Анна подняла брови:
— Вы что, большой специалист в женской одежде? Впрочем, мне все равно — чем уродливее я буду выглядеть, тем лучше.
* * *
Был уже вечер, когда они подъехали к бутику, в котором — казалось, с того времени прошла уже вечность, — Сюзи очистила свою кредитку до последнего цента. Продавщица явно запомнила Беннетта и, пока Анна примеряла обновки, наградила его испепеляющим взглядом.
— Félicitations, monsieur. Toujors les jolies nanas, eh?[48]
— Это моя коллега по работе. — Он откашлялся. — Мы вместе работаем.
Девушка тонко улыбнулась и отправилась к полкам посмотреть, не забыла ли она предложить Беннетту еще какую-нибудь вещицу подороже.
Анна вышла из примерочной кабины, одетая в приталенный костюм из жатого шелка. Как она прелестно выглядит, подумал Беннетт, у нее даже походка изменилась, когда она оделась в нормальную одежду. Другая женщина! Походкой манекенщицы — бедра вперед, плечи чуть ссутулены, колени прижаты друг к другу — Анна прошла к зеркальной стене и критически оглядела себя, не обращая внимания на восторженный лепет продавщиц.
— Неплохой покрой, — сказала она Беннетту. — Как вы думаете, юбка не слишком короткая для Цюриха или надо поискать что-нибудь, закрывающее щиколотки?
Беннетт не спеша изучил ее ноги. Да, что за дура эта девчонка, на ее месте он бы забыл про джинсы раз и навсегда.
— Ну что же, длина чуть выше колена, — сказал он задумчиво. — Это деловой стиль, и одновременно выглядит вполне современно. В принципе, если секретарша может позволить себе такие юбки, значит ее непременно ждет повышение, и в самом недалеком будущем. Но голые ноги — это уже перебор. Вам надо купить еще пару юбок и непременно чулки или что вы там носите. А за туфлями поедем к Клержери. Это совсем рядом.
Анна уже шла назад в примерочную кабину, но остановилась и оглянулась на Беннетта:
— Откуда вы знаете про все эти магазины?
— Помните, я рассказывал вам про Сюзи? Она-то накупила вещей на всю Англию.
Два с половиной часа спустя Беннетт объявил, что удовлетворен качеством амуниции для своей новой секретарши. Он был удивлен, поскольку неожиданно для себя понял, что ему приятно наблюдать за превращением «крутой» армейской девчонки в элегантную женщину. Да и Анна, несмотря на ее стоны и заверения в том, что следующий магазин окажется последним в ее жизни, была польщена таким неприкрытым интересом с его стороны. Хоть Беннетт и пытался не выказывать восхищения, сыпля своими низкопробными шуточками направо и налево, было очевидно, что он глаз не может от нее отвести, и это ее трогало. В отличие от По, чья лесть была отточена, а комплименты всегда выверены настолько, что их можно было записывать как образец придворного этикета, спонтанный энтузиазм Беннетта вызвал у нее теплое чувство благодарности. «Беннетт вообще-то добрый человек, — сказала себе Анна, — он только редко это показывает».
На выезде из Ниццы они застряли в пробке. Разговаривать было практически невозможно из-за криков чаек, тарахтения двигателей и истерического громыхания проносящихся мимо скутеров. Беннетт с тоской думал о том, как бы ему хотелось сейчас выпить бокал прохладного белого вина. Да и поесть бы не помешало! Они ведь целый день потратили на шопинг. Внезапно приняв решение, Беннетт вдавил педаль газа в пол, резко вывернул руль, обогнал идущий впереди тяжеловоз и вклинился перед ним в сантиметре от огромного бампера. Возмущенный водитель наградил его оглушающим гудком, но Беннетт в качестве извинения помахал рукой и свернул на дорогу, ведущую к морю. Уровень шума сразу же понизился.
— Я тут подумал, что вам, наверное, захочется поклевать чего-нибудь после такого утомительного дня. — Он весело повернулся к Анне, которая вжалась в спинку сиденья, лишь мгновение назад пролетев в сантиметре от носа тяжеловоза. — Может быть, хотите отведать рыбки? Здесь неподалеку есть неплохой ресторан.
— Спасибо, быть живой уже приятно, — пробормотала она.
— А, извините меня, это было спонтанное решение. Знаете, в порту есть маленькие ресторанчики, где прекрасно готовят, да и нельзя маршировать на голодный желудок, как говорил Веллингтон.
— Наполеон. Это Наполеон так говорил.
— Правда? Ничего удивительного — эти французы только и думают что о еде.
