банкиров в Берлине»[411].
Другим вопросом, который следовало решить оперативно, было определение в вояж тех или иных представителей императорского двора. В состав монаршей свиты вошли высшие офицеры и чиновники империи. Помимо самого министра императорского двора князя Петра Волконского здесь значились министр иностранных дел Карл Нессельроде, генерал-адъютанты Александр Бенкендорф и Владимир Адлерберг, управляющий Третьим отделением Максим фон Фок, флигель-адъютант граф Сергей Строганов и обер-гофмаршал Гавриил Моден. Императрицу сопровождали камер-фрейлина графиня Анна Орлова-Чесменская, фрейлины графиня София Моден, княжны Александра Волконская и София Урусова[412]. В свите состоял также лейб-медик Крейтон[413]. Еще до отправления в путь императорского кортежа в поездку для заготовки лошадей отправились фельдъегеря[414], а вместе с императором и свитой в Варшаву двинулось более сотни придворных служителей (лакеи, повара, метрдотели, кофешенки, кучера, мастеровые и пр.), а также рота дворцовых гренадер[415].
В сопровождении поэта Василия Жуковского и двух учителей в поездку отправлялся и наследник российского престола великий князь Александр Николаевич (будущий Александр II), а также воспитывавшиеся вместе с ним «малолетние» – граф Иосиф Виельгорский и Александр Паткуль[416]. Первый происходил из польской фамилии, а второй – из немецкой. При этом Иосиф был внуком графа Юрия Виельгорского, камергера, перешедшего на службу к бабке императора Екатерине II после третьего раздела Польши и приговоренного за это к смертной казни повстанцами Костюшко, и племянником первого военного министра Царства Польского Юзефа Виельгорского[417].
Между прочим отметим, что сам факт выбора в качестве соучеников для наследника российского престола мальчиков, происходивших из немецкой и польской семей, заслуживает внимания. Паткуль и Виельгорский, без сомнения, выдержали серьезную конкурентную борьбу, ведь в это время рядом с наследником находились дети, представлявшие куда более известные аристократические фамилии[418]. Но выбор, очевидно, осуществлялся не только по уровню родовитости: значимую роль здесь явно сыграло и происхождение. Вместе с тем оформление самой идеи создания «польского» круга наследников российского престола началось гораздо раньше – в екатерининские времена братья Чарторыйские были адъютантами великих князей Александра и Константина[419]. Император Николай продолжил традицию, причем, как будет показано дальше, в его случае речь шла уже не только об окружении, но и о категориях языка, культуры и военном дискурсе[420]. Существенно, что во второй половине 1820‐х гг. у цесаревича Александра Николаевича (будущего Александра II) был преподаватель польского языка (С. А. Юрьевич)[421], а в момент подготовки коронации в Варшаве император даже озаботился вопросом дополнительной языковой практики для сына или выработки «привычки» к польскому языку, как монарх выразил это в письме к брату[422].
Назначенным в «вояж» выдавались прогонные деньги, иногда определялось место, где им надлежало ожидать императорский кортеж. Так, 16 апреля граф Сергей Строганов был извещен о том, что император назначил его ехать в Варшаву. На следующий день графу прислали новое сообщение, в котором было указано: «…просить графа Сергея Григорьевича к министру императорского двора как для получения прогонных денег так и дальнейших приказаний насчет времени его отъезда и по какой дороге»[423]. Подобным образом выстраивалось взаимодействие со всеми назначенными в варшавскую поездку. Аналогичные предписания получили полковник Гауке, направленный в Белосток[424], граф Ивелич, которому надлежало ехать в Варшаву[425], и штаб-ротмистр князь Александр Суворов, который должен был ехать в Тульчин[426], через который император проехал только на обратном пути из Варшавы в Петербург. Многим приходилось буквально догонять кортеж. Один из назначенных в поездку придворных писал министру Волконскому 23 апреля, то есть за день до отправления кортежа из Петербурга: «…я сегодня только узнал, что я осчастливлен назначением сопровождать Его Императорское Величество в предлежащий Высочайший путь, о чем я доселе оставался в безвестности. Получив сего же дня от Министра Императорского двора прогонные деньги и подорожную до Варшавы, а от придворного конюшенного ведомства коляску я дня через два не позже совсем буду готов к отъезду»[427]. Назначенного в поездку графа Кушелева и вовсе не удалось найти в столице[428]. Ему было направлено предписание, «чтобы он по прибытии сюда (в Петербург. – Прим. авт.) немедленно отправлялся в Варшаву»[429].
Кандидатура лекаря, назначенного в Варшаву, менялась несколько раз. Первоначально предполагалось, что эти обязанности при наследнике будут возложены на полкового штаб-лекаря Кавалергардского полка Погоржанского, который при этом исправлял «купно с тем и должность старшего доктора оставшихся в Петербурге войск». Возможно, именно нежелание надолго оставить столичные полки без старшего лекаря повлияло на решение императора: в итоге выбор пал на батальонного лекаря лейб-гвардии Измайловского полка Дворжака[430]. Чуть позже в Варшаву был также назначен штаб-лекарь Преображенского полка Енохин[431].
Вопрос о том, находился ли в свите монарха православный священник, остается открытым. Важно отметить, что в списках сопровождавших императора в Варшаву не встречается ни одного подобного упоминания. Более того, судя по архивным материалам, во время подготовки к этой поездке вопрос назначения священника вообще не поднимался. Примечательно и то, что занимавшемуся заготовкой лошадей подпоручику Фельдъегерского полка Федорову было поручено «объяснять местному начальству чтобы при проезде его величества в ночное время при церквях государских и сельских звона их колокола и встреч со стороны духовенства не было»[432].
Маршрут поездки императора Николая I[433] от Царского Села до Варшавы проходил через Санкт-Петербургскую, Псковскую, Витебскую, Виленскую губернии и Августовское, Плоцкое и Мазовецкое воеводства[434]. Весь путь занял, как скрупулезно подсчитали в Военно-походной канцелярии императора, 1274¾ версты, то есть более 1300 км[435].
Разработанный вариант маршрута представлялся на рассмотрение не только императору, но и великому князю Константину Павловичу, который, как уже легко предположить, активно предлагал коррективы. Так, получив от министра императорского двора князя Петра Волконского план путешествия, великий князь выразил пожелание, чтобы императорский кортеж заехал в город Сокулку. Действия Константина Павловича документы описывают следующим образом: «При сем Его Императорское Высочество приуготовить изволил с… маршрута копию, в которой означено, что Государь Император изволит проезжать через город Сокулку, где квартирует гренадерская батарейная № 1 рота и потому приказать изволил распорядиться дабы приготовлен был там надлежащий караул во всей исправности»[436].
Детальная информация о проезде кортежа была изложена в составленном специально для этого случая «Маршруте высочайшего путешествия Государя императора в Варшаву»[437]. Этот текст дает нам возможность понять, как именно власть видела территорию, через которую должен был проехать император. Документы ожидаемо фиксируют городское пространство: Николай I и свита проследовали через несколько больших городов – Псков, Динабург (в настоящее время Даугавпилс), Вильно (в настоящее время Вильнюс), Гродно
