Вторая половина дня, как, по предположению Сэма, её следовало называть, подходила к концу. Выглядывая из укрытия, Сэм мог видеть только серовато-коричневый мир без теней, медленно исчезающий в невыразительном, бесцветном мраке. Было душно, но не тепло. Фродо спал беспокойно, ворочался, метался, временами бормотал. Дважды Сэму почудилось, что он слышит произносимое хозяином имя Гэндальфа. Время, казалось, тянулось бесконечно. Внезапно Сэм услышал шипение у себя за спиной, и там оказался Горлум, на четвереньках, уставившийся на хоббитов горящими глазами.
— Просыпайтесь! Проснитесь! Проснитесь, сони! — прошептал он. — Проснитесь! Не теряйте времени. Мы должны идти, да, мы должны идти немедленно. Не теряйте времени!
Сэм подозрительно воззрился на него: Горлум казался испуганным или возбуждённым.
— Идти сейчас? Ты что, шутишь? Ещё не время. Сейчас ещё даже не время пить чай, по крайней мере, в тех порядочных местах, где принято пить чай.
— Дурак! — прошипел Горлум. — Мы не в порядочном месте. Время истекает, да, убегает быстро. Не теряйте времени. Мы должны идти. Проснись, хозяин, проснись!
Он цапнул лапой Фродо, и тот, внезапно вырванный из сна, резко сел и схватил его за локоть. Горлум вырвался и попятился.
— Они не должны вести себя глупо, — прошипел он. — Мы должны идти. Не теряйте времени.
И ничего больше они не смогли от него добиться. Где он был и что, по его мнению, надвигается, что заставляет его так спешить, он не сказал. Сэм был исполнен глубоких подозрений и не скрывал этого, но Фродо и знаком не дал понять, что творится в его мыслях. Он вздохнул, вскинул свой заплечный мешок и приготовился идти во всё сгущавшуюся мглу.
Горлум как можно более скрытно повёл их вниз по склону, держась под прикрытием везде, где это было возможно, и перебегая, склонившись почти до земли, открытые участки, но свет был теперь такой тусклый, что даже остроглазые дикие звери вряд ли могли бы увидеть хоббитов в их капюшонах и серых плащах или услышать их, двигающихся так осторожно, как умеют невысоклики. Не хрустнув ни веточкой и не зашелестев ни листочком, они прошли и исчезли.
Примерно час они шли молча, гуськом, подавленные мраком и абсолютной тишиной, которая время от времени нарушалась лишь слабыми раскатами, похожими на отдалённый гром или рокот барабанов в каких-то пещерах в холмах. Покинув своё укрытие, они спустились к подножью хребта, повернули на юг и двинулись в этом направлении настолько прямо, насколько Горлуму удавалось отыскать путь среди длинных изрезанных склонов, неуклонно карабкавшихся к горам. Вскоре на не слишком большом расстоянии впереди перед ними замаячил, как чёрная стена, пояс деревьев. Подойдя ближе, они поняли, что деревья эти были огромны: они выглядели очень древними и по-прежнему вздымались высоко, хотя их вершины были засохшими и обломанными, словно над ними пронеслась буря, поразившая их молниями, которой, однако, не удалось убить их или поколебать их неизмеримо глубокие корни.
— Перепутье, да, — прошептал Горлум: первые слова, которые были сказаны с тех пор, как они уставили своё укрытие. — Мы должны идти этой дорогой.
Теперь он свернул на восток и повел их вверх по склону, а потом перед ними внезапно открылся Южный тракт, вьющийся вдоль внешнего края гор, а затем ныряющий в большой круг деревьев.
— Это единственный путь, — прошептал Горлум. — Нет троп вне тракта. Нет троп. Мы должны идти Перепутьем. Но торопитесь! И молчите!
Скрытно, как разведчики в пределах расположения врага, они прокрались вниз к тракту и заскользили вдоль его западного края под прикрытием каменной ограды, серые, как сами камни, и ступающие мягко, как охотящиеся кошки. Наконец они добрались до деревьев и обнаружили, что очутились внутри гигантского кольца без кровли, открывавшегося прямо в угрюмое небо, а промежутки между громадными стволами походили на огромные тёмные арки какого-то разрушенного зала. В самом центре сходились четыре пути. Сзади них лежала дорога на Мораннон, перед ними она снова убегала в свой долгий путь к югу; справа от них поднимался тракт от древнего Осгилиата, пересекался с остальными и уходил на восток, во тьму: четвертая дорога, путь, которым им предстояло идти.
Задержавшись здесь на мгновение, испуганный Фродо вдруг увидел свет: он пылал на лице Сэма сбоку от него. Повернувшись к свету, он увидел за аркой из сучьев дорогу к Осгилиату, которая прямо, как натянутая лента, бежала вниз, вниз, на запад. Там, вдали, за печальным Гондором, уже залитым тенью, садилось солнце, достигшее, наконец, каймы гигантского покрова медленно катящейся тучи и падавшее в зловещем огне в пока ещё незамутнённое Море. Короткая вспышка высветила громадную сидящую фигуру, неподвижную и торжественную, как гигантские каменные короли Аргоната. Годы источили и жестокие руки изувечили её. Голова исчезла, а на её место был водружён в насмешку круглый, грубо обтёсанный камень, на котором варварская рука намалевала подобие осклабленного лица с большим красным глазом посреди лба. Колени, массивный трон и пьедестал были сплошь иссечены и исписаны грязными символами, которые в ходу у плодящегося, наподобие личинок, населения Мордора.
Внезапно Фродо увидел выхваченную лучом света голову древнего короля: она лежала, скатившись к обочине тракта.
— Смотри, Сэм! — воскликнул он, не в силах сдержаться. — Смотри! Король снова получил корону!
Глаза были выковыряны, и резная борода сколота, но высокий суровый лоб увенчан серебром и золотом. Вьющееся растение с цветами, похожими на маленькие белые звёздочки, обвилось вокруг бровей, как бы воздавая почесть павшему королю, и в кудрях его каменных волос блестели жёлтые камнеломки.
— Они не могут победить навечно! — сказал Фродо.
А затем короткая вспышка внезапно погасла. Солнце коснулось воды и исчезло, словно погасили лампу. Упала чёрная ночь.
Глава VIII
Лестницы Кирит Ангола
Горлум тянул Фродо за плащ и шипел со страхом и нетерпением.
— Мы должны идти, — говорил он. — Мы не должны стоять здесь. Торопитесь!
Фродо неохотно повернулся спиной к западу и пошёл вслед за своим проводником в тьму на востоке. Они покинули кольцо деревьев и принялись красться вдоль тракта, ведущего в горы. Эта дорога тоже некоторое время бежала прямо, но вскоре начала отклоняться к югу, пока не привела к самому подножью того большого скалистого отрога, который они видели издалека. Чёрный и угрожающий, он нависал над ними, темнея на фоне почти столь же тёмного неба. Дорога проползала под его тенью и, обогнув, снова устремлялась к востоку, начав круто подниматься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
