– Тогда поздравляю, вот и все, – сказала тетенька, поправив ленту на выдающейся груди.
Да, вот и все. Пупель и Погост стали законными супругами. И вроде бы ничего не должно было измениться. Поход в ЗАГС. Ну что в этом такого?
Но изменения Пупель почувствовала очень скоро.
Возвратившись после последнего просмотра домой, Пупель сообщила Погосту, что стипендию получать не будет, что ей с такими оценками не положена стипендия. Она даже представить себе не могла, что это вызовет такой благородный гнев у ее супруга, который все время ей твердил, что занятия ее в высшем художественном заведении не имеют никакого смысла.
– А что мы теперь будем жрать?! – орал он.
Пупель никогда не видела его в таком возбужденно-озлобленном состоянии.
И тут впервые простые мысли о жизни пришли в маленькую головку Пупель. И она даже задала вопрос, который любой нормальный человек должен был бы задать, собираясь под венец. Любовь, конечно, любовью, но кушать хочется всегда. Так вот, она, потупив взор, спросила его вроде того, – а ты что по этому поводу думал?
Этот, на первый взгляд, простой и не очень обидный вопрос окончательно вывел Погоста из себя.
Что тут началось! Погост голосил, что он вообще сирота, что его мать умерла полгода тому назад, что, конечно, у него были кое-какие деньги, но все они ушли на нужную литературу, без которой, между прочим, Пупель до сих пор бы оставалась полной дремучестью. Да, у него есть диплом врача, но он не собирается всю свою жизнь гробить на сраную медицину, на всякие там ординатуры и интернатуры. Единственное, чего бы он хотел, так это частная практика по гомеопатии, однако и тут существует много «но».
Пупель молчала. Она плохо разбиралась в делах житейских. Однако она ясно поняла, что жить им не на что. Вспомнился ей последний визит к маме. Пупель сморщилась, припоминая все, что она кричала маме про книжки, про самостоятельность и вообще.
– Пойди к родителям, попроси денег, – предложил Погост.
– Я не могу туда идти, – прошелестела Пупель.
– Как знаешь... – Погост был крайне недоволен. Он уселся в кресло, открыл Штейнера, всем своим видом показывая, что общаться на эту тему больше не намерен.
Пупель ушла на кухню. Села за стол, и слезы, как говорится, хлынули у нее из глаз. Она плакала громко, с завываниями, сначала от жалости к себе, потом надеясь привлечь внимание Погоста. Ей хотелось, чтобы он прибежал на кухню, вытер слезы с ее лица, успокоил, сказал, что все это глупости, что они вместе найдут выход из этой чепуховой ситуации. Как мало тогда знала она своего мужа! Погост, естественно, на кухню не пошел. Зачем? Подумаешь, кто-то плачет?
Но именно в этот момент, Пупель это очень хорошо запомнила, раздался телефонный звонок. Естественно, Погост трубку не взял, ему никто никогда не звонил, Пупель подошла к телефону, наспех вытерев слезы.
Звонила Магда. Оказывается, кто бы мог подумать, у Магды с Нового года остался ее телефон. Пупель очень обрадовалась звонку. Не сдержав эмоции, опять разрыдавшись, она попросила Магду о встрече.
– Но только по некоторым обстоятельствам я не могу пригласить тебя к себе, – жалобным голосом лепетала Пупель.
– Приезжай ко мне, – спокойно сказала Магда.
– А когда? – с надеждой спросила Пупель.
– Сейчас.
Вот так и началась их дружба. Потому что пословицы на самом деле не врут.
И может, в этих самых пословицах все несколько прямолинейно и простовато, но по сути – так оно есть, и друзья, как правило, познаются в беде, и если даже не в беде, то в неприятностях, это уж точно.
Пупель ждало много открытий. Она приехала к Магде в Новые Черемушки. И оказалось, что Магда жила с мужем Кириллом Владимировичем, о существовании которого Пупель была ни сном ни духом. Крошечная двухкомнатная квартирка была до отказу забита книжными полками. Стеллажи были даже на кухне. У Магды было очень чисто, что тоже не было характерно для квартир с таким обилием книг. Кирилл Владимирович, Кирюша, как его называла Магда, находился в маленькой комнатке, за огромным столом, заваленным книгами. Он улыбнулся Пупель, такой доброй милой улыбкой, пробормотал:
– Очень приятно, одну минуточку, – и углубился в какую-то толстую книгу.
Пупель и Магда уселись на крошечной уютной-преуютной кухне. Магда поставила кофейник на плиту. От всей атмосферы, от теплоты и покоя Пупель моментально размякла. Ей почему-то сразу захотелось кинуться к Магде на шею и запричитать: «Магда, миленькая, помоги мне, я запуталась, мне так плохо, я не знаю, что делать. Ты меня поймешь, ты все понимаешь, я это чувствую».
