грядок, помол и дробление семян, заготовка воды и дров, переноска младенцев и домашнего имущества, а также регулярное приготовление пищи.
По моему мнению, все эти асимметричные по половому критерию институты возникли в качестве побочного продукта войны и монополии мужчин на орудия её ведения. Военные действия требовали организовывать сообщества вокруг постоянного ядра, состоявшего из отцов, братьев и их сыновей. Следствием этого стало появление контроля над ресурсами со стороны отцовско-братских групп интересов и обмена сёстрами и дочерьми между этими группами (патрилинейность, патрилокальность, выкуп за невесту), а также назначение женщин в качестве награды за мужскую агрессивность, а следовательно, и возникновение полигинии. Возложение на женщин тяжёлой работы, их ритуальное подчинение и обесценивание автоматически вытекают из необходимости в вознаграждения мужчин в ущерб женщин, и предоставлении сверхъестественных обоснований комплекса мужского превосходства в целом.
Что мешало другим исследователям увидеть причинно-следственную связь между войной и всеми этими институтами, смещёнными в пользу мужчин? Камнем преткновения всегда выступало то, что у некоторых из наиболее воинственных деревенских обществ комплексы мужского превосходства, похоже, были либо очень слабыми, либо отсутствовали вовсе. Ирокезы, например, хорошо известны своими непрекращающимися войнами, обучением мужчин невосприимчивости к боли, а также безжалостным обращением с военнопленными. Своих пленных ирокезы прогоняли сквозь строй, вырывали им ногти, отрубали конечности, а в конечном итоге обезглавливали или заживо сжигали на костре, после чего съедали их останки на каннибальских пиршествах. В то же время для ирокезов были характерны матрилинейность и матрилокальность, они не платили выкуп за невест, в той или иной степени придерживались моногамии и не располагали сложным комплексом религиозных представлений, предназначенных для запугивания или изоляции женщин. Схожая модель – интенсивный милитаризм в сочетании с матрилинейным, а не патрилинейным происхождением и слабыми, а не сильными институтами мужского превосходства – характерна и для многих других обществ (хотя не следует забывать, что матрилинейность присутствует в менее чем 15 % обществ).
В действительности связь между матрилинейными институтами и свирепым милитаризмом имеет слишком регулярный характер, чтобы быть случайным результатом. Если бы мы уже не выяснили, что именно война несёт ответственность за появление патрилинейно-патрилокальных комплексов, то было бы логично предположить, что она также каким-то образом связана и с матрилинейно-матрилокальными комплексами. Выход из этой затруднительной ситуации, разумеется, заключается в том, что существуют разные типы войн. Матрилинейные деревенские общества, как правило, ведут войны в совершенно иной манере, нежели патрилинейные, наподобие яномамо. Уильям Дивейл (см. [Divale 1975], [Divale et al. 1976]) первым продемонстрировал, что матрилинейные общества обычно ведут «внешние войны», то есть при помощи больших диверсионных групп осуществляют проникновения в глубину территории отдалённых противников, которые говорят на другом языке и имеют этнологические отличия от нападающих. Военные действия, которые ведут патрилинейные группы охотников-собирателей и деревенские общества, такие как яномамо, напротив, именуются «внутренними войнами», поскольку они предполагают нападения небольших групп агрессора на близлежащие деревни противника, где говорят на том же самом языке и, вероятно, имеют достаточно близких общих предков, – отсюда и термин «внутренняя война».
Логика связи между матрилинейностью и внешними войнами выглядит следующим образом. Женившиеся мужчины, которые перебираются в матрилокальный общинный дом (например, у ирокезов), происходят из разных семей и деревень. Смена места жительства препятствует тому, чтобы они рассматривали собственные интересы исключительно с точки зрения блага для своих отцов, братьев и сыновей, а одновременно им требуется ежедневно общаться с людьми из соседних деревень. Это способствует миру между соседними деревнями и формирует основу для совместных действий мужчин по формированию крупных военных отрядов, способных нападать на противника на расстоянии нескольких сотен километров. (Армии тех же ирокезов, численность которых превышала 500 воинов, предпринимали нападения из района современного Нью-Йорка, добираясь до таких удалённых целей, как территория сегодняшнего Иллинойса.) Дивейл расширил количество случаев, к которым применима данная логика, предположив, что патрилинейные народы, подвергавшиеся нападениям групп с матрилинейной организацией, также должны были за короткое время принять аналогичную организацию – либо им грозило уничтожение.
Но здесь хотелось бы внести уточнение, направленное против вывода, будто все случаи матрилинейной организации связаны с практикой ведения внешних войн. Длительное отсутствие мужчин в силу каких-либо причин способно привести к тому, что носить статусные титулы и защищать мужские интересы станут женщины. Ещё два вида деятельности, главная роль в которых принадлежит мужчинам – охотничьи и рыболовные экспедиции и торговля на дальние расстояния, – также связаны с матрилинейностью. Логика в данном случае схожа с логикой ведения войны. Мужчины должны объединяться для участия в рискованных предприятиях, которые требуют от них отсутствия в течение недель или месяцев вдали от их домов, земли и другого имущества. Столь длительное отсутствие означает, что женщины должны нести ответственность за принятие решений о распорядке ежедневных работ, уходе за детьми и их воспитании, а также нести тяготы сельскохозяйственного производства в садах и полях. Сдвиги от патрилинейных к матрилинейным организациям возникают в качестве попытки со стороны отсутствующих мужчин передать своим сёстрам заботу о находящихся в совместном владении домах, землях и имуществе. Отсутствующие мужчины полагаются именно на своих сестёр, а не на жён, поскольку жёны происходят из какой-то другой группы отцовских интересов и обладают двойственной лояльностью. Напротив, сёстры, остающиеся дома, имеют те же имущественные интересы, что и братья. Поэтому отсутствующие братья препятствуют таким бракам, в результате которых сестра уйдёт из семьи, где они вместе выросли. Сёстры охотно подчиняются этому, поскольку при патрилокальном браке они будут подвергаться жестокому обращению со стороны мужей, демонстрирующих своё мужское превосходство, и их не вызывающих симпатий родителей.
Фактический переход от патрилокальности к матрилокальности не обязательно требует каких-либо резких травматичных институциональных изменений. Он может произойти просто при помощи замены выкупа за невесту на отработку. Иными словами, вместо передачи ценностей в качестве шага, предваряющего её уход из семьи, муж временно поселяется в этой семье, охотится в её интересах и помогает расчищать её поля. Отсюда остаётся лишь совсем небольшой шаг до тех разновидностей браков, которые характерны для матрилинейных и матрилокальных систем. Такие браки представляют собой легко разрываемые связи, в которых мужья фактически рассматриваются как временные постояльцы, наделённые сексуальными привилегиями, которых можно попросить уйти, если их присутствие причиняет хоть малейшее неудобство. Например, среди матрилокальных индейцев пуэбло в Аризоне и Нью-Мексико неудобные мужья изгонялись с помощью простого приёма: их мокасины выставлялись за входную дверь жилища. У ирокезов женщины могли в любой момент приказать мужчине забрать своё одеяло и куда-нибудь уйти: Льюис Генри Морган в своих заметках о браке у ирокезов отмечал, что «самых легкомысленных причин или минутного каприза было достаточно для разрыва