* * *
Беннетту повезло — он быстро нашел место для парковки на плотно набитой машинами набережной. Ему показалось, что даже «мерседес» облегченно вздохнул, как будто поняв, что какое-то время он не будет находиться под прицелом французских авто. Беннетт и Анна медленно шли вдоль целой череды ресторанов, расположенных вдоль набережной. Для ужина было еще рано, и официанты суетились около стоящих на открытых террасах столиков: закрепляли защелками бумажные скатерти, с ловкостью заядлых картежников тасовали столовые приборы, с наслаждением выкуривали последнюю сигарету до того, как поток клиентов с разными стадиями солнечных ожогов устремится ужинать в порт.
Они просмотрели меню нескольких ресторанов — предлагаемые блюда были настолько похожи, что у Беннетта зародилось подозрение, что все эти рестораны обслуживает единая огромная кухня, — и в конце концов выбрали столик с видом на море и закат. Беннетт с удовлетворением изучил винную карту, сладко вздохнул и взглянул на Анну:
— Надеюсь, вы пьете вино?
— Пью, конечно, почему же нет?
— Ну, не знаю, армейская выучка, еврейская вера…
— Вы имеете в виду, что вино не кошерное?
— Вот, именно это.
— Но я же съела сэндвич с ветчиной прямо у вас на глазах.
Беннетт поднял глаза и увидел, что она улыбается.
— Ну да, как же я мог забыть! Вытащить еду прямо изо рта у рабочего человека. Вам должно быть стыдно.
— Хотя, — вдруг задумчиво произнесла Анна, — в еврейской религии есть много полезных для человека обычаев.
Беннетт оторвался от созерцания винной продукции Франции.
— О, я не сомневаюсь в этом. Какое вино предпочитаете, белое или розовое?
— Например, обрезание.
— О да, обрезание, как это справедливо подмечено, это действительно то, что нужно человечеству. Решено, будем пить розовое.
На полчаса они забыли о том, почему здесь находятся и что им предстоит вместе совершить, болтали, как болтают люди, которых судьба нечаянно свела вместе и которые оказались друг другу интересны, даже приятны.
Анна плохо знала Францию, ее знания в основном сводились к парижским бутикам, и она попросила Беннетта рассказать ей о южных провинциях. Он поведал ей о Сен-Мартине и Авиньоне, о людях, о погоде, о разных смешных происшествиях, случавшихся с ним. Он говорил в свойственном ему шутливом тоне, но одновременно с такой задушевной ностальгией, что Анна была в очередной раз тронута. Она чувствовала, что броня защиты, которой она окружила свою душу после неудачного романа с По, потихоньку начинает слабеть. А Беннетту приходилось все время напоминать себе, что так откровенно пялиться на женщину, пусть даже очень красивую женщину, в хорошем обществе не принято. Но он не мог удержаться — солнце садилось в море и золотило последними лучами ее нежную кожу, зажигало в глазах мерцающий огонь.
Возникший около столика официант вернул их к реальности:
— Monsieur Bennett? Téléphone.[49]
Беннетт с неохотой вернулся в реальность. Он в раздражении последовал за официантом и взял лежащую на стойке бара трубку:
— Алло?
— Прошу меня простить за то, что нарушаю ваш романтический ужин на двоих, — произнес По совсем не извиняющимся тоном. — Вы договорились обо всем с людьми Туззи?
— Да. Мы приезжаем в порт завтра вечером.
— Великолепно. Мне так приятно, что вы и мисс Херш, похоже, прекрасно спелись. Походы по магазинам сближают, правда?
— А откуда вы узнали, что мы здесь?
— Я же говорил вам, что вы будете постоянно находиться под дружеским наблюдением моих людей. Будем надеяться, что, когда я позвоню в следующий раз, вы сможете меня по-настоящему порадовать. Bon appétite.[50]
Беннетт помедлил, вернул трубку на рычаг и нарочито небрежно осмотрелся по сторонам. На причале и на набережной народу заметно прибавилось. Толпы загорелых, разгоряченных людей бродили между столиками, кричали, болтали, смеялись. Где-то посреди этой веселой расслабленной толпы бродят двуногие доберманы По. И сейчас они наблюдают за ним. Они будут смотреть, как он ест, как беседует с Анной. Потом они поедут следом за ним в Монако. Интересно, а в квартире тоже установлены «жучки»?
Анна сразу же заметила перемену в настроении Беннетта и насторожилась.
— Постараюсь угадать, что случилось. С вами только что говорил наш обожаемый, несравненный вождь и заверил вас, что мы находимся у него на прицеле. Так?
Беннетт кивнул и налил им еще вина.
— Наверное, они целый день за нами следили. Неприятно даже думать об этом, правда? Я вас предупреждала. По вообще неприятный человек.
