Одно орудие и один снаряд, давно забытый каким-то безалаберным артиллеристом. Время шло, а час отмщения все не наступал.
Генератор давно сняли, батареи, несмотря на самые экономичные режимы, все же садились, но однажды перед самым порогом полной темноты последовала та единственная команда, которой рейдер ждал так долго.
«Ну вот, теперь за все расплатимся», — подумал бы корабль, будь он живым существом.
Выдавливая из аккумуляторов последние капли ресурсов, бортовой компьютер, уже на грани угасания, сумел заставить сработать механизм пуска. Умирающий корабль, как упрямый солдат, огрызнулся огнем и выстрелил в небо смертоносный подарок.
Снаряд прочертил дымную траекторию и, зависнув в верхней мертвой точке, решительно устремился вниз.
44
Легкая вибрация стен заставила охранников переглянуться. Сержант Глазго прислушался к затихающему гулу и взялся за телефон, однако ответили ему не сразу.
— Это дежурный смены сержант Глазго. Мы услышали какой-то гул, сэр… Что? Да, сэр. Понятно.
Сержант положил трубку и посмотрел на четверых солдат своей смены.
— Кто-то обстрелял хранилище из орудия, — сказал он.
— Вот это ни хрена себе, — отозвался рядовой Фрай Гольдинг.
— Вокруг пустыня, откуда здесь взяться орудию? — удивился старый солдат Рейнбоу. — Разве что с воздуха. А я думал, над таким объектом и воробей не пролетит… — И Рейнбоу покачал головой.
— Фрай, послушай стенку еще раз, — приказал сержант.
Солдат неохотно поднялся и подошел к бронированной перегородке. Затем приложил ухо к холодной поверхности и замер, ловя еле заметные скрипы — словно какая-то большая масса наваливалась на перегородки.
«Скрип-скрип, хр-р-р» — и тишина. Гольдинг чувствовал, как под действием могучей силы металл напрягался, но давление пока сдерживал.
Иногда скрип прекращался, и тогда Гольдинг слышал шаги по коридору То медленные, то, наоборот, быстрые. Как будто кто-то играл в коридоре в футбол.
Однако никаких шагов там не должно было быть. Коридор был перегорожен десятком бронированных плит, и никто не мог так запросто по нему гулять.
— Ну что, ходят? — спросил сержант.
— Да, сэр, шага я слышу отчетливо, — кивнул Гольдинг.
Рейнбоу поднялся со своего места и, подойдя к перегородке, сказал:
— Ну-ка, парень, отойди в сторонку, а то, может, ты бредишь. — Рейнбоу поставил автомат к стене, пригладил усы и осторожно приложился ухом к металлу.
Все замерли и даже перестали дышать, надеясь, что старый солдат развеет все опасения. Однако Рейнбоу сказал:
— Нет, братцы, он не бредит. Действительно слышны шаги.
— А может, им удалось поднять перегородки в коридоре? — предположил белобрысый Сааринен.
— Как это можно сделать? Каждая из них весит по десять тонн, да еще закрывается на четыре ступора, — возразил сержант. — Скорее всего, это галлюцинации.
— У всех, что ли? — спросил Рейнбоу.
— Конечно, у всех. Вот я, например, какую-то тошноту чувствую, а раньше у меня такого никогда не было.
— Во-вот, и у меня тоже! — вмешался в разговор Франц Беккер.
— Тоже тошнит?
— Нет, мочевой пузырь так и режет, так и режет, — и Франц дотронулся до живота. — Вот и теперь. Пойду схожу в туалет.
Когда Беккер вышел, Сааринен пояснил:
— У нас пиво испортилось — половина коробки. Хотели выбросить, а Франц забрал коробку и все выпил…
— Ну тогда все ясно, — кивнул Рейнбоу. — Вот он, бедняга, и бегает… Эй, Фрай, ты чего там опять услышал? — спросил Рейнбоу, видя, что Гольдинг снова припал ухом к двери.
— Мне кажется, что я слышу голос Ширака, — сказал Гольдинг Он стоял и слушал, а чей-то голос продолжал нашептывать «Фрай, я курить хочу… Фрай, дай закурить… Фрай…»
Голос журчал, как вода, наполняя Гольдинга сонливостью и полной апатией Фрай отчетливо представлял Ширака, который стоял по ту сторону бронированной стены и просил сигарету. Неожиданно он почувствовал непреодолимое желание помочь другу — только как? Бронированные перегородки поднять было невозможно — Гольдинг знал это наверняка.
— Я не могу поднять эту стену, Ширак, — сказал Гольдинг.
— Эй, да он свихнулся, — произнес кто-то из солдат.
«Я сам открою… Сам выйду…» — прошептал голос, и Фрай Гольдинг ему сразу поверил. Воображение нарисовало ему яркое пламя текущего металла и фейерверк огненных брызг.
