Бывало, заходишь с улицы в дом, а из сеней, сквозь раздувающиеся светлые дверные занавески, доносятся аккорды гармони, а под них переливается тихая песня:
Умоляю, ради бога, тише!Голуби целуются на крыше…Вот она, сама любовь ликует —Голубок с голубкою воркует
Я сегодня пред тобою замер,Пред твоими серыми глазами,Волосы твои я нежно глажу —С непокорными никак не слажу
Я тебя целую, дорогую,Я не целовал еще такую —Самую любимую на свете…Голуби, пожалуйста, поверьте!..
Умоляю, ради бога, тише!Голуби целуются на крыше…Вот она, сама любовь ликует —Голубок с голубкою воркует…3
День постепенно сбавлял свой ход. Природа медленно погружалась в прозрачный полумрак заката. Небо было цвета красного золота, обрамленного густыми бурыми облаками. По нему ровным клином пролетали птицы. Каждую минуту небо меняло свой цвет, переливаясь в лучах заходящего солнца.
Мне интересно было вот так сидеть у крыльца и под трескотню цикад слушать дедушку, рассказывающего истории и наблюдения, не поучающего, но поучительно наставляющего этими своими рассказами как примерами из жизни. И пусть я не знала Ивана с Нагорной улицы, или Егора из дома Переваловых, но истории их жизней, переплетения судеб странным образом завораживали, заставляя представлять, как оно было или могло бы быть, и образы людей возникали перед моим мысленным взором.
Людей этих, возможно, давно уже не было, но когда-то они так же, как я теперь, видели это небо, на котором уже начинали зажигаться первые звезды, и, запрокидывая головы, вглядывались в бесконечный небосвод. И у людей этих были желания, мысли, мечты, чувства. Люди эти страдали, любили и ненавидели. Люди эти жили, и были миллиарды судеб и миллиарды жизней. Люди вдохновляли, писали, создавали, творили.
Но что может оставить после себя человек, кроме памяти?
Глава 13
На следующий день, вечером, прозвенел телефонный звонок.
– Хочешь весело провести время прямо сейчас? – раздался веселый голос Мити.
– М-м… Вообще, у меня сейчас гармоничное настроение, – ответила я. – А есть предложения?
– Пошли играть в настолки у Коли. С него чай, – я услышала, что физиономия Мити расплылась в улыбке.
– Как-то неожиданно, – сказала я, автоматически перебирая пальцами разложенные на столе для сушки черные крупные ягоды смородины.
– Разве что билетик не распечатали за месяц. Ну же, соглашайся, – простонал Митя. – Вадим, Вика – все будут. Как ты? Не хватает только тебя.
Под «всеми» Митя давно уже подразумевал ближайшее окружение Вадима. К тому же я знала, что Василия там не будет.
– Ну почему вы так поздно, – протянула я. На часах стрелка ползла к девяти.
– Какой поздно! В самый раз. Еще только начало! Если хочешь, я за тобой зайду.
– Нет, не нужно. Я буду.
Дом Коли находился в другом конце улицы. На побережье опустились сумерки, небо было покрыто перистыми облаками. Я натянула на себя джинсы и футболку и пошла вдоль пустой улицы.
В светлом, большом доме, утонувшем в густой зелени сада, горели прямоугольники окон, из раскрытого окна слышалась негромкая музыка – на подоконнике играл приемник. На скамейке перед домом я увидела компанию из пяти человек, которая включала Митю, Колю, Вадима, Викторию и Никиту. Коля что-то оживленно объяснял им, встречая со стороны Мити и Никиты громкий смех. Подойдя поближе, я заметила разбросанные на скамейке, между сидящими на ней Викторией и Никитой, карты «уно» и большую картонную коробку.
– Уже играете? – улыбнулась я.
– Кто-то просто долго собирается, – подмигнул мне Митя.
– Как дела? – тихо спросил меня Вадим.
Я утвердительно покачала головой и улыбнулась ему.
На крыльцо вышла мама Коли и вынесла нам поднос с чаем, поставив его на низкий столик рядом со скамейкой. За ней выбежала маленькая девочка с растрепанными жидкими светлыми волосами – его сестра, – и, остановившись на пороге, в одной тонкой рубашонке, закинув маленькую ручку за голову, стала с интересом наблюдать за нами. Мама подтолкнула ее обратно в дом.
– Ма-а-ама, – захныкала девочка, – я не хатю спать!
Коля предложил сыграть в игру разъяснения слов. Нам нужно было разбиться по парам и с помощью объяснений, намеков, синонимов и антонимов объяснить разгадываемое слово, указанное на специальной карточке. И смысл этой игры состоял в том, чтобы каждая команда отгадала как можно больше указанных в карточке слов.
