После возникновения Советского Союза энкаведисты массово расстреливали «врагов народа» в коридорах форта. Трупы сбрасывали в канализацию, откуда их смывало в Днепр.
Одна из жертв – женщина лет тридцати с заплетенными в волосы цветами – была еще живой. Ее живот превратился в кровавое месиво, грудь была прострелена, но она дышала. Ее глаза отыскали глаза Сергея, и она прошептала губами, на которых пенились кровавые пузырьки:
– Тебе не сюда. Иди наверх, на самую высокую вершину… Только поспеши! Она хочет прыгнуть.
Один из энкаведистов рванул с плеча автомат. Выстрел в упор оборвал жизнь несчастной.
Сергей задрал голову, ища самый высокий холм. Нашел и рванул к нему.
Что значит – «она хочет прыгнуть»? Прыгнуть куда, зачем?
И тут ему вспомнился еще один отрывок телесюжета:
Еще одна печальная страница истории горы – самоубийства. Со времен Киевской Руси женщины, утратившие любовь, обезумевшие от горя или отчаявшиеся в жизни, бросались с вершины Лысой Горы и разбивались насмерть. Только за время существования СССР официально зарегистрировано семьдесят подобных случаев.
Неужели Настя хочет свести счеты с жизнью?!
На вершину Лысой Горы было два пути: долгий, обходной, спиралью поднимающийся вверх под небольшим углом, и короткий, но по отвесной стене.
Преодолеть второй путь без альпинистского снаряжения было нереально. И тем не менее, Сергей взлетел по нему вверх, как будто это была лестница с перилами.
Теперь наконец-то он увидел «лысину» горы. Вернее не лысину, а плешь. Посредине заросшего редким лесом холма имелась небольшая поляна с выжженной травой.
В центре поляны на голой земле сидела Настя в своем лучшем платье и спокойно с кем-то беседовала. А ее собеседник…
Сергей думал, что после увиденного за последние полчаса никакая дьявольщина не сможет его удивить. Он ошибался.
Настя разговаривала с отрубленной головой. Лысой отрубленной головой, на лице которой была татуировка здоровенного тарантула. Головой убитого на Лысой Горе певца Гарика Мухтарова по прозвищу Паук.
Несколько секунд мозг Сергея отказывался воспринимать то, что видели его глаза. Это уже было слишком. Происходящее выходило за границы любого безумия, любого самого кошмарного наркотического сна.
И все же это происходило.
Отрубленная голова певца находилась в центре странного символа, тщательно вычерченного на земле чем-то острым. Макс раньше никогда не видел такого знака. Восемь лучей выходили из центра и переплетались между собой, словно змеи.
Голова лежала на левой щеке. Окровавленные лоскутки кожи, сплетения вен и хрящи позвоночника торчали из шеи. На лице, однако, не было ни единой царапины; мимика ничем не отличалась от мимики живого человека. Голова говорила, чуть наморщив лоб, шмыгая носом и старательно двигая губами. Зрачки были немного расширены, веки часто моргали. Глаза время от времени задумчиво поглядывали вверх и по сторонам.
Настя расслабленно полусидела-полулежала на земле перед начерченным символом, словно отдыхала где-то на морском берегу: ноги вытянуты, ступни скрещены, туловище чуть откинуто назад, голова наклонена вбок. Одной рукой она опиралась в землю, другой перебирала длинные распущенные пряди волос.
Беседа протекала спокойно и умиротворенно.
– Ты принадлежишь Мастеру Смерти, – произнесла отрубленная голова. – Его деснице.
Настя невозмутимо кивнула:
– Да знаю я! Хватит уже повторять. Вопрос только в том – когда придет время?
– Если ты задаешь этот вопрос, значит, время пришло.
Настя задумалась.
– Неужели все так просто? Никаких подвохов?
– Абсолютно. Ему нужна твоя кровь. И ты должна ее пролить собственными руками.
– И я могу убить себя как сама захочу? Годится любой способ? Или только прыгнуть с горы и сломать шею?
– Нет, прыгать необязательно. Есть куча других вариантов самоубийства. Но только не сжигать свое тело! Самосожжение – запрещено.
Сергей больше не мог это слушать. Он рванулся вперед, подбежал к начерченному знаку и со всей силы зарядил по чертовой голове ногой. Та, словно футбольный мяч, взмыла в воздух, упала, прокатилась по земле к краю обрыва и скрылась, рухнув с двадцатиметрой высоты.
Настя вскрикнула. Сергей повернулся к ней – и его снова пробрал мороз. Все это время он смотрел на девушку со спины, а теперь увидел ее лицо. Глаза Насти были закрыты, как во время сна. Хотя реснички подрагивали.
Сергей не видел откуда, но в Настиной руке появился нож. Нож для разделки мяса из кухонного набора «Веселая хозяюшка», который он покупал в прошлом году. Лезвие было испачкано в земле: именно им был начерчен магический символ вокруг головы Паука.
