«За часом час, за годом год уносит...»
За часом час, за годом год уноситРазлуки неминучая река.«Постой, постой» – тревожно сердце просит,«За мной, за мной» – звучит издалека.
Всё меньше близких остается рядом.Всё больше милых где-то впереди.О. если бы увидеть зорким взглядом –Кто на ближайшей стал очереди?
Чтоб знать, к кому прижаться на прощанье,Кого в тоске не выпускать из рук –Пока волна последнего молчаньяНе залила родного сердца стук.
Но край обрыва скрыт от нас цветами.За ними – бег смывающей реки.А мы идем и тратим, не считая,Немногие останные деньки.
2.XII.1924
ПОПУТЧИК
Брызги ветра и дождевая пыль.Сверху мгла, а снизу непролазно.И попутчик сбоку неотвязноНевегласит диковинную быль.– Ты зачем же пошатилась с людьми,Выходица из земного лона?Древнее исчадие дракона,Имя грозное у туч перейми. –
Что ворчит он? некстати, ни к чему…Что уж там… да где уж там… куда там…– Слышишь, как тебе гремит раскатомРык призыва в заоблачном дому? –Мне сюда, на трамвай, в универмаг –Деньги, ключ, пропуск в распределитель,Сгинь ты, бес-говорун-соблазнитель,На погибель не толкай меня, враг.
– Где погибель? посмотри, как бела,Встав до неба, снежная морщина,Зелен замуруд – хребта горбина.Ты ведь тоже там сначала была.Вот он двинет, вот он вздыбит чешую,Рухнет мир в обвал каменоломни. –– Не толкайтеся, гражданка! –Вспомни, Вспомни, вспомни днесь отчину свою. —
Да не дамся я лиху-ворожбе,Я бегом домой, я на лежанку.Так с попутчиком веду побранку,Дожидая трамвая буква Бе.Ох, боюсь, лукав, силен хитрый враг –Выманит меня он беззаконно,Кинет в пасть зубчатую дракона –Да и посвистом взвеет снежный прах.
9.X.1933
«В келье у ели позатынной…»
В келье у ели позатыннойПамяти богата сума.Сказом полуночи пустыннойПрошлая выстанет зима.
Рыскали пагубы-метели,Волки-морозы грызли грудь.Глазки мои бы не гляделиНа чужую жуткую муть.
День, истомив, измяв, измаяв,В сутемь падет белесых туч.Стукот еще не слышим – а яВ скважину лажу скользкий ключ.
Входит он – прошеный да званыйВыкормыш песен и кручин,Голосом – баюн притоманный,Волосом – заезжий немчин.
Мыши попрятались по норкам,А по застрехам воробьи.Гостя усаживай к скатерткам,Чай-сахар вынь из коробьи.
В переговоре, в пересудеБисер мелкоцветный вяжи:– Очень на свете злые люди –– Нету к нам дороги-межи. –
– Снег вьюжит вывертами трясы –– Топлена печь, закрыт заслон –– Волк точит зубы, люди лясы –– Гусли в перебор, в перезвон. –
Зыблется, струится наплывом,Сеткою дрожит дождевой,Хлынет и отхлынет приливом,Кипенью зальет волновой.
Облачное белое пламя –Горенки тесной берега.Звезд самоцветами-слезамиИскр семицветна дуга.
Юн, и разымчив, и захватчив,Нем над перекатами струн,Недоразумен, безоглядчивВешний хмель – захожий баюн.
Гусли – самогуд самочинный,Песни – самоспев без ума.В келье у ели позатыннойПамяти богата сума.
19.V.1933
МОГИЛА НЕИЗВЕСТНОГО ПОЭТА
Принят прах – не крематорием,Не Ваганьковым, безвестно чей,Без надписи in memoriam,Без венков, но и без речей.
На степи еле виден горбик –Рытвина, а пожалуй, межа.И прохожему не до скорби,Как споткнется, на отдых спеша.
