чьи-то руки сжимают Анино горло.
Я дожидаюсь девяти часов, когда Тедди уже точно должен крепко спать в своей постели, и, прихватив три последних рисунка, выхожу из коттеджа. До меня доносятся приглушенные голоса, и я различаю в темноте у бассейна две фигуры. Тед с Каролиной, оба в белых купальных халатах, пьют вино. Они выглядят в точности как счастливая семейная пара из рекламы круизов – как будто они только что взошли на борт роскошного лайнера, отправляющегося в семидневное путешествие по Карибскому морю. Голова Каролины лежит на коленях у Теда, а он нежно массажирует ей плечи.
– Окунемся по-быстренькому? – предлагает он. – Чтобы ты расслабилась.
– Я уже и так расслаблена.
– Тогда идем наверх?
– А Тедди?
– А что Тедди? Он спит.
Я неслышно ступаю по пружинистой траве и дохожу до середины двора, когда моя пятка неожиданно опускается на головку автоматической поливалки. Лодыжка у меня подворачивается, я с размаху плюхаюсь на копчик, ударившись локтем о землю, и невольно вскрикиваю от боли.
Тед с Каролиной уже мчатся ко мне по двору.
– Мэллори? Ты не поранилась?
Я хватаюсь за локоть. Боль резкая и острая, и я совершенно уверена, что разбила его до крови. Но когда я отрываю пальцы, чтобы посмотреть, то обнаруживаю под ними синяк, а не рану.
– Все в порядке. Я просто споткнулась.
– Давай-ка посмотрим на тебя на свету, – говорит Тед. – Встать сможешь?
– Погодите минуточку.
Вместо того чтобы подождать, Тед просовывает руку под мои колени и, подхватив меня на руки, словно ребенка, несет к бассейну и аккуратно укладывает на шезлонг.
– Со мной все в полном порядке, – уверяю его я. – Честное слово.
Каролина все равно внимательно осматривает мой локоть.
– Что ты делала во дворе? Тебе что-то понадобилось?
– Это может подождать.
Несмотря ни на что, я ухитрилась не выпустить рисунки из рук, и Каролина их замечает.
– Это Тедди нарисовал?
Я решаю, что терять мне уже нечего.
– Он просил меня не показывать их вам. Но я думаю, что вы должны на это взглянуть.
Каролина внимательно изучает рисунки, и лицо ее мрачнеет. Она сует их мужу.
– Это все ты виноват, – говорит она.
При взгляде на первую же картинку Тед начинает смеяться.
– О господи. Ее тут что, душат?
– Да, Тед, ее тут убивают, а тело тащат по лесу. Хотела бы я знать, откуда наш милый нежный малыш набрался таких ужасных идей?
Тед в комическом раскаянии вскидывает руки над головой.
– Это все братья Гримм, – поясняет он. – Я каждый вечер перед сном читаю ему по одной сказке.
– Тед у нас не признает диснеевских адаптаций, – говорит мне Каролина. – А сказки в оригинальной версии куда более кровожадные. Помнишь ту сцену из «Золушки», где мачехина дочка примеряет хрустальную туфельку? В оригинале она отрубает себе пальцы, чтобы туфелька налезла. И туфелька наполняется кровью. Это просто ужас что такое!
– Он же мальчик, Каролина! Мальчики любят такие вещи!
– Слышать ничего не желаю. Это вредно для психики. Завтра же поеду в библиотеку и возьму нормальные диснеевские сказки. Никаких удушений и убийств, только развивающее детское чтение по возрасту.
Тед доливает из бутылки вина себе в бокал и делает большой глоток.
– По мне, так вот где настоящий ужас, – говорит он. – Но что я могу знать? Я ведь всего лишь отец.
– А я – дипломированный психиатр.
Они смотрят на меня с таким видом, как будто ждут, на чью сторону я встану.
– Мне кажется, это не сказка, – говорю я. – Тедди утверждает, что идеи для рисунков ему подсказывает Аня. Что это она говорит ему, что рисовать.
– Ну разумеется, – пожимает плечами Каролина. – Тедди знает, что мы не одобрим такие рисунки. Он знает, что плохо рисовать женщин, которых душат, убивают и закапывают в землю. Но если Аня говорит ему, что это нормально, значит он может продолжать. Он оказывается в состоянии когнитивного диссонанса.
Тед кивает, как будто находит слова жены совершенно логичными, я же понятия не имею, о чем она говорит. Когнитивный диссонанс?
– Тедди утверждает, что рисует Анину историю. Он говорит, что мужчина с картинки украл Анину маленькую дочку.
– Типичный сюжет из сказок братьев Гримм, – поясняет Тед. – У них там каждая вторая сказка про пропавших детей. «Гензель и Гретель», «Гамельнский крысолов», «Смерть в кумовьях»…
– «Смерть в кумовьях»? – качает головой Каролина. – Пожалуйста, Тед. Это уж слишком. С этими историями пора завязывать.
Тед смотрит на рисунки и в конце концов сдается.
– Ладно, ладно, уговорила. Впредь только доктор Сьюз. Или Ричард Скарри. Но только не эти ужасные медведи Берентштейн. Всему есть предел! – Он одной рукой обнимает Каролину за плечи. – Твоя взяла.
Он ведет себя так, как будто вопрос закрыт и можно расходиться. Но я боюсь, что, если я не спрошу сейчас, второго шанса у меня не будет.
– Мне тут в голову пришла одна мысль, – говорю я им. – А что, если Аня – это Энни Барретт?
Каролина явно озадачена.
– Кто?
– Женщина, которую убили в моем коттедже. В сороковых годах прошлого века. А что, если Тедди уходит к себе в комнату на тихий час и там общается с ее духом?
Тед смеется, как будто я сказала что-то очень забавное, и Каролина бросает в его сторону еще один сердитый взгляд.
– Ты это серьезно? Ты имеешь в виду призрака?
Теперь пути назад нет. Нужно объясниться.
– Просто имена очень похожи. Энни и Аня. И потом, вы говорили, что в Барселоне Тедди не демонстрировал склонности к рисованию. Но как только вы переехали обратно в Соединенные Штаты – как только вы поселились здесь, где исчезла Энни Барретт, – он немедленно начал рисовать как одержимый. Это были ваши собственные слова: «как одержимый».
– Я всего лишь имела в виду, что у него живое воображение.
– Но он с кем-то разговаривает. У себя в комнате. Я стою у него под дверью и слушаю. Он ведет долгие разговоры.
Каролина прищуривается.
– Ты и призрака тоже слышишь? Ты слышишь печальный зловещий голос Энни Барретт, которая дает указания моему сыну? – Я признаю, что не слышу, и Каролина так торжествует, как будто это что-то доказывает. – Он разговаривает сам с собой, Мэллори. Это признак высокого интеллекта. Одаренные дети все время так делают.
– А остальные его проблемы?
– Проблемы? У Тедди есть проблемы?
– Он писается по ночам. Он изо дня в день надевает одну и ту же полосатую футболку. Он отказывается играть с другими детьми. А теперь он рисует сцены убийства какой-то женщины. Не знаю, Каролина, как вам, а мне все это не нравится. Я считаю, что его нужно показать врачу.
– Я сама врач, – говорит Каролина, и я запоздало понимаю, что задела ее за живое.
Тед тянется за ее бокалом и наливает в него вина.
– Вот, дорогая, выпей.
Она отмахивается от мужа.
– Я в состоянии самостоятельно оценить психическое здоровье моего ребенка.
– Я знаю…
– Да? А по твоим действиям так и не скажешь.
– Я просто беспокоюсь. Тедди такой милый невинный малыш. А
