Мадлен стояла, опустив руки. Герцогиня внезапно спросила: «А Джон? Он тебя провожать не
придет?»
-Для того, чтобы не пришел, - сварливо сказала Марта, - я и отправляюсь сейчас в Тюильри, на всю
ночь. Он будет с ног валиться, к рассвету, я ему велю спать идти.
Она посмотрела на саквояж в своей руке: «Придется налегке ехать. В Италии платья сошью,
благо, - Марта усмехнулась, - за казенный счет. Вы с Элизой, в Ренн отправляйтесь, Изабелла за
всеми присмотрит». Марта вздохнула: «Мало ли что твоему мужу в голову придет. Ему под
горячую руку лучше не попадаться».
-Джоанна ему письмо напишет, а я передам, - мрачно сказала Мадлен. «Марта, - герцогиня
вздохнула, - хороший там мальчик?»
-А какой еще у Теодора и Тео, может быть? – удивилась женщина. «Ты его сама утром увидишь.
Все, - она посмотрела на часы, - час до полуночи, мне в Тюильри надо».
Мадлен остановилась посреди гардеробной. Глядя на платья дочери, заставив себя не плакать,
она стала отбирать самые простые наряды
Над башнями собора Нотр-Дам едва забрезжил ранний, летний рассвет. Карета, запряженная
четверкой крепких лошадей, стояла на мостовой.
-Все равно, - задумчиво сказала Марта, смотря за тем, как Мишель проверяет упряжь, - все равно,
мы на Дижон поедем. Потом на юг свернем. Так безопасней. Документы надежные, он теперь
темноволосый, но лучше не соваться на южные дороги. Сейчас, по крайней мере».
Мадлен взглянула на Мишеля и вспомнила, как они с дочерью зашли в квартиру на набережной
Августинок. Мишель вскочил из кресла и, бросившись к жене, взял ее за руки: «Джоанна, любовь
моя…». «Светятся оба, - поняла Мадлен, - Господи, убереги их от беды, от несчастья, прошу тебя».
Мишель склонился над ее рукой и смущенно пробормотал: «Ваша светлость, вы простите…»
-Я тебе теща, дорогой мой, - сварливо отозвалась герцогиня, - так что мадам Мадлен, и никак
иначе. Ты мою дочь береги, понял?
-Конечно, мадам, - Мишель только улыбнулся. «Пжалуйста, передайте мое почтение его светлости,
- он покраснел, - потом, как…»
-Как все это закончится, - Федор посмотрел на часы: «Прощайтесь, дорогие мои». Уже в карете,
Джоанна, - она была в простом, сером платье тонкого сукна, - устроилась на сиденье напротив
Марты. Та взглянула на карту: «До самого побережья я вас не потащу. Я на Эльбу из Тулона
отправляюсь, на британском военном фрегате, вряд ли вам на нем будут рады, - она улыбнулась:
«После Дижона расстанемся, вы лошадей купите, а я кучера найму».
Карета тронулась. Джоанна, помахав матери, - та вышла на мостовую, глядя им вслед, - робко
спросила: «Тетя Марта, вы ведь на правительство работаете, как папа. Зачем вы это, - Джоанна
помолчала, - для нас делаете?»
Марта смотрела на улицы за окном - карета ехала к восточной заставе. Достав сигарку, она
чиркнула кресалом: «Как твой муж родился, свекровь твоя за него дышала, чтобы он жил. Я потом
грудь ему дала, и купала его. Мы его в беде не оставим, будь уверена. А насчет отца твоего, -
Марта вздохнула, - как-нибудь это все устроится».
Джоанна помялась и взяла ее руку: «Спасибо вам, тетя Марта». Женщина посмотрела на синий
алмаз, что блестел на пальце. «Я не в первый раз из Франции людей вывожу, - бодро заметила
Марта, - все получится».
Мадлен все махала карете, а потом ощутила у себя на плечах теплую руку.
-У нас общие внуки будут, сватья, - ласково сказала Тео. «Пойдемте, позавтракаем, рано же
поднялись. Мужчин спать отправим, устали они, а сами посидим, поболтаем».
Герцогиня вытерла глаза: «Мадам Тео, если мой муж появится, у вас…»
-Скажем, что и в глаза никого не видели, - пожала плечами Тео. «И я тоже, - Мадлен поднималась
по лестнице, - сделаю вид, что Джоанна просто сбежала. Грех лгать, конечно, да еще и мужу, но
что же делать. Как все успокоится, вернутся они».
Она пригладила наскоро причесанные волосы. Запахнувшись в шаль, Мадлен прошла в открытую
Теодором дверь квартиры.
Дофин окунул перо в чернильницу и размашисто расписался внизу листа.
