в голосе, а про констатировав как факт — произнес господин Буггати. Но …только сила воли и светская выдержанность, позволили скрыть обуревавшие внутри него чувства. Если Анни решила связать узами брака себя с князем Войцеховским, это означало только одно — отставка самого господина Буггати. Чтобы сильнее спрятать под маской равнодушия свою внутреннюю панику и огорчение, он чаще подкуривал свою сигару и по тонкой черте, пролегшей в уголках губ, можно было при внимательном взгляде прочитать его истинные чувства.
Войцеховский продолжил.
— Господин Буггати, вы зря торопитесь с выводами. Я имею уверенный план уехать на жительство в Северную Америку и увезти туда Анни, мне совершенно не льстил бы тот факт, что она снова принялась бы заниматься делами производства. Как бы сейчас не обстояли дела, но лучше вас с ними никто не справиться. Разве что, только, я могу осмелиться предложить вам, если вы нуждались бы в этом, некую помощь.
Господин Буггати с облегчением вздохнул. И его рука более размеренно и спокойно стала действовать, поднося сигару. Он только теперь с неимоверным удовольствием затянулся её терпко-горьковатым, по настоящему мужским запахом.
И уловив смену настроения, Войцеховский также только сейчас по-настоящему расслабился. Вытянув свои длинные ноги и развалившись в кресле, расслабив уставшую спину, он с улыбкой рассматривал спящего Миррано. У того было по-детски умиротворенное лицо и казалось, что годы над его мальчишеской натурой не властны, так очевидны были его эмоциональные повадки, реакция на проблемы, возникавшие то и дело в его семье. Казалось, что их самый серьезный и прилежный отпрыск Михаэль, порой стилем жизни производит впечатления большей взрослости чем родной отец.
— Вот, шельма — вдруг произнес Войцеховский — представляете, Гельмут вытряс из меня сегодня все карманные деньги. Как он видит карты? Не понимаю.
— Господин Артур, а что вы решите со своим производством?
Войцеховский недовольно нахмурился. — Вы не подумайте, что я ухожу от ответа, сказав вам — «не знаю». Завод куплен на мое имя и все патенты, на которых он набрал свою мощность и обороты, так же на мое имя, но я оставляю право решить его судьбу своей бывшей супруге.
Буггати не до конца осознал ответ, но спрашивать дальше, могло показаться неучтивым.
Войцеховский только глотнув бренди, добавил:
— Вы должны знать, что сама Анни еще не знает, что ей предстоит снова уехать из страны. Я не могу сказать, насколько быстро это произойдет, но это уже не зависит ни от моего развода и его последствий, ни от того, будет ли у неё на это желание?
Господин Буггати теперь совершенно не понял сказанного Войцеховским, потому что, зная его как компаньона несколько лет, никак не наблюдал в нем явных диктаторских наклонностей. И любопытство пересилило его тактичность, по сему он спросил:
— Я не совсем понял последнее, дорогой компаньон. А если госпожа Анни не захочет снова покидать Родину?
— Захочет, господин Буггати. За этой женщиной, просто по пятам ходит злой рок и она уже сама понимает, что ей необходим сильный покровитель.
Ничего более конкретно для себя не выяснив, господин Буггати решил спросить последнее:
— Чем вы планируете заняться в Северной Америке?
— Я уже три года назад, как вложил всю прибыль от производства металла в инвестиции авиастроения. Это новое, строго научно-исследовательское производство еще только в стадии своего становления, но у него просто немыслимые перспективы. Дорогой господи Буггати, я смел бы вам советовать обратить на это внимание и я, со своей стороны, если у вас появиться желание переехать в Америку, мог бы предложить вам хорошую и очень перспективную должность у себя.
— Вы меня перевербовываете? — усмехнулся господин Буггати. — На кого же тогда останется наследие господина фон Махеля?
— Мы его продадим на аукционе. У Ани по-прежнему останется хорошее состояние, только оно будет заключаться не в недвижимости, а в инвестициях в совершенно новую, развивающуюся бешенными темпами отрасль.
— Вы всегда занимались наукой — господин Артур — проговорил господин Буггати, его на некоторое время отвлекло кряктение, проснувшегося господина Миррано, который озадачился, чем бы ему освежиться. — Я же более консервативен. Но производство госпожи Ани фон Махель я знаю, как свои пять пальцев. Наступает долгожданное время, для нас, производителей хорошего металла. Приближается война, годом раньше или позже это произойдет, но Австро-Венгрия вступит в военные действия. Фронт станет нуждаться в поставках оружия. Вы так же все взвесите, может вам не стоит спешить с отъездом? А война закончиться и утроив, если не больше свое состояние, вы благополучно отплывете в Америку. Америка очень любит богатых!
— Я тоже слышал разговоры о войне. Но для меня в данный момент обстоятельства таковы, что я не знаю дальнейшую судьбу своего производства. Если оно останется моим, по решению графини фон Газейштард, что маловероятно, я обязательно займусь литьем пушек. И основную ставку я буду делать даже не на это оружие.
Миррано подсел к ним и взял стакан бренди в руки. Услышав только последние слова разговора присутствующих. Он сильно озадачился.
— А на какое оружие вы будете делать ставку?
— Химическое. Химическое оружие в надвигающейся войне будет решать многое.
На веранду стремительно ворвалась Хелен, через стеклянную дверь увидев появившийся в руках супруга, стакан бренди. Миррано спешно его поставил назад и сделал невинный вид. Чтобы не заострять внимание других, на своих взаимоотношениях с супругой, он придал своему лицу глубоко заинтересованное выражение и спросил дальше Войцеховского — У вас же не тот профиль!?
Войцеховский кивнул в ответ.
— Ну, часть же производства не сложно переоборудовать. Притом, я могу привлечь отличных химиков.
— Да. Да. Да — как-то задумчиво закивал Миррано.
Тут Хелен поспешно вклинилась в разговор, но обращаясь к своему супругу. — Так, дорогой, мне совершенно не интересно как галке на заборе висеть над тобой, чтобы ты не пропустил снова в себя пару-тройку стаканов бренди. Пойдем ка со мной в дамскую компанию, пить кофе.
Миррано совершенно послушно последовал за ней.
ГЛАВА 96
Разве может быть человек совершенно счастлив? Ани задавала себе этот вопрос каждый вечер и каждое утро. Потом она ответила себе:
