3. «На рынке на Смоленском…»
На рынке на СмоленскомПройдуся по рядам,Купилам деревенскимНедорого продам.
А ну, поройся в хламе:Для парня-простецаЕсть цепь с часами – памятьПокойника-отца.
А ну, потешь сердечко:Для сватанных невестЕсть братнее колечко,Есть материнский крест.
Отдам ни за полушку,Для легкия руки,Из-под голов подушку,С ноги да башмачки.
А ну, глаза приблизи:Иконка хоть куда.А вот – спаситель в ризе,А вот – кому продам?
Не надобно. Нет делаДо нас ни здесь, ни там.А вот – живое тело,А вот – кому продам?
На нас не смотрят с неба,Давай, что ни на есть:Одну горбушку хлебаЗа всю девичью честь.
Пойду с пустой сумоюЯ с рынка налегке.А стыд – а стыд омоюПо глубь в Москва-реке.
1926
4. «Хлеба нет – зато жасмин цветет…»
Хлеба нет – зато жасмин цветет.Хлеба нет – зато раскрылись розы.О, клянусь, от сердца – не для позы –Я скажу: пускай еще сожметВолчья хватка лютой нищеты,Обрывая нити жизни хилой –Если и над грешною могилойТе же непорочные цветы.
5. «Опять я у печки дымной…»
Опять я у печки дымной,Сырые не горят дрова.За окном – улицы зимнейБезжалостная синева.
Скрывают неровный трепетБлуждающие огоньки,Их душат в железном склепеТускнеющие угольки.
А всё же снег ненадежен,Примятый на бегу ногой.А всё же кем-то встревоженНетронутый его покой.
Ах, знаю, знаю сама я,Что в землю норовит январь,Что скоро, льдины ломая,Весенний налетит дикарь.
Махнет – и зиме кончиныНи ночью не избыть, ни днем.Дохнет – и мои лучиныЗаймутся золотым огнем.
18.XII.1920
6. «У камина такая нега…»
У камина такая нега,Но не топлен пустой очаг.Вышла Дама белее снегаПостеречь запоздалый шаг.
Пусть бушует и воет вьюга,Пусть не видно ни зги вокруг –Но подруга услышит друга,Но увидит подругу друг.
– Госпожа, красоте довлеетГорностаем плечи облечь. –– Рыцарь, мех снеговой не греетИ не топлена в доме печь. –
– Вам печалиться, Дама, рано:Я возьму пилу и топор –Кто удержит мессир БертранаРаспилить хозяйский забор? –
О, как ярко во тьме пылаетРазгорающийся камин!Дыма струны перебирает,Вторит пением паладин.
Он клянется – живым иль мертвым,Но являться на милый зов.Столь к достойным приводит жертвамНас возвышенная любовь.
А хозяин зубами ляскай,Но за кражу в суд не зови:Это нынешняя увязка,Смычка холода и любви.
25.I.1925
7. «Разве это я – в обносках рваных, старых?..»
Разве это я – в обносках рваных, старых?Я – на деревяшках искривленных?На моем новом платье – пояс Тамары,Мои башмачки – с ножек Миньоны.
Мое ли то лицо – в морщинок пене?Мое ли тело болит, немея?Я улыбаюсь – как Princesse Lointaine,Иду танцуя – как в сказке фея.
А вы, глаза слепые, не узнаетеМеня – Психеи – сквозь эти латки.А вы лохмотьями с жалостью зоветеМоих одежд священные складки.
15.II.1922
8. «Промчался Новый год к буйной встрече…»
Промчался Новый год к буйной встрече,А мы отстали на тринадцать дней –И по старинке правим, без огней,Без шума и вина, Васильев вечер.
Смолистый жар из горла узкой печи,У образов дрожание теней,Звон ложечки о блюдечко слышней –И жизнь проводить нам больше нечем.
Так. Правильно. Когда земли разбродВбирал живых в разверзнутые щели –Ведь это наши косточки хрустели.
Теперь, с землею вместе, мы осели.Свой новый дом строит новый родНа нас, на нас – в старый новый год.
1-14.I.1929
9. «Где-то на горах азалии цветут…»
Где-тоНа горах азалии цветут.Темный друг принес мне их дыханье.Зыбкое сияньеСолнечного светаВетки, золотея, льют.Стены узкой жизни не теснят, не жмут,Разошлись, как в небе тучи. ЭтоПотому, что где-тоНа горах азалии цветут.
19.V.1922
10. «И опять ты,белая, цветешь…»
И опять ты, белая, цветешь,И опять зовешь ты и волнуешь,Лепестками руки мне целуешь.Дождевую стряхивая дрожь,Вся в слезах ты, белая, цветешь.
Сморщенная, старая кора,Сучья узловатые, кривые,Вы сегодня юные, живые –А ведь были мертвыми вчера.Ты ли это, хмурая кора?
Чья печаль – неверная вдова –К новому томленью сердце клонит,Лепестками осыпаясь, ронитНеумело-нежные слова –Ты ли, неутешная вдова?
Чудо из чудес, весна – любовь,Дерево и сердце – не тебе лиВверившись, – отдать не пожалелиБелую и пурпурную кровь? –Радость мира, вешняя любовь.
8.IV.1922
СОНЕТ С КОДОЙ (Силуэт-Акростих)
Его глаза – упрямца и фантаста –Волна седая резче бросит в тень.Гнетет его Шекспиров белый день,Ему любезна ночь Экклезиаста.
Но покидает замкнутая кастаИерофантов тайную ступеньИ в жилах бродят зной, и хмель, и леньАвантюриста – lapsus – оргиаста.
Ревнивый спутник музы Кифарэда,Хитросплетеньем речи изощрив,Иронией мечту испепелив,
Пленен в кругу ритмического бреда, –Помимо мира – чуждого соседа –Он вечно видит двуединый свив:
В ужасном – красота. Химера – Леда.
8-21.XII.1927
Из цикла «ЛИСТИКИ»
Зеленые
1. «И в том же сердце та же горесть…»
И в том же сердце та же горестьВсё так же клонит ветви лет,И старых лип седая прорезьТихонько ронит желтый цвет;
И тот же старый, вечный ПушкинСреди играющих ребят,И старых, вечных рифм игрушкиНам так же сердце веселят.
Онегин. Моцарт и Сальери.Стихи читаем наизусть.И шорох строф – какая прелесть! –И шелест лип – какая грусть!
12.VII.1918
2. «Такая сизая мгла…»
Такая сизая мглаДавила, скукой душа,Что пыльной тряпкой леглаИстрепанная душа.
И вдруг из-за мглы туч,Да из-за тоски гор –Как будто бы кто ключПовернул на простор –
Такой золотой дождьВкось, сквозь солнце, хлестал,Что каждый простой хвощПапоротником стал.
Самоцветов возаТакие с небес свез,Что у всех на глаза –Голубой огонь звезд.
И та, что была тряпье,Тащившееся в пыли,Свободу и радость пьет –Живую воду земли.
1.V.1926
3. «В неясности незавершенных линий…»
