любимой темой Лютаева. Он, по слухам, даже несколько раз бывал на научных конференциях за границей, а в России входил в общество германистов.
Юля быстро написала ответ, взяла из читательского дневника, которым разрешалось пользоваться на экзамене, несколько стихов Шлегеля, Тика и Новалиса и приготовилась отвечать.
Перед Лютаевым уже сидела Осипова. Она бойко строчила про паломничество Чайльд-Гарольда. Лютаев расположился боком к столу. Подперев подбородок рукой и закинув ногу на ногу, он задумчиво слушал ее стрёкот. Когда Людка закончила, Владимир Анатольевич спросил ее:
– А вам лично близко мироощущение романтиков?
Осипова немного растерялась. Лучше бы он спросил ее про даты из биографии или про названия сборников, – это она точно вызубрила.
– Ну не так, чтобы очень близко, – замялась Людка и принялась уверенно перечислять основные черты романтизма: – Двоемирие. Разлад с действительностью. Тяготение к фантастике. Исключительные обстоятельства. Стремление к абсолютной свободе. Трагическое одиночество.
– Достаточно, – прервал ее Лютаев и начал оформлять зачётку, – хороший ответ. «Четыре».
Веснушчатое лицо Людки недовольно вытянулось, но спорить она не посмела.
– Следующий!
Юля взошла на Голгофу.
Она рассказала Лютаеву, как Йенские романтики считали центром вселенной личность художника, создающего весь мир силой своего воображения; раскрыла перед ним шлегелевскую теорию романтической иронии; показала, как в стихах Новалиса отражена вечная борьба одинокого певца, не расстающегося с лютней…
Владимир Анатольевич внимательно слушал ее, время от времени одобрительно покачивая головой. Когда Юля закончила, он придвинул к себе ее зачётку и спросил:
– Какое произведение из всего прочитанного вам понравилось больше всего?
Юля, ненадолго задумавшись, ответила:
– «Песнь о Гайавате» Лонгфелло.
– Да? – Лютаев слегка удивился, – Её редко называют. И чем же она вас впечатлила?
– Красивая очень… И, к тому же, ее мой любимый Иван Алексеевич Бунин перевёл.
Лютаев посмотрел на Юлю поверх очков и вполголоса произнес:
– «Что ж! Камин затоплю, буду пить…», – он сделал паузу, предлагая ей продолжить.
– «Хорошо бы собаку купить», – тихо закончила Юля.
Лютаев, не отрываясь, смотрел ей в глаза:
– И какую собаку вы посоветовали бы ему приобрести?
– Большую и лохматую, чтоб согревала длинными одинокими вечерами, – ответила Юля, выдержав его взгляд.
Лютаев написал в зачётке «отлично» и молча отдал студентке.
* * *
Ракитин не появлялся четыре дня. Юля понимала, что он ощущает себя виноватым, но идти к нему первой не собиралась. Тем более, стыдно было встречаться с Кудриным.
Андрей пришел в пятницу. Он снял куртку у входа, перекинулся двумя словами с девчонками, прошел за занавеску и присел на край кровати, где учила билеты Юля.
Она оторвала глаза от конспекта и посмотрела в его виноватое лицо.
Ракитин вручил ей большой букет белых роз и торт «Полёт», который Юля просто обожала за хрустящие орешки, запеченные в безе, и за удивительную смесь вкусов сладкого ванильного крема и кисловатого яблочного джема.
– Юль… Я знаю, нет мне прощенья… Я места себе не нахожу просто, – Андрей осторожно взял ее руку и прижал к своим губам, – Прости меня, а? Я вел себя, как идиот… Не знаю, что на меня нашло…
– Ты бросил универ? – спросила Юля.
Ракитин молча кивнул.
– Жаль…
Андрей выпустил ее руку.
– Ты знаешь. Я понял, что это абсолютно не моё. Я бы мог поднапрячься и сдать эту сессию, но я бы все равно бросил. Рано или поздно. Мне это неинтересно. Тебе вот повезло. Ты занимаешься тем, что любишь.
