лазутчиков: разноцветные листья и некрупные алые яблочки на длинных черешках…
Так прошли сентябрь и октябрь.
Глава 9
В тот вечер Юля вернулась ночевать в общагу. Сразу после удивленного вопроса девчонок: «Что случилось?», накрепко запертые до того слезы потекли по ее щекам. Она долго очищала шапку и пальто от налипшего снега за шторкой на кухне. Потом выдавила с трудом:
– Его дома нет. Я час прождала в темноте у подъезда…
– Может, что-то случилось? Может, позвонить куда-нибудь? – встревожилась Маринка.
– Куда, например? – мрачно спросила Юля и забралась на свою кровать, укрывшись с головой.
Однажды она уже стояла перед его запертой дверью, правда, в тот раз была записка: «Буду через пять минут. Ушел в магазин». И действительно, вернулся быстро, с двумя бутылками пива в руках. Крепко обнял ее и попросил прощения.
Куда он пропал сегодня, было совершенно непонятно. О времени встречи они договаривались заранее, и он всегда ее ждал. Горечь от несбывшейся ночи и одинокого стояния у подъезда постепенно переплавлялась в волнение за Андрея. Услужливое воображение рисовало то скользкие рельсы и залепленное снегом лобовое стекло трамвая, то «слепую зону» фуры, заезжающей задним ходом в склад… Только бы с ним все было в порядке! Она оставила ему в двери записку о том, что приходила.
Девчонки тоже легли в постели и выключили свет. Зареванная Юля вскоре уснула.
Следующим вечером Андрей с виноватым видом переступил порог комнаты №407. Объяснилось все очень просто: придя с работы, он прилег перед телевизором и уснул. Не слышал ни чириканья звонка, ни Юлиного стука в дверь. Проснулся только в два часа ночи и с ужасом понял, что все проспал. Выскочил на площадку. Из двери выпала записка. …Очень хотел бы прийти сегодня с букетом, но до зарплаты, увы, еще далеко…
Понятно, что Андрей уставал: и работа, и учеба, и свидания. Юля ему помогала, как могла: писала за него рефераты по истории и философии, выполняла задания по иностранному. По специальным дисциплинам от нее, конечно, толку было мало. А задавали Андрею много. Он хронически не успевал сдавать работы в установленные сроки, особенно чертежи, и к первой сессии подошел с многочисленными «хвостами».
С работы Андрея не отпускали. С огромным трудом ему удалось выпросить день, чтобы сделать чертеж к зачету по инженерной графике. Юля не пошла на консультацию к экзамену по зарубежной литературе, а отправилась с утра к Ракитину выполнять за него зачетную работу по немецкому языку.
Встретил он ее довольно хмуро. Ей даже показалось, что поцелуй был каким-то неохотным. Юля внимательно посмотрела на Андрея. Он развернулся и ушел в комнату, обеими руками взъерошивая свои волосы. Она прошла за ним.
– Что, солнце мое, ты такое мрачное? – участливо спросила Юля.
– Не надо. Не говори со мной так! – раздраженно ответил Андрей.
– Что случилось? – растерялась Юля, – Мне не надо было приходить? Я могу уйти.
– Нет, прости. Это я так… Просто… достало всё! Не могу…
Андрей сел к столу, где лежал едва начатый чертеж. Он с отвращением посмотрел на него:
– Ты видишь эту порнографию?
Юля оперлась локтями о стол и стала разглядывать чертеж. Какие-то прямоугольники. Кружочки. Сплошные линии. Штрих. Пунктир. Внизу подпись: «Редуктор цилиндрический»:
– Андрей, я мало что в чертежах понимаю. Порнография это или эротика, сложно сказать…
– И я в них ни черта не понимаю! И ты знаешь, я вдруг понял, что и не хочу в них ничего понимать! – Ракитин разорвал чертеж пополам, потом сложил обрывки и разорвал еще раз.
