— Вы не могли бы меня подождать? — попросила я шофера.
— Долго?
— Как получится. — Он как будто удивился, сказал:
— Пожалуйста, деньги ваши.
Я вышла из машины и направилась к Соньке по противоположной стороне улицы, стараясь, чтобы она меня не заметила, и рыжий, конечно, тоже. Вошла в магазин, встала возле стеклянных дверей и принялась наблюдать. Сонька звонила по телефону.
Рыжий подобрался ближе и теперь увлеченно разглядывал афишу. Сонька пошла к стоянке такси, рыжий за ней, а я за ним. В проулке у него оказалась «грешка» желтого цвета.
Моя подружка садилась в машину, рыжий, не спеша, выруливал за ней, а я бросилась к своему такси, благодаря Бога, что шофер сдержал обещание.
— Давайте вон за тем «жигуленком», — сказала я.
— Мы не в Чикаго, — недовольно заметил он.
— Этот парень мой муж. Я заплачу.
Друг за другом мы покатили по городу.
Сонька отправилась ко мне, это стало ясно очень скоро. Рыжий ее проводил и еще полчаса сидел в машине, приткнувшись возле сараев. Сонька не появлялась, как видно, решив дождаться меня. Рыжему ждать надоело, и он уехал. Мы, естественно, за ним.
Таксист смотрел на меня с интересом.
— Стольник вы мне уже должны, — напомнил он.
— Ничего.
— Гуляет, что ли, муж-то?
— Гуляет.
— Есть же дураки…
Кажется, он хотел сделать мне комплимент, но в настоящий момент комплименты интересовали меня мало, я боялась упустить рыжего и боялась, что он нас заметит. Конечно, машину стоило сменить, но на это нужно время, а риск потерять рыжего был слишком велик.
Мы пересекли проспект и минут через десять свернули в промышленный район.
Возле железной дороги притулились несколько домов, построенных лет пятьдесят назад. Изрядно обветшалые, двухэтажные, на шесть квартир. Когда-то в таком доме жила моя бабушка. Рыжий въехал во двор третьего дома. Последовать за ним на такси я не рискнула, расплатилась и продолжала путь пешком, стараясь выглядеть рядовым прохожим.
«Жигули» стояли во дворе, возле песочницы. Дети катались на велосипедах, бабулька в цветастой куртке копалась в палисаднике. Я на минуту свернула к сараям, грязь здесь после недавних дождей была ужасная, лужи поражали величиной. Я вздохнула, влезла в лужу и несколько раз топнула ногой. Взглянула на себя, осталась довольна и направилась к бабульке.
— Здравствуйте, — сказала я дрожащим голосом, — вы не скажете, чьи это «Жигули» стоят?
— Эти? Да вон соседа нашего из третьей квартиры. А что?
— Летает как угорелый, лужи кругом, видит — человек идет, а ему хоть бы что, посмотрите, что с плащом.
Бабуля плащ охотно разглядывала, а возмущалась еще охотней:
— Совести у людей не стало, вот хоть и сосед: повадился машину во дворе ставить, улицы ему мало. Подмести или цветы посадить ума не хватит, а траву изгадить или бензином весь двор провонять — это пожалуйста. Продолжая в подобном духе, я выяснила, что хозяин «Жигулей» снимает здесь квартиру, поселился недели три назад.
Живет один и, в общем-то, тихий. Мы еще немного побеседовали, и я отбыла в соседний двор, нашла подходящую щель в заборе и устроилась на скамейке. «Жигули» как на ладони и подъездная дверь тоже. Прошли двое мужчин, но по тому, как они поздоровались с бабулей, стало ясно, это местные жители. Где-то через час появился рыжий, сел в машину и уехал. Следить за ним я не пыталась.
Соньки в моей квартире не было. Я набрала ее номер: безрезультатно. Минут через двадцать попробовала еще.
— Ты где была? — взвизгнула Сонька. — Напугала до смерти.
— За тобой следила.
— Чего?
— Тип один возле тебя вертелся, следил то есть, а я за ним.
— Дела. Прямо хоть из дома не выходи. А не рвануть ли нам на Багамы, Гретхен?
— Багамы подождут. Слушай, тип этот высокий, широкоплечий, рыжеватый блондин, стрижка ежиком, одет в джинсы и коричневый кожак, зеленая водолазка и кроссовки «пума».
— Мент, — ахнула Сонька, — век свободы не видать, ну, тот, второй, крашеный сукин сын.
— Говоришь, медальоном интересовался?
— Ну да. Знаешь, что я думаю, Гретхен?
Не дружок ли он нашего гостя, что помог ему возле амбара лечь? Видели мы одного, а ты говорила, их двое было. Так?
— Может, и так. Откуда мне знать.
— А вдруг это Оборотень? Об этом паскуднике даже думать неохота. И чего он за мной, а не за тобой следит?
— Хочешь, я у него спрошу?
— Не волнуй меня. Лучше скажи, что делать? Дома сидеть?
— Наоборот, броди побольше, пусть помучается.
