Фродо и Сэм брели по ней с тяжёлым сердцем, уже не имея сил заботиться о грозящей им опасности. Голова Фродо была опущена; его бремя снова пригибало его к земле. Сразу же, как они миновали большое Перепутье, вес Кольца, почти забытый в Итилии, опять стал увеличиваться. Теперь, чувствуя, что дорога под его ногами делается круче, Фродо устало поднял глаза и увидел, именно так, как обещал ему Горлум, его: город призраков Кольца. Он скорчился у каменного парапета.
Длинная, наклонно поднимающаяся долина, глубокий залив теней, уводящий в сердце гор. На той его стороне, чуть отступя от обеих бортов, на высоком скалистом фундаменте, покоящемся на чёрных коленях Эфель Дуата, стояли стены и башня Минас Моргула. Всё вокруг них было во мгле, земля и небо, но они были освещены. Однако не тем пленённым светом луны, который в древности лился сквозь мраморные стены Минас Итила, Лунной Крепости, прекрасной и лучезарной в кольце холмов. Теперь этот свет был даже тусклее, чем от больной, поблекшей от затмения луны; он дрожал и распространялся, подобно тлетворному духу гниения, — трупное свечение, свет, который не освещал ничего. В стенах и башне виднелись окна, похожие на бессчётные чёрные дыры, ведущие внутрь, в пустоту; но самая верхняя площадка башни медленно поворачивалась, сначала в одну сторону, затем в другую: огромная призрачная голова, злобно скалящаяся в ночь. С минуту трое путников стояли здесь, сжавшись, уставившись на неё против своей воли, и не в силах опустить глаза. Горлум опомнился первым. Он снова настойчиво потянул их за плащи, но не произнёс ни слова. Он почти поволок хоббитов вперёд. Каждый шаг давался с трудом, и время, казалось, почти остановилось, так что между тем, как поднять и опустить ногу, проходили ненавистные минуты.
Так они медленно приблизились к белому мосту. Здесь тракт, слабо светясь, проходил над рекой, текущей по центру долины, и, змеясь, подбирался окольным путём к воротам крепости: чёрной пасти, развёрстой во внешнем круге северных стен. По берегам реки раскинулись широкие плоские равнины: тёмные луга, покрытые бледными белыми цветами. Они тоже светились — красивые, и в то же время ужасающей формы, подобные сумасшедшим образам кошмарного сна; и они издавали слабый, тошнотворный запах склепа: в воздухе стоял запах гнили. Арка моста перекидывалась с луга на луг. У входа на неё стояли скульптуры, искусно высеченные в виде людей и животных, но изъеденные и внушающие отвращение. Под мостом беззвучно текла вода, от которой поднимался пар, но эти испарения, клубящиеся и извивающиеся вокруг моста, были мёртвенно холодны. Фродо почувствовал, как всё завертелось перед его глазами, и мысли смешались. Затем внезапно, словно увлекаемый помимо собственной воли некой силой, он, шатаясь, рванулся вперёд, шаря перед собой вскинутыми руками, словно нащупывая дорогу, и роняя голову то на одну, то на другую сторону. Сэм и Горлум побежали за ним. Сэм подхватил хозяина на руки, когда тот споткнулся и чуть не упал прямо у входа на мост.
— Не этой дорогой! Нет, не этой дорогой! — прошептал Горлум, но выдыхаемые сквозь зубы слова, казалось, вспороли тяжёлое безмолвие, подобно свисту, и он в ужасе скорчился на земле.
— Остановитесь, мистер Фродо! — пробормотал Сэм Фродо на ухо. — Вернитесь! Не этой дорогой. Горлум говорит — нет, и на этот раз я с ним согласен.
Фродо провёл рукой по лбу и оторвал глаза от города на холме. Светящаяся башня гипнотизировала его, и он боролся с овладевшим им желанием бежать по испускающему тусклый свет тракту прямо в ворота. Наконец, собрав все силы, он отвернулся, и сразу же почувствовал, как Кольцо сопротивляется ему, тянет за цепочку на шее, и глаза его тоже, стоило ему отвести их, словно на мгновение ослепли. Темнота перед ним была непроницаема.
Гордум, ползущий по земле, как перепуганный зверёк, уже почти исчез во мраке. Сэм, ведя и поддерживая своего спотыкающегося хозяина, последовал за ним так быстро, как только мог. Неподалёку от ближнего берега реки в каменной стенке, огораживающей тракт, была брешь. Через неё они и прошли, и Сэм увидел, что они очутились на узкой тропе, которая в начале тоже слабо светилась, как и основной тракт, а потом, поднявшись над лугами цветущих предсмертников, меркла и уже тёмной петляла своим окольным путём по северным склонам долины.
Хоббиты побрели по этой тропе бок о бок, не способные разглядеть перед собой Горлума, кроме тех моментов, когда он оборачивался и кивком манил их за собой. Его глаза светились бледно-зелёным светом, не то отражая трупное свечение Моргула, не то зажжённые каким-то вызванным им душевным откликом. Это мёртвенное свечение и чёрные глазницы окон Фродо и Сэм чувствовали постоянно: и когда в ужасе оглядывались на крепость через плечи, и когда с трудом отрывали от неё свои глаза, чтобы отыскать становившуюся всё темнее тропу. Медленно, с огромным трудом, они продвигались вперёд. Когда хоббиты поднялись над тлетворными испарениями заражённой реки, дыхание их стало легче, а в голове прояснилось, но теперь их тела сковала смертельная усталость, словно они ночь напролёт брели под тяжёлой ношей или долго плыли против сильного течения. Наконец они уже больше не могли идти дальше без остановки.
Фродо остановился и опустился на камень. К этому моменту они выбрались на покатый лоб голой скалы. Впереди борт долины рассекало ущелье, и тропа, продолжая подниматься, огибала его верхний конец по уступу размером всего лишь с широкий карниз с пропастью справа и отвесной южной стеной горы слева, пока не терялась в черноте где-то наверху.
— Я должен отдохнуть немного, Сэм, — прошептал Фродо. — Оно такое тяжёлое, Сэм, паренёк, очень тяжёлое. Интересно, далеко ли я смогу унести его? Как бы то ни было, я должен отдохнуть, прежде чем мы рискнём вот на это. — Он указал на узкую тропу впереди.
— Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! — прошипел Горлум, спеша назад к ним. — Ш-ш-ш!
Его пальцы были прижаты к губам, и он яростно тряс головой. Потянув Фродо за рукав, он указал на тропу, но Фродо не двинулся.
— Не сейчас, — сказал он. — Не сейчас.
Усталость и нечто большее, чем усталость, сковывали его; словно тяжёлые чары были наложены на его душу и тело.
— Я должен отдохнуть, — пробормотал он.
Тут страх и смятение Горлума усилились до такой степени, что он снова заговорил, точнее, зашипел, прикрываясь рукой, словно пытался скрыть звук от невидимых существ, подслушивающих в воздухе.
— Не здесь, нет. Не отдыхать здесь. Дураки! Глаза могут увидеть нас. Когда они поднимутся на мост, они увидят нас. Уходим! Вверх, вверх! Идём!
— Идёмте, мистер Фродо, — сказал Сэм. — Он опять прав. Мы не можем здесь оставаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
