Юля нарочно зачерпывала его в свои босоножки.
– Привет!
Юля вскинула глаза на парня, о ноги которого едва не споткнулась, увлекшись тополиным пухом.
На скамейке сидел Виктор Фролов, молодой учитель Раздольинской школы, который в одиннадцатом классе вел у Юльки черчение и ОБЖ, и в кабинете которого вечерами собиралась вся Раздольинская молодежь.
– Ты откуда здесь взялся? – удивленно спросила Юля.
– Тебя жду, – то ли шутя, то ли серьезно ответил он.
Юля быстро прокрутила в голове, мог ли он знать, что она будет проходить именно здесь? Она сама не предполагала, что выйдет на одну остановку раньше. Если бы он ее и вправду ждал, то это надо было бы делать у входа в общагу.
– Ой, врешь! Не меня, наверное, ты тут поджидал, – Юля оглянулась по сторонам, – Вон ее, может быть? – Она кивнула в сторону модно одетой девушки, эффектно прогуливающейся по аллее с толстенькой чау-чау.
Виктор фыркнул:
– Нет. Это явно не мой типаж. Ей и корову-то с такими ногтями не подоить.
Юля расхохоталась:
– Это у тебя что, главный критерий женщины?
– Нет, главный – это чтоб траву косить умела.
Юля осуждающе покачала головой:
– Боюсь, не найти тебе нынче такую. По крайней мере, не здесь. Так чего ты тут все-таки делаешь? – уже серьезно спросила она.
– Да, на курсы послали. Корочки инструктора по детско-юношескому туризму хочу получить. В гости пошел к старому другу, а их дома нет. В гостинице торчать неохота. Вот и брожу тут. А ты откуда и куда?
– Я в общагу иду. Весь день в библиотеке просидела. Последний экзамен завтра, – Юля присела рядом с Виктором, – Какие там новости в Раздолье? Все живые?
Виктор ненадолго задумался.
– Да вроде всё нормально было, когда я уезжал. Расскажи лучше, как у тебя? Говорили, что ты замуж собиралась? Правда?
– Нет, неправда. Никуда уже не собираюсь, – отмахнулась Юля, – Домой хочу. За земляникой и купаться.
– Правильно! Нечего летом в городе делать! …Да и зимой тоже.
Юля с Виктором долго бродили по парку и болтали. Потом он проводил ее до дверей общаги. Сказал на прощание:
– Я через неделю приеду. Ты там пока замуж-то не выходи.
– Ладно, не буду, – пообещала Юля.
Девчонки в комнате заинтересовались ее радостным видом и не поленились сбегать к окну в дальнем конце коридора, чтоб посмотреть на Юлькиного учителя, который неторопливо шел к трамвайной остановке.
Последний экзамен, как и все предыдущие, Юля сдала на «отлично» и с чистым сердцем уехала на каникулы.
Глава 15
Июль был заполнен самыми разными делами: Юля с Аней пололи картошку, поливали огород, собирали ягоды, вечерами ходили в клуб на дискотеку. Виктор тоже там часто бывал. Решительных действий не предпринимал, но и интереса своего к Юле не скрывал.
Иногда Юля вместо клуба выбирала поездку на мотоцикле с отцом к месту кочёвки пчёл. Нужно было там хорошенько пошуметь перед ночью, чтоб отпугнуть медведей, которым после развала колхоза стало гораздо привольнее жить: все дальние поля были заброшены, трактора не шумели, переезды через ручьи постепенно разрушились, и появилось много настоящих медвежьих глухих углов.
Братья Столбовы вывезли нынче свою пасеку километров за пять от поселка, в местечко под названием Рай. Там и вправду был настоящий рай для пчел: бывшие колхозные поля сплошь затянуло буйным кипреем и сочным ядреным клевером, который Юле доходил почти до пояса. Ульи стояли вдоль леса. Два из них были без крышек. Отец ругался:
– Вот паразит косолапый! Тебе это тут поставлено?!