Он пришел на исходе века,Угодил на этот самый стык,Выкарабкался – хоть калека –И ничего, почти что привык.
Раздиралось земное чрево,Иссяк, задыхаясь, воздух –Пел он, что небесное древоВ ночь распустится купами звезд.
Пел, что ветер звездные хлопьяСронит, завязь не тронув, а нет,Что лучами землю затопит,Утром созрев, Золотой Ранет.
Всё сметающим ураганомНеотвратимая шла гроза –Пел он: за морем-океаномСветят зори – девичьи глаза.
Как он пел – никто не услышал,Ни одна придомовая мышь –Разве еж, когда в поле вышел,Или разве прибрежный камыш.
Как он умер – никто не видел,Верно – шел, покачнулся и лег.Смерть его не обидела –Прервала безболезненно вздох.
А неслышимые те песниРучейками лесными дрожат,Ветерками пьют поднебесье,Светляками ночными кружат.
Хорошо, что не ждать ответа,И что на небе и на травеСон неведомого поэта –Звук и отзвук, отсвет и свет.
29.III.1933
«Хорошо тому, кого зима…»
Хорошо тому, кого зима захватиту топлёной печки, за двойными рамами:что там снеговая кутерьма! – не платитей ночными лихорадками упрямыми.
Хорошо тому, кого конец застанетна постели, приготовленной заранее, –ждет спокойно: как люто й гонец нагрянет –есть кому принять последнее дыхание.
А тебе, застигнутой врасплох, что делатьв хватке зимнего ли, смертного ли холода?Уходить за край земных дорог — как пела –не жалея голоса.
5.XI.1931
РЕДАНТ [4]
Крещенский вечер. Облачная мгла.Пуховый снег просыплется прахово,Застелет, будто скатертию новой,Накат земного круглого стола.
Ты что ж, моя душа, не весела?Что не изгонишь золотое слово?Смотри – к вечерней песне всё готово:И мел, и хмель у красного угла.
И отвечает глубина: – МолчиИ не мешай мне слушать, как в ночи,Переговариваючись с ветрами,Укрытые заботливо горами,Со дна земли вскипают пузырямиБессонные крещенские ключи. –
Не машина – лимонад,На себе вези назад.А в Настюши набок рот –Прокатиться не берет.
На утоптанной тропинкеНе вырастут цветики.Куплю лаковые ботинки,Фильдеперсовые чулки.
Инженеры приезжали,Очень долго рассуждали:Госкредит, хозрасчет –Будет вам водопровод.
– В неволю нас от солнца заберут,От наших гор – людские руки грубы –И заточат в удушливые трубы,И в каменные стены проведут.
Но не до веку нам томиться тут,Расшатывать, подтачивая, срубы –Нас изопьют обветренные губы,В тугие жилы скупо изольют.
И если в кабинете лаборантаПоставит вольный ветер на своемИ чертежи забросит в водоем –
Так это мы, бормотуны Реданта,Так это мы тоскою арестантаВ крови тягучей бродим и поем.
Крещенье.1929
НЕ ВЧЕРА ЛИ
Не вчера ли ты шел, откинувСвой упрямый хохол на темя?А сейчас – протраву морщинокНавело на висок твой время.
Не поймать и на кинолентеЧто настало, а что минуло,Как в таком шагистом студентеПрорастает замзав сутуло.
Не вчера ли тебе шептали,Что ты – солнце, месяц и ветер?А сейчас уже – та не та ли,Ты не тот ли – но свет не светел.
А посмей-ка, посмеешь если,Стать, где ветер, месяц и солнце,Не за стенкой, в удобном кресле,Их ловить на чернильном донце –
И покажется зрелый опыт,Как шальная молодость, весел,И послышится милый шепот,Что ты – ветер, солнце и месяц.
4-17.X.1926
НЕПОЛУЧЕННЫЕ
