Я была на седьмом небе. Низ живота все еще приятно пульсировал, в ногах появилась слабость, а в ушах стоял звон. Так хорошо мне еще не было никогда.
Хорошо… До тех пор, пока он не отпустил меня и не отошел в сторону.
Я облокотилась на стол, стараясь привести дыхание в норму. По моим бедрам стекали следы его страсти. Макс стоял сзади и смотрел на это, а у меня даже не было сил встать и прикрыться, спрятать как-то от него свою уязвимость.
– Ты принимаешь противозачаточные? – стальным, безжизненным голосом спросил он.
Холодная дрожь прошлась по моему позвоночнику. Я обернулась и ошеломленно взглянула на него. Почему он ведет себя так, будто мы не сексом занимались, а бились в жестокой схватке?
И снова это каменное выражение лица, снова, обжигающая своим холодом тяжелая энергетика, и снова этот безразличный взгляд, направленный исключительно на мое лицо.
Сердце в моей груди покрылось инеем, к глазам поступали слезы, которые пока мне удавалось сдерживать. В ответ на его вопрос я лишь кивнула.
Он одобрительно хмыкнул, обошел стол и стал подниматься наверх.
– Можешь занять мою спальню, – небрежно бросил он. – Я лягу в гостиной.
Я скользнула взглядом по его упругим ягодицам и огромной спине, которая сводила меня с ума каждый раз, как попадала в поле моего зрения и недоумевала. Где парень, который назвал меня Утконосиком? Почему он ведет себя так враждебно со мной?
– Макс, – позвала я, все еще не в силах поверить, что он так просто оставит меня на столе и поведет себя как настоящий бездушный мудак.
Зверь обернулся и долго сканировал мое лицо внимательным взглядом. И он увидел все: как я доверилась ему, переступила через себя, через Майка, через все свои принципы, и позволила этому случиться. Как нуждалась в его поддержке, особенно сейчас, когда моя собственная уязвимость сдавила виски стальным колючим обручем. Но у него было каменное сердце, потому что в следующее мгновение он взглянул прямо в мои глаза и безразличным голосом сказал:
– Не надумывай себе ничего, мы просто переспали.
Я быстро заморгала, проигрывая его слова в голове снова и снова.
Просто переспали.
Когда мой взгляд, наконец, прояснился, Пауэлл уже исчез, а через секунду, по звукам я поняла, что он принимает душ.
Я так хотела почувствовать себя нужной, хотела получить утешение и нежность, которой мне не хватало, а почувствовала лишь еще большее отчуждение и разочарование. Максу нужно было доступное тело, чтобы сбросить напряжение, и я хорошо подошла на эту роль.
Глава 15
Перри
Торжественно заявляю: Макс Пауэлл – хоккеист, тринадцатый номер Дьяволов – самый отвратительный человек в мире. Самый главный мудак среди самых главных мудаков на планете Земля. А возможно и за ее пределами.
Чтобы не быть голословной: я не из тех людей, которые за малейшее несоответствие собственным представлениям ставят крест на человеке.
Нет.
Я всегда даже в очевидно плохих людях ищу свет. Но в нем его не было, только тьма, беспросветная, обжигающая холодом тьма. Если вы думаете, что я не в состоянии судить: черта с два! Я работаю в сфере, где основная аудитория – мужчины. Я видела мудаков, но Макс их король и место его заслужено.
Утром я старалась быть с ним приветливой. В конце концов, он пригласил меня к себе домой и позволил переночевать. Поэтому все, чем я могла отплатить ему – это вежливость. Хотя с другой стороны это он еще задолжал мне, ведь я позволила ему сбросить напряжение за мой счет. И чем он отплатил мне?
– Доброе утро, – натянуто улыбнулась я Зверю, завтракающему за кухонным столом.
Я не рассчитывала на признание в любви, но как минимум «спасибо» ожидала.
Он бросил быстрый взгляд на свои наручные часы и сказал:
– Тебе пора.
Я в ошеломлении вскинула брови.
– Что?
– Твоя одежда, – кивнул он на аккуратно сложенную стопку вещей на диване в его гостиной.
