнение. Тогда давайте на первых порах сделаем так — прежде, чем отдать книгу для перевода, я буду заказывать пробы. Пусть переводчик сделает, ну, скажем, пять страниц. Вам этого достаточно, чтобы определить, годный товар или нет?
— Вообще-то мне и одной страницы достаточно.
— Вы владеете только немецким?
— Нет, еще и английским, и немного французским, но работаю только с немецким. Однако, уверяю вас, Борис Евгеньевич, чтобы определить качество перевода, мне вполне достаточно знать русский.
— Отлично! В таком случае, предлагаю вам; ну, скажем, четыреста долларов в месяц за подобные консультации и, пока мы еще не перешли на новую систему, за редактуру тех переводов, что уже приняты издательством. Но это пока! Потом я надеюсь увеличить вашу зарплату. И еще, Мария Никитична, если вы захотите сами перевести какую-нибудь книгу, я буду только счастлив. Правда, к великому сожалению, далеко не всякую работу я смогу оплачивать так, как эту… Дело в том, что тут были задействованы деньги наших немецких партнеров… Но, думаю, мы с вами всегда договоримся.
— А вы дадите мне время подумать?
— Разумеется, но не очень долго.
— Хорошо. Тогда еще один вопрос. Я должна буду сидеть здесь целыми днями?
— Боже сохрани, хотя я был бы только рад… Нет, к сожалению, у нас здесь слишком тесно. И к тому же для вас это было бы утомительно. Вполне достаточно, если вы будете появляться, здесь, раз в неделю. Ну; и, возможно, придется когда-нибудь поработать с переводчиком..
— А сколько листов мне придется редактировать в месяц?
— Как когда. Все будет зависеть от качества работы. Соглашайтесь, Мария Никитична. В наше время четыреста долларов в месяц не такие уж плохие деньги. К тому же у вас наверняка останется время на еще какую-нибудь работу, пусть даже не у нас, а в другом издательстве.
