прохладное, скользкое и упругое обвилось вокруг моей ноги, с силой потянуло в глубину переставшего быть гостеприимным океана. Я не успела набрать в грудь воздух, поэтому задохнулась. Перед глазами поплыли радужные круги, заиграла Lacrimosa, и меня потащило в глубины океана. В кромешно-черных водах, где нет ни света, ни тепла, я начала тонуть и опять сходить с ума. И вдруг я услышала зов. Он исходил откуда-то со дна. И я сдалась, отдалась на волю волн и той твари, что тянула меня вниз. Постаралась замереть, чтобы продержаться без воздуха хотя бы какое-то время. Перед глазами мелькнула огненная птица. Феникс. Вот, галлюцинации начались. Глубина давила на мои барабанные перепонки, из носа пошла кровь. Я чувствовала её железный вкус на языке. Как ни странно, я совсем перестала бояться смерти, и теперь ощущала нечто вроде смирения.
А на дне я увидела мерцающий портал. Его алый свет рассеивал мрак, и теперь я наконец-то смогла разглядеть своего душегубца. И содрогнулась.
Поистине колоссальный кракен, чьи склизкие щупальца обвивали меня за ноги и талию. Я почувствовала его холодные объятия всей поверхностью кожи. Безжизненные оранжевые глаза смотрели абсолютно безразлично. Его чуждый разуму взгляд поразил меня своей бессмысленностью, и я не могла понять, испытывает ли кракен какие-то чувства, или он вообще ничего не ощущает, кроме, например, голода и боли.
Я совершенно не вовремя вспомнила про голод и боль. Одно из чёрных щупалец с присосками и острыми когтями неотвратимо и неизбежно потянулось в мою сторону. Гигантская пасть кракена распахнулась во всю ширь, и начала с чавканьем засасывать воду. В этот момент необычное щупальце коснулось моей шеи, провело по ней снизу вверх, вдоль позвоночника, рассекая кожу, а потом вдруг внезапно обвилось вокруг шеи и начало меня душить.
Сквозь красную пелену в глазах, я угасающим сознанием заметила, что он тащит меня к себе в рот, в эту разверстую, клокочущую бездну. У меня не осталось надежды.
И тут безбрежное, мёртвое темноводственное безмолвие пронзил одинокий луч света. Он ширился и ширился, и теперь полностью освещал кракена. Сияние исходило из самого портала. Некто вынырнул из него и быстро поплыл ко мне. Я поняла, что это человек. Его одежда прилипла к телу, длинные волосы развевались в воде. Но он не показался мне страшным. Напротив, с его появлением я ощутила спокойствие.
Зависнув передо мной, мужчина, бросил гарпун, который вонзился прямо в горло кракена. Чудовище завыло, заухало, взревело, и от неожиданно резкой боли отпустило меня. Однако кислород в моих лёгких давно закончился. Горло свело спазмом, легкие болели, и я захлебнулась. Я успела ощутить нежные объятия того мужчины, который подхватил мое безжизненное тело, а затем тьма поглотила меня.
* * *
— Кто ты? — прошептала сквозь силу я. Такое впечатление, что я только-только научилась говорить. Слова с трудом проталкивались сквозь мои голосовые связки, язык заплетался. Голова лежала на чем-то теплом. Надо мной склонился длинноволосый мужчина, облаченный в черный балахон (это что-то типа худи, но альтернативное), косуху и широкие кожаные штаны с цепями.
— Ты не помнишь меня? — его глубокий, бархатный голос, чьи обертона так взволновали меня, что я вспомнила концерт, и его, поющего на сцене, поющего только для одной меня.
— Блэкер? — спросила я. — Мы же были знакомы в прошлой жизни? Я с трудом могу вспомнить себя прошлую. Ты был влюблен в меня… кажется… а я боялась этой любви.
Он только вздохнул и посмотрел на меня своими светло-серыми, практически прозрачными глазами, в которых горела страсть. Он буквально пожирал меня взглядом, затем провёл кончиками пальцев по моей щеке, и сказал:
— Я всегда любил тебя. И только тебя. И я всегда буду тебя любить. Даже несмотря на то, что ты едва помнишь меня. И не можешь вспомнить моё имя.
— Мне жаль, что я не помню твоё имя.
— Увы. Мне пора.
— Но… почему? Прошу тебя, останься со мной! Куда ты уходишь?
— Я не могу остаться с тобой.
— Но…
Порывисто наклонившись, он поцеловал меня в губы. Я хотела, чтобы этот поцелуй длился вечность. В голову взрывались фейерверки, звучал Вангелис — Альфа. Но он осторожно отодвинулся от меня. Взгляд его казался особенно мрачным.
— Ты всё ещё не вспомнила меня. Сейчас я — всего лишь тень твоего разума. И мне пора идти, потому что ты приходишь в себя. Проснись, Ника!
Когда я открыла глаза, в них стояли слезы. Мне только что приснился красивый, горько-сладкий сон. Желанный, как мечта, воздушный и мягкий, как сладкая вата. Словно воспоминание о прошлой любви, любви, которой у меня никогда не было. Я не могла вспомнить, о чем был тот прекрасный сон.
— Ты в порядке? — Рю сидел у меня на грудной клетке и лапой трогал лицо.
— Я? А где мы?
— Приди уже в себя. Ты упала в портал, и мне пришлось нырнуть следом. Я не смог бросить тебя, злюка ты моя бешеная. Хотя ты меня и раздражаешь.
— Где мы сейчас?
— Это мир Сефар, в котором нас ждут приключения.
— Ты не можешь сказать попроще, ну, для тупых?
— Не-а, потому что я тоже впервые в этом мире.
— Откуда взялся тот портал?
— Похоже, что ты открыла его в предсмертной агонии.
— У меня входит в привычку умирать.
— Отличная привычка! Крутая, как швейцарские часы.
Я села, выпрямила спину, потрогала царапину на шее. Неприятно. Надеюсь, кракен не был ядовитым. Иронически приподняла одну бровь на замечание Рю. И только сейчас заметила, что мы утонули в желтоватых барханах. Над пустыней парил кондор. Мимо пробежала зеленовато-желтая ящерка, зарылась в песок. И только теперь я ощутила, как же тут жарко. Раскаленный воздух давил на тело, и его не разгоняла прохлада ветра. В небе ни намека на облако. Только два огромных оранжевых светила стоят в самом зените. Их красновато-оранжевые отблески делали пустыню жутковатой.
Мне начинало казаться, что из-под песка сейчас вынырнут тасканские рейдеры, или зомби, или терракотовая армия, и поразят нас своими копьями, порвут зубами, съедят — или что там делают такие личности с несчастными путниками? Я очень тяжело дышала и мечтала о кувшине с водой, тыкве-горлянке, стакане, хотя бы дождевой луже. Ладно, пусть вода будет мутной и грязной, мне подойдет. Я же, в сущности, неприхотливая. С меня ручьями тек пот, впитываясь в песок без остатка.
И только тут до меня дошло, что я полностью голая. Рваное платье осталось в Элизиуме, на том проклятом утесе.
— Отвернись! — заорала я.
Дракончик, который достиг уже размера средней собаки, подпрыгнул от неожиданности
