нас. Я спустилась вниз за фотоаппаратом, который каким-то чудом все еще лежал за штурманским столом. С помощью жестов я спросила, могу ли я сфотографироваться с ними.
– Боже, Рут, да отпусти уже их! – вскипел Майк.
Но потом он увидел, как все четверо начали мне позировать, направляя оружие в сторону от нас. Один из них даже улыбнулся на камеру. Я быстро сделала снимки.
– Terima kasih [22], – обратилась я к ним.
После этого они завели свой мотор, помахали нам и умчались прочь, на север.
– Видишь? – подошла я к Майку. – У нас теперь есть их фотография, которую мы можем предъявить властям!
Мы проверили свою яхту. С нами все было хорошо, сами мы уцелели, нам хватало еды, чтобы доплыть до Джакарты. У нас остались паруса, карты, стационарный компас, деньги и паспорта.
– А виски нет, черт побери! – горевал по алкоголю Майк.
Однако мы понимали, что нам очень повезло.
Мы вошли в чрезвычайно оживленный порт Джакарты, в котором стояли огромные грузовые суда со всего мира, и наконец бросили якорь возле яхт-клуба. «Айлендер» оказался там единственной яхтой, но нас встретил капитан американской 97-тонной моторной лодки. Он предложил нам принять горячий душ и поесть, что казалось нереальным после того, что нам пришлось пережить.
Когда мы вернулись на борт «Айлендера», до нас дошло, что нас ограбили. Снова. Мы наивно полагали, что хоть возле яхт-клуба будем в безопасности. Пропала вся одежда Майка, забрали часть моей (в том числе и нижнее белье), а еще мы лишились бинокля, магнитофона, оставшихся столовых приборов и последнего бака топлива, которое пираты щедро оставили нам. Слава богу, паспорта, документы, фотоаппараты и деньги они не нашли.
На следующий день я поехала в город, чтобы проявить пленку: так я могла бы заявить и о пиратстве, и об ограблении. Я сделала неплохой снимок пиратов: недостаточно четкий, чтобы опознать разбойников, но по крайней мере можно было попытаться их найти по оружию и катеру. Полицейские меня выслушали, но явно не заинтересовались. Я показала им на карте точное место, где нас задержали пираты.
– Вот тут, прямо тут, средь бела дня!
Один полицейский вздохнул и ткнул пальцем в карту.
– А отсюда они могли отправиться в Малайзию, Сулавеси, а потом скрыться на одном из сотен островов вдоль нашей береговой линии, – ответил он. – Откуда нам начинать их искать, по-вашему?
Он пристально посмотрел на меня, ожидая ответа.
– От нас они отправились на север.
– Прямо к проа, чтобы разгрузиться, получить оплату и исчезнуть, пока не появится следующая легкая цель для них.
После того как мы покинули Западный Ириан, мы часто видели эти проа – небольшие малайские аутригеры. Некоторые из них были с парусами, другие – с подвесными моторами. К нам подплывали лишь некоторые, но они выглядели дружелюбно. Я чувствовала себя глупо, понимая, что тут ничего не поделать. Эта операция была хорошо организована.
– Что ж, а как насчет ограбления нашей яхты прямо возле яхт-клуба? – спросила я.
Опять же это не вызвало их интереса.
– У нас здесь пять миллионов людей! – пожал плечами один офицер. – Да вам повезло, что саму яхту еще не увели.
Он вернул мой паспорт и фотографию пиратов и с нескрываемым разочарованием указал мне на дверь.
____
1 декабря 1971 года мы наконец-то прибыли в Сингапур – при деле и в безопасности! Пройдя таможенный и иммиграционный контроль, я поспешила сойти на берег, чтобы позвонить домой, ведь я уже около полутора месяцев не получала оттуда писем. Мама сказала мне, что заболела, но ей уже становилось лучше. Я и понятия не имела, что на самом деле у нее диагностировали рак.
Я забрала кучу писем с почты. Среди них было письмо от Мэтта из Рабаула, в котором он писал, что для меня там много работы и что он ждет моего возвращения, чтобы мы могли пожениться. Я позвонила ему и объяснила, что мы пришвартовали яхту, чтобы ее отремонтировали. Мне пришлось искать работу, ведь у меня не было денег. И нет, я не позволила ему оплатить полет. Свое возвращение в Папуа – Новую Гвинею я откладывала.
Пришвартовав «Айлендер», Майк вернулся на три месяца в Австралию для работы. Мне предложили место в Сингапуре в эскорт-агентстве, где платили очень хорошо. Я познакомилась с Бронвин, высокой пышногрудой девушкой из Австралии. Она была с другой яхты, стоявшей на якоре возле яхт-клуба «Чанги». Она рассказала, что агентству, в котором она работала, нужно больше европейских девушек.
– Мне придется заниматься сексом с мужчинами?
– Полностью зависит от тебя. Ты можешь просто быть их компаньонкой на вечер, поужинать, потанцевать и пойти домой. Но если ты будешь заниматься с ними сексом, ты заработаешь очень много денег. Рут, это ведь не так и плохо. Легкие деньги!
Часть про компаньонку звучала неплохо, ведь я действительно была на мели, поэтому я согласилась. Я не спорила с дамой-«главарем», которая, смерив взглядом, описала меня так: «Мелкая, груди нет, нормальной одежды нет, ничего хорошего в тебе!» Бронвин нашла для меня несколько платьев, которые было очень странно носить после нескольких месяцев жизни в футболках и шортах.
Моим первым выходом стало двойное свидание с Бронвин и двумя китайскими бизнесменами. Нас встретили на такси, и мы поехали в отель. Я очень нервничала, а Бронвин напоминала: «Просто думай о деньгах!»
Они пригласили нас на ужин. К счастью, оба говорили по-английски, поэтому нам удалось поддержать разговор. Бронвин открыто флиртовала со старшим из двоих мужчин.
– У него больше денег, – вполголоса сказала она мне.
Затем мужчины захотели потанцевать. Партнер Бронвин уткнулся головой в ее фантастическое декольте, прижимался бедрами к ее бедрам, и они медленно перемещались по танцполу. Я же держала своего партнера на расстоянии вытянутой руки. Он оказался чуть выше меня, изо рта у него плохо пахло, его волосы были жирными, и казалось, что рук у него не две, а будто десять.
– Будешь спать со мной? – спросил он.
– Нет.
– Сколько ты хочешь за то, чтобы переспать со мной?
– Нисколько!
– Ах, как дешево! – рассмеялся он.
До меня дошло, что он неправильно меня понял.
– В смысле, я вообще не собираюсь с вами спать!
– Я плачу бриллиантами, возможно, это изменит твое мнение, – ухмыльнулся он.
Я отстранилась от него, схватила Бронвин за руку и отвела ее подальше.
– Я хочу уйти. Не могу этим заниматься, – сказала я ей.
Она спокойно дала мне карточку, которую я должна была отдать таксисту, сказала мне, где она остановилась и что мы увидимся утром.
Мне стало