Но Пупель этого не сделала. Она молча сделала глоток вкусного крепкого кофе и смахнула слезу.
– Что случилось? – В глазах Магды было беспокойство.
Тут Пупель прорвало, и она буквально за десять минут вывалила Магде все, все, что накопилось у нее на душе.
Магда внимательно выслушала ее. Как ни странно, она не стала делать никаких комментариев по поводу поведения Погоста.
– Объявления писать можешь? – внезапно для Пупель задала она вопрос.
– Какие объявления?
– Шрифтом можешь писать?
Пупель задумалась. Они проходили шрифты в высшем художественном заведении. Это задание как раз выходило у нее неплохо.
– Пожалуй, могу, а что?
– Тогда, считай, работа у тебя будет.
– Не понимаю.
– В университетском профкоме всегда требуется художник-оформитель. Я поговорю, будь готова.
Как Магда умела быстро решать проблемы, казавшиеся Пупель неразрешимыми!
– У меня будет работа, у меня все хорошо, у меня есть Магда, – настроение Пупель резко подпрыгнуло.
– Как твои дела в университете? – начала расспрашивать Пупель.
Оказалось, что Магда уже не учится в университете.
– Я Наде ничего не говорила. Неохота. Она на Новом году начала всякие байки плести, а мне как-то было все равно. Да и чего рассказывать?
Сначала перевелась на вечернее и работала в профкоме, потом с вечернего ушла.
– Почему? – спросила Пупель.
– Кирюша в аспирантуру поступил, денег вообще не было.
– Ты сейчас работаешь в профкоме?
– Нет, я оттуда тоже ушла.
– А где ты теперь?
– Теперь я в одном изумительном месте, – с сарказмом проговорила Магда.
– Секретная работа?
– В общем-то, да, хотя я не давала подписку о неразглашении, но место не для слабонервных, – Магда опять улыбнулась своей загадочной улыбкой.
Пупель заинтересовалась, но постеснялась допытываться.
Может, потому, что у Пупель на лице читался неподдельный интерес, а может, Магде самой захотелось выговориться, она начала потихоньку, сначала с паузами, а затем сплошным потоком рассказывать о своей работе.
– У нас в профкоме заведующая Зинаида Павловна, тетка такая занятная, ко мне расположилась. Я ей как-то сказала, что хочу с профкома отвалить, денег не хватает. Зинаида репку свою почесала, а потом говорит: «А не хочешь к моей Милке в домработницы?» Милка – это Зинаидина дочка.
– Ты работаешь уборщицей у дочки Зинаиды Павловны? – с удивлением спросила Пупель.
– Да. Четыре раза в неделю.
– А что, разве уборщицы хорошо зарабатывают?
– Это зависит от хозяев, у которых они убирают. Мои хозяева на деньги не скупые.
– А они где работают?
– Милка нигде не работает, с детьми сидит, а Тарас работает разбойником.
– Это как?
– Вот так.
– Он что, прямо так тебе и сказал, что работает разбойником?
– Конечно, он мне ничего не говорил, но это и коню ясно, без всяких слов.
– А как это ясно? – не унималась Пупель.
– Уезжает рано утром на тачанке с волыной в кармане, а вечером возвращается на другой тачанке с мешком бабла.
– Может быть, он военный музыкант?
– В душе, может, он и музыкант, а в миру – чистый убивец.
– Ты же сказала, что у тебя работа хорошая? – не унималась Пупель. – А это же жуть какая-то. Ты не боишься?
– А чего мне бояться? Я же у них пол тру, что с меня взять? Работа пыльная, зато оклад министерский, и к тому же я могу распоряжаться своим временем, вот Кирюше материалы подбираю, он диссертацию скоро защитит.
– А он-то как относится к тому, что ты в зоне риска пребываешь четыре раза в неделю?
– Я его в курс дела не вводила. Сказала, что в профкоме теперь зарплаты стали большие выдавать.
– Поверил?
– Все его бытие находится в этих «Житиях», – сказала Магда, показав на толстенную, заложенную множеством закладок книгу, лежавшую на табуретке.
– Что это такое? – заинтересовалась Пупель.
– Это «Жития русских святых и юродивых».
– Наверное, только святой человек ради мужа готов пойти на съедение к разбойникам.
– Глупости не говори, – возмутилась Магда, – просто всегда необходимо чем-то пожертвовать ради чего-то.
– Вы давно вместе?
– Мы поженились, как только я окончила первый курс.
– Ну, надо же, мы тоже с Погостом.
– Я думаю, все утрясется, – сказала Магда, – ты сейчас успокойся, вот послушай, какой замечательный текст, это из «Жития юродивых».
