Фродо поднял голову, а затем встал. Отчаяние не оставило его, но слабость прошла. Он даже мрачно улыбнулся, чувствуя теперь так же ясно, как за минуту до этого он чувствовал прямо противоположное, что он должен сделать то, что должен, если это удастся; а узнает ли когда-нибудь Фарамир, или Арагорн, или Элронд, или Галадриэль, или ещё кто-нибудь про это — к делу не относится. Он взял посох в одну руку, а фиал в другую. Увидев, что чистый свет уже струится сквозь его пальцы, он сунул его поглубже за пазуху и прижал к сердцу. Затем, отвернувшись от Моргула, который теперь выглядел лишь тусклым серым пятном на той стороне тёмного ущелья, он приготовился идти вверх.
Горлум, который, по-видимому, когда ворота Минас Моргула открылись, уполз по узкому уступу в темноту, бросив хоббитов там, где они лежали, опасливо вернулся, стуча зубами и треща пальцами.
— Глупцы! Дураки! — шипел он. — Спешите! Они не должны думать, что опасность миновала. Она не миновала. Спешите!
Они не ответили, но пошли за ним вверх по уступу. Обоим хоббитам, даже после того, как они столкнулись с другими многочисленными опасностями, это совсем не нравилось, но карниз не был длинным. Вскоре тропа сделала последнюю петлю вокруг очередного бока горы и неожиданно нырнула в узкую щель в скале. Они добрались до первой лестницы, о которой говорил Горлум. Тьма была почти полной, и хоббиты еле различали хоть что-нибудь даже на расстоянии вытянутой руки, но глаза Горлума, когда он обернулся к ним, замерцали бледным светом с высоты нескольких футов.
— Осторожно! — шепнул он. — Ступеньки. Много ступенек. Нужно быть осторожными!
Осторожность была действительно необходима. Фродо и Сэм сначала почувствовали себя легче, потому что стены теперь поднялись с обеих сторон, но лестница оказалась крутой, как приставная, и пока они карабкались верх и вверх, всё чётче становилось ощущение остающейся за спиной глубокой чёрной пропасти. И ступеньки были узкие, неравной высоты и часто предательские — истёртые, со скользкими краями, некоторые вовсе осыпавшиеся, другие же трещали под ногой. Хоббиты карабкались вверх, цепляясь потерявшими чувствительность пальцами за очередную ступеньку вверху и заставляя свои ноющие колени сгибаться и выпрямляться; и по мере того, как лестница всё глубже врезалась в отвесную гору, скалистые стены всё выше и выше вздымались над их головами.
Наконец, когда они уже чувствовали, что больше не выдержат, они увидели глаза Горлума, который опять уставился на них сверху вниз.
— Мы наверху, — прошептал он. — Первая лестница пройдена. Ловкие хоббиты, забравшиеся так высоко, очень ловкие хоббиты. Только несколько маленьких ступенек, и это всё, да.
Сэм, очень уставший, с кружащейся головой, а за ним Фродо, вползли на последнюю ступеньку и уселись, растирая ступни и колени. Они находились в глубоком тёмном коридоре, который, судя по всему, продолжал подниматься и дальше, хотя менее круто и без ступеней. Горлум не позволил им отдыхать долго.
— Осталась ещё одна лестница, — сказал он. — Гораздо длиннее. Отдохнёте, когда мы поднимемся на следующую лестницу, не сейчас.
Сэм застонал.
— Длиннее, говоришь? — переспросил он.
— Да, да-с-с, длиннее, — ответил Горлум. — Но не такая сложная. Хоббиты поднялись по Прямой Лестнице, дальше будет Витая Лестница.
— А что за ней? — спросил Сэм.
— Посмотрим, — тихо проговорил Горлум. — О да, мы посмотрим.
— Мне помнится, ты говорил, что там туннель, — сказал Сэм. — Разве там не туннель или какой-то другой проход на ту сторону?
— О да, там туннель, — отозвался Горлум. — Но хоббиты смогут передохнуть, прежде чем попытаются пройти им. Если они пройдут через туннель, они окажутся рядом с вершиной. Совсем рядом, если пройдут насквозь. О да!
Фродо дрожал. Во время подъёма он вспотел, и теперь ему было липко и холодно, а из тёмного коридора тянуло знобким сквозняком, который дул сверху, с невидимых вершин. Он встал и встряхнулся.
— Хорошо, идём! — сказал он. — Здесь не место рассиживаться.
Коридор, казалось, тянулся мили, и их постоянно обдувало холодным сквозняком, который по мере того, как они шли вперёд, усилился до резкого ветра. Чудилось, что горы своим смертоносным дыханием стараются запугать их, помешать разведать секреты высот, сдуть их прочь, в оставшуюся позади черноту. Они поняли, что дошли до конца, только когда стена справа от них внезапно оборвалась. Они почти ничего не могли различить. Гигантские чёрные, бесформенные массы и глубокие серые тени обступали их со всех сторон и маячили впереди, но время от времени под низко нависшими тучами вспыхивал тусклый красный свет, и тогда на мгновение они видели прямо перед собой и с обеих сторон высокие пики, которые, словно колонны, подпирали огромную провисшую крышу. По-видимому, они вскарабкались на много сотен футов к какому-то широкому уступу. Слева от них был утёс, справа пропасть.
Горлум вёл их впритык к утёсу. В данный момент они больше не поднимались, но грунт стал гораздо более разбитым и опасным в темноте и дорогу то и дело преграждали глыбы и каменные осыпи. Они пробирались вперёд медленно и осторожно. Сколько часов миновало с тех пор, как они вступили в долину Моргула, ни Сэм, ни Фродо не могли сказать. Ночь казалась бесконечной.
Наконец перед ними опять замаячила стена и опять открылась лестница. Снова они остановились и опять принялись подниматься. Это было долгое и утомительное восхождение, но вторая лестница уже не врезалась в отвесную стену. На этот раз поверхность высокого утёса слегка откидывалась назад, и тропа змеилась по нему серпентином. В одном месте она подползла прямо к краю тёмной пропасти, и Фродо, глянув вниз, увидел под собой гигантский провал и большое ущелье в изголовье Моргульской долины. В его глубинах тускло отсвечивала, как брюхо светлячка, нитка призрачного тракта от мёртвого города к Безымянному Перевалу. Он поспешно отвернулся.
Всё дальше и вверх вилась и карабкалась лестница, пока, наконец, её последний короткий и прямой пролёт не вывел их на очередной уровень. Тропа отвернула от основного перевала в большом ущелье и теперь следовала своим собственным опасным курсом у подошвы наиболее низкого утёса среди горных вершин Эфель Дуата. Хоббиты смутно различали с обеих сторон крутые хребты и острые каменные вершины, а между ними большие щели и трещины темнее, чем ночь, в которых забытые зимы глодали и резали лишенные солнца камни. И теперь красное свечение в небе казалось ярче, хотя хоббиты не могли сказать, то ли действительно в это жилище теней пришло ужасное утро, то ли они видели лишь пламя великого неистовства Саурона, измывающегося над Горгоротом по ту сторону гор. Поднимая глаза, Фродо различал всё ещё далеко впереди и по-прежнему высоко над ними, как он догадывался, самую верхнюю точку этой невыносимой дороги. На фоне мрачной красноты восточного неба в последнем, верхнем хребте проступал контур ущелья — узкого, глубоко врезанного между двумя чёрными плечами, и на каждом плече поднимался каменный рог.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