Вот вспыхивает изоляция и оплывают провода, металл смешивается, шипит, а внизу, возле стены бетонного саркофага, бегают люди. Они кричат, размахивают руками и указывают пальцами на вонзившийся в бетон снаряд. Если бы он не пролежал без дела столько лет, он рванул бы яростным огнем, оставив на стене воронку. Однако сейчас он только тлел, словно отсыревший бенгальский огонь, и этого тления хватало, чтобы расплавить металл.
Гольдинга повалили на пол, но он не сопротивлялся Его били по щекам и кричали: «Фрай! Приходи в себя, сукин сын! Фрай!..» Но он ничего не слышал, поскольку все его сознание было занято только одной яркой картиной, где дорожки расплавленного металла медленно, но верно текли в одну точку. Секунда, две, три — и они соединились…
45
Рейнбоу и Сааринен еще били Гольдинга по щекам и не заметили того момента, когда, дрогнув, стальная перегородка поползла вверх.
Сержант Глазго вскочил на ноги и, схватив свой автомат, стал напряженно вглядываться в пустоту освобожденного от перегородок коридора.
Рейнбоу и Сааринен оставили Фрая в покое и вопросительно посмотрели на сержанта.
— Это ты сделал? — спросил Рейнбоу, хотя понимал, что задает глупый вопрос.
— О, а что тут у вас происходит? — спросил возвратившийся из туалета Франц Беккер. Увидев открытый коридор, он мгновенно стал серьезным.
— Оружие на изготовку! — скомандовал сержант, но все, кроме безвольно лежащего Гольдинга, и так уже держали автоматы, готовясь открыть огонь, как только появится что-то подозрительное.
Однако ничего такого не происходило. Коридор выглядел таким же длинным и унылым. Даже третий от конца светильник мигал, как и прежде. Сержант Глазго вспомнил, что просил электриков починить его.
«Так ничего и не сделали, лентяи», — подумал он и тут же одернул себя: о каких пустяках он думает в такую минуту.
— Сержант, звони наверх, — хриплым голосом приказал Рейнбоу. — Я чувствую, что в коридоре кто-то есть…
— Да. И я тоже… — прошептал Сааринен.
— Ну так стреляйте! — визгливо выкрикнул Франц Беккер, и все открыли огонь.
Пули щелкали по штукатурке, выбивали из пола искры и с характерными шлепками увязали в дальней стене.
Небольшое помещение наполнилось едким запахом пороха, а по коридору поплыли облака белесой пыли.
— Кажется, ни в кого не попали, — определил результаты стрельбы Рейнбоу и сменил магазин.
— Алло, алло! Вы слышите меня? Это сержант Глазго! У нас открылись все перегородки! Да, сэр! Все… Как «не может быть»? Да, пока мы ждем…
Сержант бросил трубку.
— Ну что? — спросил Рейнбоу.
— Хаско лично распорядился, чтобы мы немедленно отходили.
— Наверх, что ли? — уточнил Беккер.
— А ты знаешь другие места? — спросил Сааринен. Всегда спокойный, он выглядел сейчас очень взволнованным.
— Ладно, Беккер, хватай Фрая за шиворот и волоки к лифту. А мы будем прикрывать.
— И то верно, — сказал Франц, забрасывая автомат на плечо. — Взорвать эту шахту к едрене фене. Вот самое правильное решение.
Он подошел к Гольдингу и, нагнувшись над ним, увидел, что тот пришел в себя. Глаза Фрая открылись, и он улыбнулся Беккеру так, что тот закричал не своим голосом. Окружающая пустота вдруг колыхнулась и нанесла свой смертельный удар.
Крики слились в единый захлебывающийся вопль, но вскоре все стихло…
Спустя десять минут раздался звонок.
— Ну где вы там застряли? — послышался недовольный голос дежурного офицера. — Давайте скорее, мы сейчас взорвем шахту!
— Уже идем, сэр, — ответил ему Гольдинг и направился к лифту, а следом за ним, перешагивая через обугленные трупы, двинулись остальные.
46
Когда раздался, взрыв, Фонтен подпрыгнул в своей постели. Затем кубарем слетел на пол и чудесным образом попал ногами в мягкие шлепанцы. Подбежав к окну, он отдернул занавеску и, увидев огонь на поверхности бетонного сооружения, произнес
— Ну вот и началось…
В том, что началось самое страшное, Фонтен не сомневался.
Он быстро оделся и, выскочив из своего коттеджа, едва не столкнулся с офицером, посланным за ним бригадиром Хаско.
— Обстрелян комплекс, сэр! — крикнул посыльный. — Зажигательный заряд горит в опасной близости от магистральных кабелей.
— Знаю, — бросил Фонтен и быстро пошел по направлению к комплексу, где уже бегали и кричали солдаты.