– Ну так, может, тебе в другое место поступить? – спросила Юля.
Андрей досадливо поморщился:
– Нет. Высшее образование не показатель ума. Чего за ним гоняться. Деньги надо зарабатывать здесь и сейчас! Мне, кстати, премию к Новому году дали, – Андрей встал и вынул из кармана брюк маленький бархатный мешочек, – Это тебе, любовь моя.
Юля удивленно достала из мешочка изящные серебряные сережки-гвоздики.
– Можно, я тебе вдену? Я осторожненько, – Ракитин отвел Юлины волосы назад и вставил сережки. Потом наклонился и поцеловал ее в висок. Она обвила руками его шею.
* * *
Андрей и Юля уже не раз обсуждали вариант жить вместе. Им обоим очень хотелось этого. Но были два больших «но»: во-первых, Юля точно знала, что ее родители будут категорически против ее переезда из общаги, и не только потому, что им не нравился Ракитин, а еще и потому, что у них не было денег оплачивать ей съемную квартиру, а второе логично вытекало из первого: зарплата Андрея почти что равнялась ежемесячной квартплате… Больше бы ни на что не осталось…
Глава 11
1999 год
После Нового года Ракитин связался с одной городской рок-бандой. Вначале они взяли пару его текстов, а потом он стал с ними играть. Все свободное от работы время Андрей пропадал на репетициях. Стихи его стали мрачнее и жестче, а сам он – счастливее. При встречах, ставших теперь такими редкими, он возбужденно рассказывал Юле о планах их группы, о людях, с которыми знакомился и, конечно, пел свои новые песни.
– Вот эта будет открывать концерт. И вся программа будет так называться: «Черные камни», – Андрей подстроил недавно купленную гитару фирмы «Ямаха» и энергично запел, специально добавляя в голос хрипотцу:
Эти башни ранят небо.
Этот город был или не был.
По его улицам ходят где-то
Призраки тьмы, рожденные светом.
И молчат губы, но говорят руки.
Я узнал о самом главном:
Пока мы спим, подземные реки
Несут в своих водах черные камни.
Эти дороги усыпаны пеплом.
Эти крылья сломаны ветром.
Остались лишь закрытые двери,
Хохот грома да белые перья.
И наши боги зевают от скуки,
А их пророки твердят неустанно
Про крылья, ветры, реки и руки
И летящие в нас черные камни.
А наши лица призрачно белы
От упавшей вниз в одночасье манны.
Холодный воздух рассекают стрелы,
Шепчут дожди и ласкают туманы.
И молчат ветры, но говорят реки.
Я узнал здесь о самом главном:
Пока мы спим, подземные руки
Несут в своих пальцах черные камни.
Когда он закончил, лицо его еще некоторое время было отчужденным. Он словно разглядывал внутри себя рожденные воображением картины. Юля ощутила неясную тревогу: Андрей отдалялся от нее…
Она восхищенно произнесла:
– Ты очень талантливый! Откуда у тебя появился этот образ? Страшно так: подземные руки… черные камни…
Андрей пожал плечами:
– Не знаю. Просто однажды почувствовал это… В детстве еще. Когда я узнал, что под землей текут подземные воды, то долго боялся по ночам, что они пробьются наверх и затопят мою комнату, пока я сплю. И я захлебнусь в ледяной воде… Ладно… – Он отложил гитару в сторону и притянул к себе Юлю. – Хватит песен. Я очень соскучился по тебе.
Ночью Юля проснулась. Андрея рядом не было. И на мишкиной кровати тоже. Дверь в комнату была плотно закрыта.
Юля выглянула в коридор. Андрей сидел на кухне за столом спиной к ней. Она тихо подошла сзади и обняла его. Андрей быстро перевернул листок текстом вниз. Юля насторожилась:
– Что-то секретное?
– Юль, чего ты не спишь?
– Холодно без тебя. Что ты писал?
– Да ничего особенного. Стих. Не хочу показывать, пока не закончу.
Андрей встал и, обняв за плечи, легонько
