Из цикла «ЛЮБОВИ ПЛЕН»
1. «Моя любовь не девочка, что зарится…»
Моя любовь не девочка, что заритсяНа молодости смех и лепоту.Моя любовь уставщица и старицаВ монашеском, в раскольничьем скиту.Она строга – не молвит слова лишнего,Потупленный не часто вскинет взгляд.Она бледна, и только губы, вишневоНа лике рдея, точат тайный яд.Увидит грех – от страха не опомнится,А на нее подумать – и не смей!Но ты не верь смиреннице и скромнице,К ней по ночам летает вихрем змей.Как прилетит, да о пол как ударится,Да кликнет Дивьим кликом от окна –Моя любовь не постница, не старица,А Соловья-разбойника жена.И страстной мукой мается и тешитсяМоя любовь потемочной порой,Творя закон – угодница и грешница –Лихой забавой, смертною игрой.А утро чуть – по писанному, петомуОна стоит и молится – кому?Любимому ли, благостному Этому –Иль милому и страшному Тому?
2. «Тонкий бумаги лист, чуть-чуть керосину…»
Тонкий бумаги лист, чуть-чуть керосину,щепка сухая, горсточка темных углей –как мало надо, чтоб не совсем застынутьна олютелой, глухой, как мороз, земле.
Из-под ресниц взгляд, голос, от дрожи шаткий,скажут ли онемелому сердцу: оттай –мало нам, мало – жизнь всю без остатка,мало этого, мало – смех, песни отдай.
Станешь худым, бледный, станешь седым, тихий,встанешь – изнеможен, ляжешь – как в белый гроб.Нет в мире руки – у любви, у волчихи,у ненасытной, добычу исторгнуть чтоб.
6.XII.1931
3. «Под вечер солнце холодней»
И долго нежная заноза
Шипов любви не отдает.
Вячеслав Иванов
Под вечер солнце холодней,К закату глуше дышит роза,Лишь та любовная занозаЯзвит больней на склоне дней.
Рокочет гром, гремит обвалТам, над моей глубокой шахтой.Я только слышу тихий шаг твой –Морских глубин лавинный вал.
Слепа бесшумная тоскаКо всем огням земного шара.Я только вижу тень загараНа нежной коже у виска.
Не откреститься у икон,Не отмолиться за обедней.Знать, нежный шип любви последнейАнчара соком напоен.
13.VI.1922
4. «Все-то романические нити…»
Все-то романические нитиНалицо, мне сердце сетью кроя:И уклон наперерез событий,И герой космического строя,И влюбленность – стрелки устремленьеК полюсу, упрямая загадка –И страданье – от несовпаденьяЗримого и мнимого порядка,И борьба – хоть отбавляй, довольно –Между мной-собой, другим-собой, ах, –Как томится сердце, безглагольно,Беспредметно, в частых перебоях.
Только нет в колоде карт фатальныхДамы Пик, моей зловещей масти.Нет ее – безжалостныя Тайны,Нет ее – владетельный Страсти.Водоем – но без воды стеклинок,Полночь, но безлунна и беззвездна,Пышный пир торжественных поминок,А по чьей-то по душе – безвестно.Оттого и вся я так обманноУ причуд во власти, у пристрастий,Что не сшиты моего романаПо листам разрозненные части.
Будет ночь: войдет она и станет –Дама Пик, владетельная Карта –И в лицо мне древняя заглянетРодина моя – Ариаварта –Там, где в смерти неотступной друженСо змеиным жалом зверя коготь,Там, где жены за убитым мужемУходили огненной дорогой.Эго я – молитва богомольцаИ проклятье преисподней раю.Эго я свои сжимаю кольца,Нежно обвиваю – убиваю.
Кто-то ляжет жертвой тяжеб давнихДаме Пик, владетельнице прочих?Первый встречный паренек-забавник,Первый встречный ласковый молодчик.Усмехнется милый в смертном лязге,Беспощадной нежности уликой.И пойдем – трагические маски –Вместе мы на суд Любви великой,Там узнать, что душная пещера,Где зарыты Дамой Пик мы двое –Только рама узкого размераДля романа мирового строя.
3.IV.1918
ЛУЧИНКА
1. «Лучинка, щепочка белая…»
Лучинка, щепочка белая,Занозистая, бескорая!Вы, рученьки неумелые,Лучину щипать не спорые.
Ножом-колуном по дереву,Железным я по смолистому.Раздайся, древное черево,Ты брызни седыми искрами,
Зажгись, задымись угарами,Лучинка, с конца обуглена.Займись, моя песня ярая –Надрубленная –
Разлейся хохотом-рокотом,Огнями сверкни потешными –И прочь пропади ты пропадом,Как щепка, дотла истлевшая.
Лучинка сухая, дымная,С огнем да с железом дружная.Ты песня глухая, зимняя,Безумью ряжена-сужена.
11.XI.1918
2. «Лиходей не спит, ворожит…»
Лиходей не спит, ворожит,Привораживает,До мозга костей людей леденит,Промораживает.
По спине бежит холодокЗыбью-дрожинами.Зябко кутает дырявый платокПлечи съеженные.
Чародей манит у крыльцаПод окошечками:– Выдь на улицу, разгорись с лица,Стань хорошенькая. –
Про себя с немилым бранюсь,Перебраниваюсь,За печуркой от него хоронюсь,Ухораниваюсь.
– Поклонюсь тебе, сударка,Подарочками:Снеговой парчой, хрусталями льда –Чем не парочка мы? –
Протопить бы печь. Всю свело –А ни поленышка.– Поживи со мной. У меня теплоКак за всенощною. –
Старый поп нараспев канонПроговаривает.Так и клонится сон в земной поклон,И размаривает.
Кто стучит у святых дверей?Кто на паперти там?– Отвори скорей, я озяб, согрей.Что ты взаперти-то? –
Ах, не в церкви, в лесу жаройУбаюкивает.Дроворуб по дереву топоромВ лад постукивает.
– Что ты спишь? Отвори скорей,Я под вьюжинами. –Мои руки жмут засов у дверей,Мои стуженые.
Седокудрый, с вязанки щепЛед оттопывает.– Ты с морозу иль со сна ослепла?Сокол около. –
Юн – не стар, златоус – не сед,В шубе окоротень,Лиходей стоит, молодой сосед –Или оборотень?
И тепло двоим у огня,И не в памяти мы.Чародей отогрел, занес меняИскр заметями.
9.XII.1921
3. «На рынке на Смоленском…»
На рынке на СмоленскомПройдуся по рядам,Купилам деревенскимНедорого продам.
А ну, поройся в хламе:Для парня-простецаЕсть цепь с часами – памятьПокойника-отца.
А ну, потешь сердечко:Для сватанных невестЕсть братнее колечко,Есть материнский крест.
Отдам ни за полушку,Для легкия руки,Из-под голов подушку,С ноги да башмачки.
А ну, глаза приблизи:Иконка хоть куда.А вот – спаситель в ризе,А вот – кому продам?
Не надобно. Нет делаДо нас ни здесь, ни там.А вот – живое тело,А вот – кому продам?
На нас не смотрят с неба,Давай, что ни на есть:Одну горбушку хлебаЗа всю девичью честь.
Пойду с пустой сумоюЯ с рынка налегке.А стыд – а стыд омоюПо глубь в Москва-реке.
1926
4. «Хлеба нет – зато жасмин цветет…»