Юля с опаской оглядывалась по сторонам: а что, если тот, с кем разговаривает отец, где-то неподалеку? Притаился вон за той елкой, например, и хмуро смотрит на них маленькими глазками…
Когда ульи были поправлены, отец с дочерью обошли пасеку по периметру и как следует покричали, так что эхо отдавалось с другой стороны лога. Солнце село, из низин поползла сырость, пряно пахнущая болотными травами. Юля в сарафанчике сразу озябла. Отец снял свой рабочий пиджак и надел на нее.
Обратно ехали уже в сумерках. Только на вершине Ореховой горы удалось поймать последние лучи алого солнца, почти утонувшего в далеких темных лесах. Павел заглушил мотоцикл. Отец и дочь молча смотрели на закат. Когда солнце совсем исчезло, Павел тоскливо сказал:
– Какие мы, Юлька, пылинки… Миг – и нас нет… А солнце как вставало, так и будет вставать… И тысячу, и миллион лет… И глубоко наплевать ему, смотрит ли на него отсюда кто-нибудь…
У Юли защемило сердце:
– Пап, ты чего?
– Прости меня, Юлька…
– За что?!
Отец дернул ногой рычаг. Мотоцикл громко затарахтел.
* * *
Юля уже крепко спала в летней комнате на чердаке, когда с дискотеки явилась Анька. Сестра разбудила ее и горячо зашептала:
– Как ты можешь дрыхнуть?! Мне твой Витя уже весь мозг вынес, куда ты запропастилась. Десять раз сюда приезжали, тебя все нет. Иди, вон он там, у тополей, тебя ждет.
Юля быстренько оделась и спустилась по лестнице. Над дорогой висел густой туман. Ее сразу пробрало до костей.
Виктор вышел к ней навстречу из-за огромного старого тополя:
– Привет! Ты где сегодня потерялась?
– П-прив-вет! – дрожа, пробормотала Юля.
– Ой, да ты замерзла совсем! Вот я злодей! Из теплой постельки девушку вытащил. Давай я тебя согрею, – Виктор развернул Юлю спиной к себе и крепко обнял.
Такой большой и теплый…
Всю ночь до рассвета они просидели на лавочке под тополями. Виктор рассказал ей тысячу историй из жизни своей семьи и своих многочисленных родственников. Юля прислушивалась к себе. Виктор был абсолютно земным. Его не манили никакие творческие дали, как Ракитина. И это сейчас нравилось Юле. Ей нужна была надежная опора, крепкая зацепка за простое и реальное.
Когда совсем рассвело, Виктор нехотя отпустил Юлю, скромно поцеловав ее в щеку.
Глава 16
Медосбор в то лето был очень хорошим. С начала августа Юля и Аня каждый день ездили с родственниками на кочевку и помогали качать мед. Весь инвентарь располагался в большой телеге. Мужчины приносили от ульев и с трудом поднимали вверх тяжелые корпуса с полными медовыми рамками, на многих из них свисали «языки» – дополнительные соты, которые пристраивали пчелы снизу. Женщины их обрезали и закладывали распечатанные рамки в большую медогонку. В телеге под палящим солнцем было очень жарко. Юля медленно раскручивала медогонку и слушала, как с мягким шелестом тяжелые капли меда стучат о стенки и стекают вниз.
К Медовому спасу уже было накачано тридцать фляг. Мама радовалась и подсчитывала, что можно будет купить на вырученные деньги. Отец в этом году был странно равнодушен к прибыли. Юля среди своего бурного потока жизни – дискотек, книг, друзей – временами выхватывала, как щелчком объектива, то отрешенный взгляд отца, то горькую складку губ с опущенными вниз уголками, то ставшую вдруг сутулой походку. Она не успевала задуматься об этом, как ее уже тянуло дальше – свидания с Виктором, ночные
