министров прекратил свое существование 27 февраля 1917 г. в ходе Февральской революции.
947
Ср.: «Перейдем теперь к статье 4. В ней заключается главнейший вопрос во всем этом деле. Я не переставал думать об этом вопросе с тех пор, как проект пересмотра Основных законов был в первый раз перед моими глазами. Я целый месяц держал проект у себя и все продолжаю постоянно думать об этом вопросе и после доклада мне председателем Совета министров измененного проекта. Все это время меня мучает чувство, имею ли я перед моими предками право изменить пределы власти, которую я от них получил. Борьба во мне продолжается. Я еще не пришел к окончательному выводу. Месяц тому назад мне казалось легче решить этот вопрос, чем теперь, после долгих размышлений, когда настает время его решить. За все это время я продолжаю получать ежедневно десятками телеграммы, адресы, прошения со всех концов и углов Земли Русской от всякого сословия людей. Они изъявляют мне трогательные верноподданнические чувства вместе с мольбою не ограничивать своей власти и благодарностью за права, дарованные Манифестом 17 октября. Вникая в мысль этих людей, я понимаю их так, что они стремятся, чтобы акт 17 октября и дарованные в нем моим подданным права были сохранены, но чтобы при сем не было сделано ни шага дальше, и чтобы я оставался самодержцем Всероссийским. Искренне говорю вам, верьте, что, если бы я был убежден, что Россия желает, чтобы я отрекся от самодержавных прав, я бы для блага ее сделал это с радостью. Акт 17 октября дан мною вполне сознательно, и я твердо решил довести его до конца. Но я не убежден в необходимости при этом отречься от самодержавных прав и изменить определение верховной власти, существующее в статье 1 Основных законов уже 109 лет. Мое убеждение, что по многим соображениям крайне опасно изменять эту статью и принять новое ее изложение, даже то, которое предложено Советом министров. Если этого не сделать, то может быть впечатление неискренности; могут сказать, что это отступление от обещаний, данных 17 октября. Я это знаю и понимаю. Во всяком случае этот упрек должен быть обращен не к правительству, а ко мне лично. Я всю ответственность принимаю на себя. Что бы ни было и что бы ни говорили, меня не сдвинуть с акта прошлого года, и от него я не отступлюсь. Я знаю, что если статья 1 при этом останется без изменения, то это вызовет волнения и нападки. Но надо уразуметь, с чьей стороны будет укор. Он, конечно, последует со стороны всего так называемого образованного элемента, пролетариев, третьего сословия. Но я уверен, что 80 % русского народа будут со мною, окажут мне поддержку и будут мне благодарны за такое решение. Еще сегодня я получил из Могилевской губернии трогательную мольбу не отрекаться от своих прав вместе с благодарностью за Манифест 17 октября. Самое важное этот Манифест привести в исполнение. Статья 4 — самая серьезная статья во всем проекте. Но вопрос о моих прерогативах — дело моей совести, и я решу, надо ли оставить статью как она есть или ее изменить» (Протоколы царскосельских совещаний (1905–1906). С. 118–120).
948
Протоколы царскосельских совещаний (1905–1906). С. 121–123.
949
Там же. С. 116.
950
Ср.: «Я сам и ныне смущен, как был смущен 17 октября. Не знаю, достаточно ли хорошо составлен проект. Я сознаю, что статья 4 несовершенна. Очень опасно, если издать закон несовершенный, в котором может быть что-нибудь пропущено. Но если не издавать Основные законы, то это можно сделать только при одном условии, сказав, что государь император сам их издаст, когда признает нужным. Тогда можно издать теперь только дополнительные статьи о Думе и [Государственном] совете. Но я повторяю, что это возможно только при одном условии, если скажем, что В[аше] И[мператорское] В[еличество] издадите их сами, когда признаете нужным. Чрез Государственный совет и Думу Основных законов вы не издадите. Если вы внесете их в Думу, то будут смуты, и Дума обратится в Учредительное собрание. Тогда придется, для охранения верховной власти, пережить и вторую революцию. Если будет сказано, что В[аше] И[мператорское] В[еличество] сами издадите Основные законы, то опасности ограничения верховной власти нет, кроме впечатления. И. Л. Горемыкин сам говорит, что, издав Манифест 17 октября, вы даровали права народу и сказали, что ведь законы иначе к монарху не дойдут, как чрез Думу и Совет. Из этого он выводит, что, следовательно, вы, государь, ограничили вашу законодательную власть, а не верховную, которая, будто, неограниченна. С этим я не согласен. Есть основная статья, гласящая, что Российское государство управляется на твердом основании законов. Раз такая статья есть, то толкование о неограниченной власти управления отпадает, ибо в действительности верховная власть подчиняется закону и им регулируется. В Турции государство не управляется на основании положительных законов. Там можно сказать, что власть управления неограниченна, но у нас, с императора Александра I, законы управляют основаниями верховного управления. Вашу мысль, Государь, умилительную по отношению к народу, я понимаю. Если В[аше] И[мператорское] В[еличество] признаете, что не имеете права отречься от неограниченной власти, то нельзя писать ничего другого, как то, что такие-то законы признаются Основными, а когда вы признаете нужным и своевременным, то издадите новые Основные законы сами. Этим образованный класс и вся вообще интеллигенция будут крайне недовольны, а остальное население, быть может, будет недовольно обратным решением. Если суждено парламентским учреждениям привиться в России, то лучше издать Основные законы теперь — жизнь скорее войдет в берега. Если же Дума будет гнездом революции, то издание Основных законов еще более затруднит выход из трудного положения. Но если не менять 1-й статьи, то, конечно, нельзя переиздавать Основных законов» (Там же. С. 120–121).
951
Там же. С. 123–124.
952
Там же. С. 162.
953
Надо: Roma locuta, causa finite — Рим высказался, дело закончено (лат.), т. е. папская курия вынесла окончательное решение. Так начиналась булла римского папы Иннокентия, которой он в 416 г. утвердил решение Карфагенского синода об отлучении от церкви противников Блаженного Августина.
954
Протоколы царскосельских совещаний (1905–1906). С. 162.
955
Имеются в виду Правила 8 марта 1906 г. «О порядке рассмотрения государственной росписи доходов и расходов, а