– Настюша, очнись!
Девушка, не ответив ни слова, бросилась на него. Сергей чудом смог уклонится от удара, направленного ему в горло. Он обошел Настю сбоку, оказался у нее за спиной и схватил за запястье, пытаясь забрать нож.
Девушка несколько раз ударила его локтем под дых. Он сам учил ее этому приему самообороны – и, надо признать, обучил хорошо. После очередного удара Сергей чуть не задохнулся, однако запястье Насти не выпустил, обеими руками разгибая ее пальцы. Еще немного – и он бы забрал нож…
И тогда Настя применила магию.
Сильная боль одновременно пронзила его позвоночник и словно молотком ударила по коленям. Мышцы всего тела свела жуткая судорога. Сергей бессильно разжал руки и упал на спину.
Настя взяла нож поудобнее, клинком вниз, ручкой к ладони, и наклонилась над ним. Ее лицо по-прежнему ничего не выражало, глаза были закрыты. Рука взметнулась вверх, целясь ему то ли в кадык, то ли в грудь. Сергей хотел заслониться от удара, но мышцы не слушались, парализованные судорогой.
Те несколько мгновений, которые опускался нож, в сознании Сергея горели две мысли. Первая успокаивающая: что ж, по крайней мере, он умрет от руки человека, которого любил больше своей жизни.
Вторая ужасающая: что будет с Настей после того, как он умрет?
А затем нож опустился, и мир вокруг накрыла тьма.
Глава 8
Сергей с детства ненавидел запах больницы, его всегда мутило от приторной смеси лекарств, хлорки и спирта. А сейчас он буквально окунулся в этот запах, и желудок готов был вот-вот вывернуться наизнанку.
Это хорошо: значит, он еще жив. И находится в клинике, а не где-нибудь на свалке у подножия Лысой Горы. Сергей превосходно помнил все, что произошло до того, как он отключился. Помнил отрубленную говорящую голову, помнил Настю, глядящую на него закрытыми глазами, помнил занесенный нож… Но как он оказался здесь, в маленькой палате без окна, с белыми стенами, на узкой койке?
– Эй, кто-нибудь! – крикнул Сергей.
Вернее, хотел крикнуть. Но оказалось, что он не в состоянии даже пошевелить губами или языком. Все тело было будто не его; парень мог разве что водить глазами по сторонам.
Что же, черт подери, с ним произошло?!
Раздался скрип, и дверь в палату приоткрылась. Сутулый низкий врач лет сорока с короткой черной бородкой вошел внутрь, держа поднос с какими-то микстурами. Увидев, что Сергей лежит с открытыми глазами и что есть силы косится на него, врач удовлетворенно кивнул и пробормотал что-то невнятное. И тут же Сергей ощутил, что губы и язык у него ожили.
– Какого лешего? Что со мной происходит?! – громко выпалил он.
– Тихо… тихо… – остановил его врач. – Иначе опять наложу заклинание, и будешь сутки лежать немым.
Такая перспектива Сергея не радовала, и он, понизив голос, как можно спокойнее поинтересовался:
– Что это за…
– Что за заклинание? – снова не дал ему закончить врач. – Обычная паралитическая магия. Мы всегда используем ее вместе с обезболивающим во время операции.
– Операции?
– Да. Видите ли, вам пришлось зашивать грудь от сильнейшего ножевого ранения.
– Но как…
– Вас интересует, как вы попали сюда, в клинику «Гильдии»? Очень просто. Сейчас расскажу! Только сначала, будьте добры, проглотите вот это!
Он что-то пробормотал, и у Сергея тут же вышла из паралича шея. Врач протянул ему стакан с фиолетовой жидкостью. Он послушно выпил лекарство, не спрашивая, чем его пичкают. Пичкают – и хорошо. Проглотив микстуру, Сергей уставился на врача:
– И?!
– В общем, если говорить вкратце, то у вашей девушки произошел сильный нервный срыв…
Эти слова просто взбесили Сергея.
– Нервный срыв?! Вы так это называете?
– Именно так! Нервный срыв у мага – это не то же самое, что нервный срыв у обычного человека. Маги в этом состоянии намного более импульсивны… и намного более непредсказуемы…
– Какого хрена вы мне втираете? Сраные доктора, я…
Врач в который раз что-то буркнул под нос, и шея, челюсть и язык Сергея занемели намертво. Треклятое колдовство!
– Я предупреждал! – заметил маг. – Итак, как я уже сказал, у Анастасии произошел нервный срыв. Она впала в неконтролируемое состояние, которое мы, медики, называем «магическим сомнамбулизмом». В этом состоянии она отправилась на Лысую Гору, к которой белым магам категорически запрещено приближаться. И все же Анастасия забралась на самую вершину!