– Андрей, ну ты чего?! Это твоя первая сессия. Ты ее обязательно сдашь. Всё у тебя получится!
– Юль! Что ты как… мамка-нянька!? Я не маленький. Не надо мне быть тут…Светланой Генриховной.
Юля не на шутку обиделась. Она молча прошла в прихожую и взяла пальто. Ракитин кинулся за ней следом:
– Ну, прости, прости, прости!!! – он отобрал у нее пальто и закинул его на антресоль.
– Слушай, давай я лучше уйду, пока мы не поссорились окончательно, – Юля встала на цыпочки в попытках нащупать одежду, – Ты совсем?!.. Там же полно пыли!
– Не парься! Я его в химчистку сдам! Станет краше прежнего, – Ракитин подпрыгнул и запихнул пальто еще дальше.
– Ну…ты… вообще…– Юля не могла найти слов, адекватных ситуации, – я сейчас так уйду, – она начала натягивать сапоги.
Ракитин откопал в глубине встроенного шкафа допотопную шубу из крота. Сильно встряхнул ее и подал Юле:
– На, вот, надень. Это бывшая хозяйка квартиры носила, – Андрей осекся, увидев слезы в Юлиных глазах, и тихо закончил фразу, – лет пятьдесят назад…
Ракитин упал перед Юлей на колени и обнял ее ноги:
– Не уходи, пожалуйста! Мне очень хреново… Прости меня, любимая.
Но Юля уже не могла успокоиться. Эта жуткая шуба взорвала ее терпение, как искра электрической зажигалки газовую горелку. Она отчаянно извивалась, освобождаясь из его рук:
– Отпусти меня сейчас же! Раз тебе не надо, я пойду к своим экзаменам готовиться. Отпусти, сказала! – гневно вырывалась она.
Но Ракитин, как удав, все крепче зажимал ее в своих объятиях. Он встал и прижал Юлю всем телом к двери. Она, разъяренно сощурив глаза, сквозь слезы смотрела на него.
– Ты нереально красивая сейчас, – восхищенно выдохнул Андрей и запечатал ей рот своими губами…
… До вечера они валялись на диване и пили портвейн, купленный на базе Мишкой Кудриным к юбилею отца. Андрей читал Юле свои стихи и играл на гитаре.
Глава 10
Такого страшного пробуждения в жизни Юли еще не было. Болело все: голова, живот, горло. Малейшее движение век отдавалось острой резью в голове. Медленно-медленно Юля разлепила глаза, пытаясь понять, где она находится. Обрывки воспоминаний начали мелькать в голове. Вчера она была с Андреем. Он пел для нее под гитару. И наливал ей в стакан настойку из коры дуба. Таким показался ей на вкус портвейн. Резко накатила тошнота. Юля села. Казалось, что мозг остался лежать на подушке.
– Андрей… – слабым голосом позвала Юля.
– Он на работу ушел, – ответил вместо Андрея Мишка Кудрин и с хмурой усмешкой добавил: – Не знаю, конечно, как он там сегодня будет работать…
– Миша, мне плохо. Отведи меня в туалет, – Юля зажала рот ладонью.
Кудрин быстро поднял Юлю под руку и доставил, куда требовалось.
Минут через двадцать Мишка постучал в дверь:
– Юль, ты там живая?
– Не знаю, – всхлипывая, ответила Юля. На подгибающихся ногах она вышла в коридор и обессилено привалилась к стене, – И почему я не умерла младенцем…
Мишка отвел Юлю на кухню и посадил к столу.
– Тебе надо угля выпить, – заботливо сказал он, избегая встречаться с ней взглядом, и пошарил в коробке, стоявшей на подоконнике.
– Подставь руку, – Мишка начал выдавливать из упаковки черные таблетки.
Юля протянула дрожащую ладонь и увидела вдруг на себе коричнево-пегие, истертые на сгибах рукава, явно ей короткие:
– Господи, что это за хрень на мне? – испуганно проговорила она,