По инициативе Вадима, я оказалась в паре с ним. Митя играл вместе с Викторией, которая прислонилась рядом с ним к столу напротив скамейки. Коля перемешал карточки и разложил их в ячейки коробки, перевернув последнюю карточку каждой колоды. Разыграв очередность и выставив на крышку коробки прилагавшиеся к игре песочные часы, мы начали игру.
Первым взял в руки карточки Никита. Он должен был разъяснять одно из слов, написанных на карточке, номер которого назовет ему Коля. Коля назвал цифру три. Глаза Никиты возбужденно блеснули в свете фонаря, висевшего над крыльцом.
– Это… металл… с резиной… – начал он, напряженно жестикулируя в воздухе.
– Машина? – сразу предположил Коля.
– Мона Лиза! – воскликнул Никита.
– Велосипед? – выпалил Коля. Никита утвердительно замотал головой. – Дальше!
– Вода, суша, – начал осторожно подбирать слова Никита, взглянув на следующую карточку.
– Земля?
– География…
– Карта?
– Футбол…
– Глобус? – воскликнул Коля.
Прежде чем песок в песочных часах стек вниз, и мы все хором закричали «стоп», Коля успел отгадать пять слов, и так как в разъяснении ошибок сделано не было, их команда продвинула свою фишку на пять шагов вперед по игровой доске. Следующей была очередь Виктории и Мити.
Виктория разложила в своих тонких пальцах карточки.
– Семь, – сказал Дима, потирая руки, и, хитро улыбнувшись, покосился на нас.
Команда Мити и Виктории, заработав четыре балла и допустив две ошибки в разъяснении, продвинула свою фишку на два шага по игровой доске.
Мы с Вадимом заработали четыре балла, не допустив ни одной ошибки. Разъясняя ему значения слов, я смотрела в его темно-синие теперь глаза, которые как-то особенно блестели, когда я, подбирая слова, с надеждой смотрела на него. Он стоял напротив меня, прислонившись к столу. Виктория сидела здесь же, держа в руках чашку с чаем.
В этой игре выиграла команда Коли и Никиты. В каждом туре мы должны были менять разъясняющего, так что в следующей игре отгадывала слова я.
Вадим стоял все время рядом, изредка как бы ненароком касаясь рукой моего плеча. А когда приходила наша очередь разгадывать слова, он, не отрываясь, смотрел на меня.
Этим вечером я не вспоминала о Василии и не задумывалась о том, что он делал в эту минуту. Игра поглотила меня, мне было приятно, что моим напарником оказался Вадим, и в тот вечер я была счастлива. Эти три дня я ждала, что Вася позвонит или придет без предупреждения. Но он не звонил, а навязывать ему свое общество мне было неприятно.
Сыграв свою партию, Виктория подошла ко мне и, прислонившись к столу, закурила сигарету.
– Хочешь? – она протянула мне пачку.
– Я не курю, спасибо.
– Иногда это самое верное, – сказала она, глубоко затягиваясь. – Ты одна сегодня?
Я вопросительно взглянула на нее и, встретив проницательный взгляд, отвернулась.
– Вася работает.
– Ночью? – удивленно вскинула брови Виктория.
Я промолчала. Заметив мое замешательство, она продолжила:
– Я знаю, они с Вадимом не очень ладят. – Виктория стряхнула пепел с сигареты. – Мы звали его посидеть с нами, но он сказал, что сейчас не в городе, – она посмотрела на меня, и ее большие глаза блеснули в свете фонаря. – Мы подумали, он с тобой.
– Нет, я не видела его три дня, – сказала я как можно безразличней, но мой голос предательски дрогнул.
Виктория покачала головой, словно уже предвидела мой ответ, и, подняв маленькую, аккуратную головку, выпустила в черное небо струю серебристого дыма.
– Ночь сегодня тихая, – сказала она, глядя на звездное небо. – Знаешь, я где-то слышала, что город становится миром, когда ты любишь одного из живущих в нем.
Было около полуночи, когда я вдруг обнаружила, что забыла дома телефон. Как раз заканчивался второй тур игры, в которой мы с Вадимом подходили к финишу первые.
Свет в доме Коли давно погас. Пришло время расходиться. Мы собрали фишки и карточки и, попрощавшись, разошлись.
Перистые облака исчезли, уступив место глубокому звездному небу, на котором горел холодный диск луны. Деревья, словно инеем, были покрыты лунным светом. Недвижимы стояли сады за низкими деревянными оградами. Где-то вдалеке залаяла собака. Желтый огонек виднелся далеко у подножия горы – горел свет в чьем-то одиноко стоящем доме. Чуть ближе петляла яркая лента фонарей – дорога, соединяющая все Южное побережье. Было тихо; неровную щебенку, которой была усыпана дорога улицы, освещали редкие фонари на высоких серых столбах, и только треск цикад по обе стороны дороги нарушал безмолвие ночи и заполнял все пространство, заглушая хруст щебенки под ногами.
