«На самом деле, я не имею ни малейшего понятия.”
«Ты используешь какую-то силу…»
Он переместился, устраиваясь между ее ног, которые инстинктивно раздвинулись. Он наклонил голову, и волосы цвета воронова крыла задели ее напрягшиеся соски.
«Какую?»
«Чтобы обольстить меня».
Его язык скользнул по ее соску, грубый ход, извлекающий стон из ее горла.
«Силу?»
Она вонзила ногти в гладкую кожу его поясницы. “Не смейся надо мной.”
Он продолжал дразнить ее сосок, его мужское достоинство было готово и прижималось с безупречной точностью к ее женскому ядру. О, … Боже. Как же хорошо. Безумно хорошо.
«Смех, это не то, что я хочу с тобой сделать», сказал он, целуя ложбинку между грудей.
«Джулиани».
С низким стоном Сальваторе стремительно добрался до ее губ, и слился с ней в требовательном в поцелуе, который был подобен необузданному голоду. Желание было словно пожар, иссушающее любую надежду на сопротивление.
“Я не знаю, о какой силе ты говоришь, cara, только если это не мощная сила моего мужского очарования,” он прошептал он ее в губы. “Которая, как я уже говорил, является непреодолимой.”
Ее бедра поднялись в явном приглашении. “Я не верю тебе.”
«Почему?»
«Потому что я не хочу тебя! Я даже не знаю тебя!»
Он хихикнул, прокладывая путь из поцелуев вниз по ее горлу. “У нас есть вся вечность, чтобы лучше познакомиться.”
Она сохранила достаточно здравого смысла, чтобы среагировать на его собственнический тон. Единственная вещь, в которой она была уверена это то, что она устала от манипуляций со стороны других.
Отныне она намерена сама отвечать за собственную жизнь.
“Вряд ли” предупредила она, царапая ногтями его спину. Она упивалась его сильной дрожью удовольствия. “И если ты считаешь, что это означает, что я когда-нибудь стану твоей глупой королевой, то тебе следует хорошенько подумать еще раз.”
“Боже, Харли,” выдохнул он. “Я даже не могу поцеловать тебя без того, чтобы ты не спорила?”
«Я просто не хочу, чтобы ты думал…»
Его руки скользили по ее телу, его рот жадно целовал ее от груди к низу живота.
“Я не думаю, cara,” прохрипел он. “И это должна быть точка. Позволь себе двигаться вперед.”
Харли почти свалилась с кровати, когда его язык погрузился в ее пупок, шокирующее мужское естество нацелилось прямо между ее ног.
Боже. Любовные ласки Сальваторе были так же интенсивны и безжалостны как его характер.
Она чувствовала, что была насыщена ощущениями. Неустанное исследование его рук, волнующая проба его губ, жесткий толчок его эрекции.
Это было, как будто она оказалась в центре водоворота, не имея малейшего представления о том, как она туда попала.
“Ты хочешь, чтобы сама тебе отдалась? ” удалось ей спросить.
Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее с открытым развлечением. «Какая восхитительная Викторианская эпоха. Если хочешь, я могу отдаться тебе”.
«Хорошо». Мимо точки, откуда нет возврата, Харли решила, что единственная оставленная ей возможность состояла в том, чтобы взять на себя ответственность за ситуацию. Она провела руками по его спине, погрузила пальцы в его волосы, и одним гладким движением перевернула Сальваторе на спину и села сверху. Она самодовольно улыбнулась, глядя на его удивленный взгляд. “Тогда ты не будешь возражать, если я буду на сверху.”
Черт, нет, Сальваторе не возражал.
Какому оборотню не понравилась бы женщина, которая знала то, что она хочет — и была достаточно отважна, чтобы сделать это?
Особенно, если это включало его тело, которое было готово и хотело понравиться этой женщине.
Конечно, он бы предпочел, чтобы она не глядела на него сверху вниз и бессмысленно не разговаривала между поцелуями и не ломала ему челюсть.
Распластавшись на шероховатом матрасе, Сальваторе позволил рукам скользить по ее бедрам. Его пристальный взгляд впился в ее нежное лицо, обрамленное золотыми волосами, и мерцающими карими глазами. Его сердце бешено стучало в груди, поскольку его пристальный взгляд опустился ниже и задержался на прекрасной груди и розовых сосках, прежде, чем оказался на тонком изгибе ее талии.
Мужчина в нем реагировал с предсказуемым желанием на ее голую красоту, но пробуждение его волка было неожиданным. Он никогда не испытывал того, чтобы его животное было так близко к поверхности во время секса, и он был захвачен врасплох сильным волнением, которое пульсировало в его крови.
Она резко втянула в себя воздух, поскольку его глаза пылали с внутренним животным огнем, заполняя комнату золотым светом. Но это не был страх, который слегка откликался. Это было то самое сырое желание, которое тянулось от него.
“Ты хочешь быть сверху, cara,” хрипло сказал он, его руки поднялись, чтобы погладить ее грудь, его большие пальцы играли с ее сосками. “Разве ты не должна обманывать меня?”
Ее глаза сузились в явном вызове, руки крепче сжали его волосы, когда она склонилась, чтобы поцеловать его с грубой страстью, которая заставила волка внутри него рычать от удовольствия. Она имела вкус ванили и женщины, магии и власти завернутых в сладкое искушение.
Бедра Сальваторе оторвались от кровати, и его естество потерлось о нее. Даже через атласную ткань он почувствовал себя ошпаренным ее жаром.
Боже. Он должен быть в ней.
Он должен был отметить ее своей страстью, ароматом, самой своей сущностью.
Как будто почувствовав его собственнический животный инстинкт, Харли резко прикусила его нижнюю губу.
«Это ничего не значит, Джулиани», пробормотала она.
Его руки проследовали по изгибу ее талии, срывая с нее атласные трусики.
«Независимо от того, что позволяет тебе спать по ночам, cara».
“Высокомерный ублюдок.”
Сальваторе резко вдохнул, поскольку Харли проложила путь из влажных, требовательных поцелуев по его груди, ее бедра раскачивались против его орудия. Высокомерный? В этот момент он счастливо опустился бы на колени, чтобы просить Харли избавить его от мучений.
«Харли».
Его мольба была прервана, так как она спустилась вниз по его телу, мучительно целуя его все ниже и ниже.
Стиснув зубы, Сальваторе переместил руки, чтобы схватить одеяло под ним. Ему хотелось схватить ее и уложить на матрас и взять с разъяренным голодом.
Не осознавая того, как близко он был к краю, или возможно просто наслаждаясь ее властью над ним, Харли продолжала сводить его с ума. Ее губы посылали ударные волны через его тело. Тогда без предупреждения, ее рот сомкнулся на головке его члена, сырой жар, клеймил его через атласные боксеры.
