Хомяк и Крот вопросительно уставились уже на неё.
— Да неужели же ни у одного из вас до сих пор так и не возникло такого простого и естественного желания самому, своими руками спасать мир? — спросила Женя.
— Ну, я совсем не против… — немного подумав, сказал Робин.
— Я тоже, — добавила Луша.
— Не против? Не против??? — задохнувшись от возмущения, привстала со своего места Женя. И тут же она снова устало опустилась на траву. — Подумать только… подумать только… Вот ведь, какая ирония судьбы! Как же всё-таки странно…
— Да что странно-то, Женя? Что? — нетерпеливо спросил Крот.
— Да знаете ли вы, что я… Я ведь много-много лет мечтаю, чтобы избрали меня! Честно говоря, я мечтала об этом с самого детства. С тех самых пор, когда бабушка перед сном пересказывала мне «Книгу жизни», в детском издании, конечно. Если бы вы только знали, как мне хочется самой участвовать в спасении мира! Как мне всегда этого хотелось! Если бы вы только знали!..
— Ну, может быть, ещё не поздно всё изменить? — с горячностью и какой-то непонятной радостью воскликнула Луша. — У нас ведь осталось немного времени. Может быть, если мы скажем Наставникам, что ты так сильно этого хочешь, они изменят своё решение и согласятся принять твою кандидатуру? А?
Она окинула взглядом друзей.
Поражённые неожиданным признанием Жени, собравшиеся недоуменно молчали.
— Нет. Они не согласятся, — твёрдо ответила Женя.
— Почему ты так думаешь? Я точно знаю, что Наставники уважают тебя, ведь они поручают тебе самые ответственные дела в Деревне, — всем телом подавшись вперёд, выкрикнул Хомяк.
— Потому, — ответила Женя, — что Наставникам и так отлично известно, что стать Кандидатом — моё заветное желание. Надеюсь, что вы все помните, что оба Наставника — и Сысой, и Лоиз — прекрасно умеют читать мысли. А поскольку я работаю в Клубе, общаться нам приходится довольно часто. Лично у меня нет никаких сомнений, что Сысой и Лоиз давно догадываются о моём желании. И тем не менее они всё-таки избрали не меня, а Робина и Лушу. Наверно, я просто недостойна…
И Женя грустно опустила голову.
— А мы? Разве мы достойны? — с горячностью спросил Робин. — Ну, Луша-то, может, и достойна, но я-то, уж точно, нет.
— И я, я тоже недостойна, — искренне сказала Луша.
— Но тогда всё-таки почему? Почему они избрали именно нас? — прошептал Робин.
— Не знаю, — задумчиво ответила Женя. — Но я уверена, что для этого были веские причины. Наставники нечего не делают необдуманно. Они скрупулёзны во всём, даже в мелочах. А тут ведь речь идёт о таком важном деле, как Испытание!
— Помните как в «Переландре» у Льюиса? — неожиданно произнёс Робин. — «Только не думайте, что меня выбрали потому, что я какой-то особенный. Никогда не поймёшь, почему нас избирают для того или другого дела. А если и узнаешь причину, она не даст пищи тщеславию».
Друзья удивлённо уставились на Робина.
— Ты что же — всю «Переландру» наизусть выучил, что ли? — восхищённо посапывая, поинтересовался Хомяк.
— Нет, конечно, — скромно ответил Робин, пожимая плечами. — То есть не всю и не совсем наизусть. Но кое-что и в самом деле помню дословно. Само как-то запомнилось.
— Ну вот вам и ответ, — наконец-то улыбнувшись, сказала Женя. Ей стало намного легче, когда она открыла друзьям свою заветную тайну. Это признание словно освободило её от тяжёлого и ненужного груза. — Надеюсь, никто из нас с автором «Переландры» спорить не собирается?
— Да нет, — вразнобой ответили друзья. — Что уж тут спорить?
Обстановка явно разрядилась: от неприятной скованности не осталось и следа.
Теперь друзья начали непринужденно задавать Кандидатам самые разные, даже, казалось бы, совсем не относящиеся к делу вопросы. Ведь единственной целью этого дружеского Совета было помочь Робину и Луше самим решить, кто же из них пойдёт на Испытание.
— А попробуйте-ка теперь вспомнить свои заветные желания с самого детства, — видимо, очень обрадовавшись собственному остроумию, радостно шлёпнул себя по коленке Хомяк.
— Ну, я-то своего детства совсем не помню, — грустно сказал Робин.
— Ну, тогда постарайся вспомнить, чего тебе больше всего хотелось с того момента, когда ты начал себя осознавать личностью, — подсказал Крот.
— А я детство своё вроде бы и не забыла, а вот чего мне тогда больше всего хотелось, вспомнить сейчас не могу… — задумчиво произнесла Луша.
