чем через цикл.
В зале уже сидело человек десять, и они дружно уставились на меня. К счастью, навстречу никто не бросился – видимо, заметили мое жалкое состояние и кислый взгляд.
Подошла лишь одна женщина лет сорока. Предложила мне опереться на ее руку, а когда я отказался, положила ладони мне на плечи и подвела к стойке. Я поблагодарил, она лишь отмахнулась:
– Ты спас наш дом, и я только рада тебе помочь.
Я начал было протестовать, однако меня быстро перебили:
– Ампур – это все, что у нас есть. Когда Наг проснулся, я решила: он проглотит и нас, и всю деревню. Во всяком случае, в старину вроде такое бывало. Рассказывают о гневе и голоде древнего змея, о водяной волне, которую он извергает из пасти. Говорят, поток из него хлещет такой, что и гора не устоит.
Я и сам задавался этим вопросом, недоумевая, откуда в Наг-лохе берется столько воды, и все же приходил к выводу, что гору ему не смыть. Мои мозги работали со скрипом, и я не сразу понял, что женщина сказала в самом начале.
– Погоди… Так ты из Ампура?
Она одарила меня добрым сочувственным взглядом, хотя я заслуживал, чтобы меня посчитали тупым тугодумом.
– Мы ушли, когда там начались пожары. Сперва я вспомнила старые детские стишки. Ну, знаешь, про красный дым в небе. – Улыбка женщины исчезла без следа, и я понял, на что она намекает.
Ашура…
– Уже потом, когда мы отошли от дома, я услышала Наг-лоха. Он спускался вниз по реке в жутком гневе. В ту ночь мы с малышом бежали в Вольти, а муж отправился в ратушу, чтобы собрать других мужчин и помочь уйти женщинам и детям. – Она часто заморгала, и по ее лицу потекли слезы. – С тех пор я его не видела…
Что ей сказать? Я выжил в театре при нападении демонов, на улицах, когда оказался беспризорным, убил своего приемного отца, Митху, стал преступником. Обокрал короля торговцев и остался перед ним в долгу, который еще неизвестно как выплачивать. А теперь умертвил старого бога. Какой из меня утешитель для несчастной матери и, возможно, вдовы?
Я положил руку ей на плечо. Женщина подняла заплаканные глаза, и я сделал единственное, что пришло в голову: обнял ее.
Бывает, считаешь, что все потеряно. Спасти в таких случаях способна лишь близость другого человека, осознание, что ты не одинок в своем страдании.
Боль – тяжкое бремя, однако одиночество еще хуже. И все же от него есть лекарство – теплые дружеские объятия.
– Не знаю, найду ли я его…
Мне хотелось сказать ей как есть: вряд ли она вновь встретит мужа. Однако бывают минуты, когда люди не желают слышать правду. Им нужна надежда.
– Обязательно найдешь, – солгал я. – Ампур на месте. Пусть дома уничтожены – земля-то осталась. Деревню можно восстановить. Не представляю, как вы будете там жить после произошедшего, хотя…
Она не дала мне закончить и снова крепко прижала меня к груди, так что я на миг забеспокоился – выдержали бы ребра. Затем меня поцеловали в лоб, словно я был ребенком, а не высоким юношей.
– Ты вернул нам наш дом, и это уже хорошо.
Я кивнул, не зная, что ответить.
Женщина представила меня другим посетителям. Все тут были беженцами из Ампура с совершенно одинаковыми историями. Новости о пожарах в ту ночь разошлись быстро, и многие, вместо того чтобы броситься на помощь пострадавшим, пустились в бегство. Кто-то испугался Ашура, другие – Наг-лоха.
Мне рассказали, что змей нагрянул сразу после того, как прозвучал набат, предупреждающий о пожарах. Времени помочь жертвам уже не оставалось. Тут бы самому спастись…
Патар сообщил, что собирается покормить быков, после чего готов будет тронуться в путь. У выхода из зала меня остановил парнишка лет десяти.
– Чего хочешь? – хмуро спросил я.
Последствия вчерашней выпивки терзали меня все сильнее, и я ловил себя на желании рявкнуть на любого, кто собирался мне докучать.
– Ты спрашивал насчет пожаров?
Мальчишка был укутан настолько плотно, что едва стоял на ногах. Похоже, одежда весила не меньше, чем его худенькое тело, а может – и больше. Волосы длинные, неровно подстриженные и не такие белые, как у местных горцев, – скорее напоминают запыленный снег у обочин дороги. Не совсем серые, но и не блестящие.
Я кивнул.
Мальчик поджал губы и смущенно втянул щеки:
– Может, я что-нибудь узнаю о том, с чего все началось. Если захочешь, расскажу.
Я догадывался о произошедшем и без его помощи, однако снова кивнул:
– Захочу.
– Рапу. – Он промокнул сопливый нос тыльной стороной руки и потер ее о манжету рукава. Оглянулся – не видит ли мать? – Меня зовут Рапу. Где тебя найти, если что-нибудь выясню?
Я сказал, что писать мне нужно в Ашрам, только позаботиться о том, чтобы письмо попало в мои руки. Рапу поинтересовался, сколько придется заплатить посыльному, и я пообещал рассчитаться с тем, кто принесет записку.
Надежда узнать хоть что-нибудь об Ашура снова ожила, и я, подхватив посох, вышел на улицу. Уже через несколько минут мы тронулись обратно в Ашрам.
Домой…
87
Цвет огня
Обратная дорога заняла два дня, хотя в Ампур мы ехали всего полтора. Двигались медленно – Патар дал мне время прийти в себя. Останавливал быков в два раза чаще, чем в первый раз, рассказывая каждому встречному о юном герое, победившем змея. По пути мы столкнулись еще с одним лудильщиком, и тот пообещал, что даст истории ход.
Ради исполнял свою песню прямо с передка. Я не слыхал, что говорят прохожие, однако до моих ушей то и дело долетал свист – мелодию подхватывали.
Лаки с бабушкой устроились в задней части фургона, решив посетить Ашрам, попросить Мастеров приютить их на время, пока Ампур не отстроят заново. В дороге они меня усиленно подкармливали припасами, которыми разжились в Вольти. Сушеного мяса в деревне набрали много, однако мне порой казалось, что в нем больше специй, чем еды. К счастью, горьким чаем меня уже не отпаивали – его сменил бульон из костного мозга и жира, сильно отдающий солью и маслом.
К тому времени как мы ступили на ведущую в Ашрам лестницу, боль притупилась настолько, что я уже мог сравнительно неплохо передвигаться. Впрочем, осилить тысячу ступеней без помощи все равно не удалось.
Патар с нами попрощался и поблагодарил меня за прекрасную историю, которой еще долго будет торговать на обратном пути. Предположил, что денег