-Расстреляйте всех, - граф д’Артуа поднялся и Джон сразу же встал. Дофин потрещал костяшками
длинных пальцев: «Франция не обеднеет от потери этих пяти десятков человек, поверьте. Так же
поступайте впредь, с любым тайным бонапартистом, что попадет к вам в руки. На их террор мы
будем отвечать своим террором. Я очень доволен вашей работой, месье Жан, - дофин потрепал
его по плечу, - так и напишу моему царственному брату, принцу-регенту. В осеннем наградном
листе мы вас не обойдем, разумеется, - дофин коротко улыбнулся. Джон поклонился: «Осенью я
должен быть в Вене. Слава Богу, пусть кто-нибудь другой занимается облавами».
Когда дофин вышел, Джон посмотрел на список приговоренных к смертной казни. Герцог сказал
себе под нос: «Доверенное лицо Наполеона мы так и не поймали. Расстреливаем людей, что дома
хранят портрет Бонапарта, вот и все их преступления».
Он посмотрел за окно. Отпив остывшего кофе из оловянной чашки, с отвращением толкнув ногой
холщовую койку, Джон пробормотал: «Пятый день здесь сижу, даже Марту не проводил. Хватит,
повидаю семью, нельзя Мадлен так отпускать, - он, внезапно, улыбнулся. Посмотрев на свой
простой хронометр, Джон вздохнул: «Все равно, зайду к ним. Для очистки совести».
Герцог запер дверь кабинета, и сказал невидному человеку, что читал Mercure de France,
устроившись на деревянном стуле:
-Завтра вернусь, месье Поль. Что пишут? - он кивнул на газету.
-Публичная лекция месье Корнеля и месье Тенара, нашего знаменитого химика, - месье Поль
гордо указал на объявление. «В Сорбонне, послезавтра. Народу набьется - не протолкнешься. Они
будут опыты демонстрировать, - француз прочитал по складам, - с новыми элементами».
-Новые элементы, - Джон сбежал по лестнице во двор Тюильри. «Надо будет дома поговорить с
другом Питера, мистером Дэви. Химик, работает над новой лампой для шахт. Нам нужны газовые
гранаты, Теодор мне рассказывал об отравляющих веществах. Можно их использовать вместе с
воздушными шарами, так поражение противника будет массовым. Не то, чтобы мы собирались
воевать, но на всякий случай. Теодор…, - герцог поморщился и тряхнул коротко стриженой
головой: «Зайду к ним».
В передней на набережной Августинок пахло розами. Он услышал ласковый голос Тео: «Сейчас
продолжим, Юджиния».
Она вышла к нему и ахнула: «Джон! Вот уж редкий гость! Мы с Юджинией репетируем. Дофин
устраивает маленький вечер, для узкого круга. Раз Марта уехала, то ее дочь мне будет
аккомпанировать. Ты останешься на ужин? - гранатовые губы улыбнулись. «У нас отличные
куропатки и свежий салат».
-Нет, нет, - отчего-то покраснел Джон, - я ненадолго. Мне с твоим мужем надо переговорить.
-Они в библиотеке, - Тео посмотрела ему вслед. Джон, не оборачиваясь, подумал: «Она актриса,
конечно. Почти сорок лет на сцене. Ей нельзя верить, она кого угодно вокруг пальца обведет».
Отец и сын сидели напротив друг друга за большим, дубовым столом, дверь комнаты была
приоткрыта. Джон усмехнулся: «Похожи, как две капли воды, конечно». Петя обложился книгами.
Джон увидел у него в руках: «De la constitution française de l’an 1814».
-Бурбоны аббата Грегуара ненавидят, - вспомнил Джон. «Даже больше Наполеона, пожалуй.
Конечно, он аболиционист, сторонник всеобщего избирательного права, да еще и указывает на
недостатки новой конституции, в этой своей брошюре. Интересно, я и не думал, что младший сын
Теодора политикой занимается, в его возрасте».
Федор поднялся: «Петя, сходи, кофе нам свари, пожалуйста».
Он указал Джону на кресло перед мраморным камином. Поставив перед ним шкатулку для сигар,
мужчина заметил: «Надо бы слуг нанять, конечно, но все никак руки не доходят. Тео сама готовит,
а иногда Натаниэль приходит, помогает. Знаешь ты, что он обручился?»
Джон закурил и махнул рукой: «Я последние пять дней, с тех пор, как Марта уехала, из дворца не
выхожу. А что за девушка? - он выпустил сизый дым.
-Хорошая девушка, - улыбнулся Федор. «Мадемуазель Бланш, с Мартиники. Тоже цветная, хотя по
ней, как и по Нату, не скажешь. Они в сентябре в Бостон плывут, там обвенчаются».
Джон посмотрел в искренние, голубые глаза: «Теодор…, Скажи мне, вы совершенно точно не
знаете о том, где сейчас капитан де Лу?»
Федор пожал мощными плечами, - он был в домашней, бархатной куртке. «Записки никакой не
было. Думаю, на Эльбе он, вместе с Бонапартом. Раз туда можно ездить…, - он вопросительно
посмотрел на Джона.
-Можно, я же говорил, - герцог все курил, глядя на золотистый закат в окне.
-Осенью и поедем, - бодро заметил Федор. «Заодно твоих родственников увидим. Что это ты, - он