Вдруг Робина осенило:
— А помнишь, что ты мне сказала тогда в Лесу, при встрече?!.
— Нет, не помню, — призналась Луша. — А что?
— Ты тогда сказала, что больше всего на свете хочешь стать мамой! — без всякой задней мысли, очень обрадованный, что его не подвела память, воскликнул Робин.
— Да? Что ж, наверное, так оно и было. Потому, что я действительно очень хотела в то вормя. Вернее, я всегда хотела иметь свою семью и собственных детей.
Голос девушки становился всё глуше и глуше, и вдруг, неожиданно для всех, она горько расплакалась. Слёзы лились по её щекам, — она едва успевала вытирать их ладонями, а они продолжали беспрерывно струиться.
Друзья молча переглянулись и притихли.
— Но ведь, если Кандидат успешно проходит Испытание, он уходит в Грот навсегда. А жители Грота не должны иметь своей семьи. Они сознательно заранее жертвуют личной жизнью ради выполнения миссии, — заметил Крот. — Разве ты не знала этого, Луша?
— Знала… Знаю… — сквозь слёзы проговорила она. — Я и отказываюсь от семьи… Ради миссии… — голос её снова дрогнул, и высохшие было слёзы вновь ручьём потекли из глаз.
Все почему-то одновременно повернулись к Робину и выжидательно уставились на него.
— Луша, пожалуйста, уступи мне своё право Кандидата. Разреши мне пройти Испытание, — мягким голосом, но в то же время уверенно и твёрдо предложил Робин.
— Хорошо, — только и сказала Луша. Лицо её неожиданно просияло, а слезы прекратились.
Найдя наконец решение, друзья стали потихоньку расходиться, Крот с Хомяком, покидая поляну, уже увлечённо болтали о своих последних находках на раскопках. Казалось, они совсем позабыли, что всего несколько минут назад были участниками важного Совета. Робин и Луша отправились домой вместе — им было по пути. А Женя, никому не сообщив о своих планах, отправилась на южную окраину Деревни, в небольшой деревянный домик, в котором жил Лоиз.
Свет в окошках горел: судя по всему Лоиз был дома. Женя громко и решительно постучалась в дверь.
— Открыто, — сразу же раздался голос Лоиза.
Женя вошла. Уже из прихожей она заметила в глубине комнаты склонённую за письменным столом стройную и подтянутую фигуру Лоиза. Наставник, по-видимому, изучал какую-то книгу. На звук шагов гостьи он даже не обернулся.
— Можно? — слегка оробев, спросила Женя.
— Можно, — просто ответил Лоиз, по-прежнему не поворачивая головы.
Женя прошла и тихонько села на стул, который стоял напротив письменного стола. «Как будто ждал меня, стул напротив поставил», — почему-то подумалось ей.
Наконец Наставник оторвал глаза от книги и долгим изучающим взглядом посмотрел на Женю. Она молчала, собираясь с силами, чтобы задать Лоизу свой главный вопрос.
Но Лоиз заговорил первым. Он спокойно спросил:
— А почему ты решила прийти именно ко мне, а не к Сысою?
— Какая разница? — не слишком тактично, вопросом на вопрос ответила Женя. — Вы же всё равно решаете вместе.
Оба выжидающе помолчали.
— Так, значит, всё-таки выбрали Робина… — не спросил, а скорее констатировал Лоиз. — А ты, видимо, хочешь узнать, можно ли тебе тоже стать Кандидатом, когда объявят следующий набор?
Не успев удивиться тому, что Лоиз так быстро прочитал её мысли, Женя согласно кивнула.
— Нет, Женя, ты не будешь Кандидатом ни в следующий набор, ни позже. Потому что ты нужна здесь. Твоему будущему сыну предстоит большая миссия.
— Но, — резко и возмущённо возразила Женя, — я вовсе не собираюсь заводить семью. Никогда.
— Это ты сейчас не собираешься, — возразил Лоиз. — Однако семья у тебя всё-таки будет.
— Если я вас правильно поняла, мне однажды предстоит стать матерью героя, прямо как Саре О’Коннор из «Терминатора», так, что ли? — с усмешкой спросила девушка.
— Ну, если тебе нравится это сравнение, то, пожалуй, можно и так сказать. Впрочем, ты не слишком похожа на Сару.
— Сара была некрасивой, — неожиданно для самой себя выпалила Женя.
— Ах, вот в чём, оказывается, дело! — бесстрастно произнёс Лоиз.
«Издевается!..» — подумала Женя со злостью, но вдруг задумалась и печально понурила голову. «И правда, какая я всё-таки примитивная, оказывается, и мысли у меня примитивные, и вообще…»
— Я не знаю, Женя, никаких подробностей твоей возможной судьбы, но то, что ты нужна здесь, в нашем измерении, я знаю точно. — уже серьёзно и даже с нотками сочувствия сказал Лоиз.