Он выгонял меня, выставлял как дешевую проститутку, спасибо хоть вещи вдогонку не бросал. Я была вне себя от ярости, быстро оделась, забрала сумочку, разбитый телефон и направилась к двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Постой, – остановил он меня, на секунду отрываясь от поедания омлета из яиц, которые наверняка несли куры-веганки.
– Чего тебе?
Он медленно подошел, хмуря свои брови и подозрительно поглядывая на меня. В руках его была небольшая коробка, которую он протянул мне.
– Что это? – спросила я.
– Телефон, – ответил Зверь таким тоном, словно я страдала от крайней степени умственной отсталости.
– И зачем он мне?
– Твой разбился, – пожал плечами Макс. – Я заказал вчера вечером новый.
Если бы мне стерли память, то я вполне могла бы счесть этот жест милым.
Так, стоп.
Догадка поразила мой мозг слишком быстро, настолько, что закружилась голова.
– Это благодарность? – спросила я. – Благодарность за секс?
Он долго следил за эмоциями на моем лице, словно не знал, что ответить.
– Да. Это благодарность. Мне все понравилось.
Я задохнулась. Серьезно. Кислород испарился из моих легких, мозга и крови. Я готова была наброситься на Зверя и забить его до потери сознания этой изящной коробочкой со смартфоном последней модели.
– Знаешь, Зверь, думаю, ты переоцениваешь свои способности и недооцениваешь мои, потому что за секс с тобой я заслуживаю как минимум новенькой машинки, Феррари, например. Но даже ее тебе не хватит, чтобы расплатиться за мои «услуги». Удачного дня, кретин!
Так и не дав ему времени на то, чтобы ответить, я ушла, громко хлопая дверью.
Злость поглощала меня. Мне хотелось мести.
– Привет, ты как? – Донна ворвалась в мое личное пространство словно смерч. Ее брови обеспокоенно сошлись на переносице, и задумчивым взглядом она скользила по моему лицу.
Я замерла. Казалось, каждый человек в студии знает о моей грязной тайне.
– Ты о чем?
– Как «о чем»? Я о снимках…
– Ах, это…
Пресловутые снимки каким-то образом перебил Зверь своим поведением. Вчера я наивно полагала, что он на самом деле не такой плохой, как кажется на первый взгляд. Все мы прячемся за собственной броней. Его броня – это грубость, отрешенность и замкнутость. Но все оказалось куда проще. Пауэлл был мудаком. Не стоит искать в нем свет. От безысходности я вчера готова была поверить во что угодно.
– Я до сих пор в шоке, что так произошло. Там даже твою грудь видно, понимаешь? На нас – телеведущих итак постоянно льют критику, а тут такое. Я бы не смогла жить после подобного.
– Снимки подпортили мою жизнь, но это не стоит того, чтобы убиваться из-за них.
– Я все еще не могу понять, как они откопали их, – задумчиво выдала Донна. – Может позвонить тому фотографу, у него наверняка остались исходники?
– Не думаю, что они остались у него, да и потом, он давно не живет в Штатах, переехал в Данию и снимает там для National Geographic33.
– Были твои фотографии у кого-то еще?
– Нет, насколько я знаю. Они есть на моем ноутбуке, но доступ туда имеют не все. Только я и Майк.
Донна удивленно вскинула брови, и я сразу поняла, о чем она думает.
– Нет, я знаю, что ты хочешь сказать, но Майк никогда не сделал бы этого.
Я была уверенна в Майке, он от ревности сгорел бы, что и произошло.
– Как он отреагировал? – словно читая мои мысли, спросила она.
– Не очень хорошо.
Донна сочувственно погладила меня по плечу.
– Все наладится, не переживай.
– Не наладится, мне кажется, он меня бросил…
– Он тебя любит, попомни мои слова, Майк сделает все, чтобы вы были вместе.
Я кивнула, только бы Донна поскорее занялась своими делами. Сомневаюсь, что Майк простит меня, когда узнает.
Я решила отложить вопросы о личном и заняться работой. Мне нужно было написать хорошую статью для сайта. Дьяволы подбирались к первому месту в Восточной конференции34, однако их опережала другая команда.
Как бы я ни старалась, статья не получалась, я сидела перед пустым листом, думая совсем не о статье. Чертов Пауэлл перешел все границы. Это нельзя так просто оставлять. И, кажется, я знала, как могу отомстить.
