сворачивается калачиком, прижав руки к груди.
– Так забавно себя чувствую, – говорит она.
Ни хрена не забавно.
Глаза у неё всё ещё чёрные.
Где, мать её, она взяла тень?
И что ещё интереснее, каким грёбаным образом умудряется её удерживать?
Теперь её долгий обморок становится гораздо понятнее.
Я удивлён, что она не корчится от боли. Но, тем не менее, буквально всё в Дарлинг с нашей первой встречи оказалось не таким, как я ожидал.
Я должен помочь ей.
Я должен исправить это.
– Думаю, я вздремну, – говорит она.
– Я буду присматривать за тобой, – обещаю я ей.
Она улыбается мне и закрывает глаза.
Спустя мгновение её дыхание выравнивается, и я наконец с облегчением выдыхаю и опускаюсь в кресло с высокой спинкой.
Я не нарушаю обещаний, данных Дарлинг, поэтому присматриваю за ней, пока она отдыхает.
Сейчас в ней нет ничего зловещего или ужасающего, за исключением чужой крови, по-прежнему пятнающей её кожу.
Если не обращать на это внимания, она выглядит как юная девушка с бледными щеками, худыми плечами и копной густых тёмных волос.
Я подхожу к ней, сажусь на край кровати и заправляю одну прядь ей за ухо.
Дарлинг поворачивается к моей руке и глубоко вздыхает.
Моя тень, заметив это, беспокойно колыхается под кожей.
Как, чёрт возьми, я это пропустил?
Грёбаный волк затуманил мои чувства. Я думал, что ощущаю его энергию, но теперь мне кажется, что это была тень, скрывающаяся в глазах Дарлинг.
Она не протянет долго. Вскоре тень выжжет её дотла.
Даже Вейн с трудом контролирует свою тень – а он не человек.
– Что мне с тобой делать, Дарлинг? – шепчу я.
Я встаю и принимаюсь ходить по комнате, сцепив руки на затылке. Мне надо поразмыслить. Мы можем отделить от неё тень, если я найду временный сосуд. Это непросто, но реализуемо. И Вейн – возможно, я смогу убедить его, что случившееся не её вина.
С другой стороны, у меня была масса возможностей спасти Рока, но я этого не сделал. Я слишком переживал за Дарлинг.
Обойдя комнату и развернувшись, я обнаруживаю, что Дарлинг парит под потолком.
– Дарлинг! – вскрикиваю я и немедленно понимаю, что повёл себя как конченый идиот.
Она просыпается, осознаёт, что находится практически на потолке, и визжит.
Я подскакиваю к ней в тот момент, когда она начинает падать. Она шумно приземляется в мои объятия.
– Что… как… – Дарлинг смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– Всё в порядке, – говорю я, но это не так, и она сама это знает.
– Что сейчас произошло? Как я здесь оказалась? – Она вцепляется мне в бицепс. – Почему я постоянно теряю счёт времени, Пэн?
Голос Дарлинг от паники звучит сипло.
Я никогда так сильно не хотел взвалить на себя бремя чужого страха.
– Всё в порядке, – повторяю я.
– Что случилось?
– Дарлинг…
– Скажи мне, Пэн.
Я опускаю её на пол.
– Кажется, ты каким-то образом завладела Тенью Смерти Неверленда.
– Что?! – вопит она в ужасе.
Глава 17
Крюк
Рука болезненно пульсирует.
В горле пересохло.
Я, чёрт возьми, не в силах уснуть.
Шагаю по кабинету туда-сюда. Снова, и снова, и снова.
Крокодил ступил на землю Неверленда.
Все вещи в кабинете аккуратно расставлены, все полки вычищены и блестят. Больше ничего меня не отвлекает.
Я убью его.
Как только пойму, каким образом.
– Джез, – подаёт голос Сми. – Ты не хочешь прилечь?
– Прилечь? – Я разворачиваюсь к ней. – Прилечь, Сми?!
Она вздыхает и с силой отталкивается от стены. Берёт графин из коллекции бутылок на подставке и наполняет бокал скотчем.
– Выпей, – велит она.
– Как ты умудряешься быть такой спокойной?!
Сми ничто не может выбить из колеи.
Я завидую её природной непоколебимости. Я особенно завидую её природной непоколебимости, когда меня самого практически трясёт.
– Лишнее беспокойство ни к чему не приведёт, – замечает Сми.
– Я не беспокоюсь!
Она запрокидывает голову, на плечо соскальзывает толстый дредлок.
– Ну а как это назвать?
Я допиваю бокал залпом. Это уже четвёртый. Мне нельзя напиваться сейчас, когда Крокодил на острове. Но предыдущие три бокала нисколько не ослабили напряжённый узел между лопатками и не облегчили спазмы в животе.
Я убью его.
Разработаю план, а потом найду и убью.
– Джез, – снова зовёт Сми.
– Что?
– Он здесь не из-за тебя.
– Но наверняка отклонится от курса в эту сторону! – Я снова начинаю расхаживать по комнате. – Просто чтобы держать меня в страхе. Напомнить мне, что я покушался на его собственность. Словно она была его собственностью!
Сми возвращается к открытой балконной двери и прислоняется к косяку, засунув руки в карманы.
– Но ты правда похитил Венди Дарлинг, – напоминает она мне.
– Сми!
Она дёргает плечом.
Я отворачиваюсь, ворча:
– Ты здесь не для того, чтобы указывать на моё сомнительное прошлое.
– Разве нет? – смеётся она. – Должно быть, я неверно поняла свои должностные обязанности.
Я дохожу до дальнего конца комнаты и останавливаюсь.
Когда я слышу имя Венди, у меня в голове возникает её образ.
Оглядываясь назад, я не испытываю уверенности, что помню всё правильно, поскольку иногда у меня возникает отчётливое ощущение, что Венди Дарлинг играла со мной.
Может быть, она играла и с Крокодилом.
Может быть, её замысел заключался именно в том, чтобы стравить нас всех друг с другом.
Я никогда не узнаю.
Потому что Питер Пэн забрал её обратно в мир смертных, и, хотя я понятия не имею, сколько лет там прошло, я совершенно уверен, что она бы столько не прожила.
Она мертва.
Воспоминания должны умереть вместе с ней.
Вспышка боли проносится от обрубка руки к бицепсу.
Даже если бы я ничего не знал, я бы сказал, что надвигается буря.
– Как нам его убить, Сми? – спрашиваю я через плечо.
Она превосходно разбирается в магии, она путешествовала по островам.
– Труднее всего будет подобраться к нему достаточно близко, и…
Раздаётся громкий стук во входную дверь.
Сми и я переглядываемся.
– Ты ждёшь кого-нибудь? – спрашиваю я, и она качает головой.
Я выхожу из кабинета и направляюсь по коридору в прихожую. Моя команда отправлена на разведку в холмы, ещё несколько человек дежурят возле залива. Невозможно предугадать, каким путём пойдёт Крокодил.
Стук становится всё более неистовым.
– Я иду!
Я открываю, в дверной проём вваливается тело – и с грохотом обрушивается на пол.
Кровь заливает мои только что начищенные сапоги, лужей растекается по доскам пола.
– Боже правый!
Незваный гость переворачивается на спину, и моё негодование иссякает.
Если вся кровь может покинуть тело человека без