— Вот мы решили, что он плохой, а может, он и вправду мент и у него расследование.
— Не я, а ты бубнила: липовый. Зачем менту волосы красить?
— Иногда я могу погорячиться.
— Если он вдруг объявится, сразу же позвони мне.
— Как теперь по улицам ходить, — заныла Сонька, но я уже вешала трубку.
Рыжий мент не шел из головы, и я решила немного прогуляться. Время самое подходящее.
Здание выглядело унылым, как все казенные учреждения. Стены выкрашены синей краской, на полу зеленый линолеум. За высокой стойкой тоскующий дежурный. Я подошла, выдала по возможности обворожительную улыбку и поинтересовалась:
— Тарасова Евгения Павловича где найти?
— А он что, вызывал вас?
— Нет. Я по личному делу.
— Да? — милиционер смотрел настороженно. Я потупила глаза и запечалилась. — В отпуске Тарасов, с десятого числа.
— Извините. — Я начала пунцово краснеть, вранье всегда давалось мне с трудом. — У него есть машина, «Жигули» третья модель?
— У Тарасова «Запорожец», ему лет сто, и на нем при всем желании никуда не поедешь. А в чем дело-то?
— Он подвозил меня как-то раз, обещал позвонить и…
Глаза дежурного заметно округлились.
— А это точно он был?
— Что значит «точно»? — удивилась я. — Рыжеватый блондин, высокий…
— Нет, — обрадовался дежурный, — какой высокий? Да он метр с кепкой и лысый. Вы документ его видели?
— Нет, — испугалась я.
— Кто-то вас здорово разыграл, девушка.
Тут я ресницами захлопала и спросила жалобно:
— А у вас нет такого: высокий крепкий блондин, ходит в коричневой кожаной куртке и джинсах, у него желтая «трешка»?
— Нет. Ни на кого нашего не похож.
— Извините, — пролепетала я и направилась к выходу.
Выходит, мент вовсе не мент. А удостоверение? Впрочем… люди доллары подделывают, а тут удостоверение…
— Ну и как? — услышала я и едва не подпрыгнула от неожиданности: из-за кустов возникла Сонька.
— Ты чего здесь? — нахмурилась я.
— А ты? Мент-то и вправду липовый… Встретила я Тарасова.
— Какого Тарасова? — начала злиться я.
— Настоящего. Евгения Павловича. Подхожу к дежурному, про Тарасова спрашиваю, он говорит, в отпуске Тарасов. Пока я прикидывала, как половчее о его внешности узнать, сам Тарасов появился, деньги за отпуск получать приехал. Вот и встретились.
— И что ты ему сказала?
— Я глаза таращила. Спрашиваю: вы такой-то? Он: да. Говорю, с мужчиной встречалась, он вашим именем назвался, сказал — здесь трудится. И пропал.
— Ясно. А я гадаю, чего это у дежурного глаза круглые.
— Выходит, мент не мент вовсе? Не зря у меня зубы болели.
— Ты, убогая, почто сюда пришла? А если он следил за тобой?
— Я петляла.
— Представляю.
Сонька запечалилась и принялась громко сопеть.
— Ладно, выследил, значит, выследил.
В конце концов и за мной могли следить.
Посмотрим, что он теперь делать будет.
— У тебя план есть? — уважительно поинтересовалась Сонька.
— Поехали к Гоше, пожалуй, его помощь понадобится.
Гоша тосковал возле окна, истребляя сигареты. Нам чрезвычайно обрадовался, только радость его была недолгой.
— Гошка, у тебя отмычки есть? — спросила я.
— Какие?
— Обыкновенные, замки открывать.
— Что я, домушник, что ли? — обиделся он.
— А еще бандит, — съязвила Сонька. — Паршивых отмычек не имеет.
— А достать можешь? — не теряла я надежды.
— А чего надо-то? — стал злиться Гоша.
— Надо в квартиру войти.
— Что значит «войти»? За это, между прочим, срок полагается.
— Слышь, Гретка, — развеселилась Сонька, — во бандит пошел, нас, бедных обывателей, сроками стращает.
— Вы чего затеяли?
— Надо квартиру осмотреть, — терпеливо пояснила я.
— Когда?
— Когда хозяина дома не будет.
— Срочно, что ли?
— Выходит, срочно.
— Достать не проблема, сделаем. Только не нравится мне все это.
— А кому ж нравится? — удивилась я.
— Вот совершим кражу со взломом — и на Багамы, — хохотнула Сонька.
— Когда на дело пойдем? — Гоша был серьезен.
— Если повезет, то завтра. С утра сбежишь из больницы, с Натальей я договорюсь… Машину достать сможешь?
— Так у меня ж есть…
— Твой «Мерседес» как бельмо на глазу, для такого дела совершенно непригоден.
— Да что делать-то?
— Разве вы дадите объяснить? Сплошные дополнительные вопросы. — Оба замерли и на меня уставились. — Утром на машине займешь позицию возле Сонькиного дома, а ты, богоизбранная, часов в десять выходи и начинай кружить по городу, постарайся таинственности напустить, сможешь?
