ещё носишь его, как мило. За неделю до смерти матери, она объявила о том, что именно ты станешь наследником нашей семьи.
Фламиргус от потрясения разжал руку, и Лоренс упал на землю.
— Она видела, как ты ночами изучаешь тонны литературы и пытаешься заслужить её похвалу. Я был нужен лишь, чтобы стать твоей правой рукой: она увидела в тебе то, чего нет у многих правителей — желание меняться и завоёвывать уважение своих поданных путём непосильного труда. Прознав об этом, чертова знать отравила её.
Фламиргус молча стоял, опустив голову. Резко, он вонзил в него нож и начал смеяться.
— Поздно, мой дорогой братец. Видишь ли, я намереваюсь убить их всех: ты так отчаянно хочешь их защитить — это меня и забавляет.
— Ты окончательно спятил, брат. Нашу сестру ты тоже хотел убить именно так? — Фламиргус удивленным взглядом посмотрел на Лоренса и разозлился ещё больше.
— Ты блефуешь! Я лично вонзил нож ей в грудь! и не смей называть её нашей сестрой! — он внимательно осмотрел своего израненного, истекающего кровью брата. — Почему ты так слаб? Неужели ты, отдал всё тому мальчишке! Снова в порыве своей злости он схватил Лоренса и вонзил кинжал ему в сердце.
— В отличие от тебя, потерявшего себя от гнева — ему есть за что сражаться!
В глазах темнело. Его веки медленно закрывались, не желая умирать и мириться с тем, что больше не смогут закрыться от яркого света…
— Что это у тебя на груди!? — Фламиргус разорвал на нём одежду, увидев большой шрам на груди.
— Шрам от ожога… — доказательство того, что мать любила тебя…
Отголоски воспоминаний: брат, что просил поиграть с ним во дворе и мать, сидевшая на крыльце, любуясь своими детьми.
— Братик, а почему мама не общается со мной? — спросил маленький Фламиргус с книжкой в руках.
"Я очень жалею о том, что тогда не смог сказать ему правду. Все время пытаясь уберечь его от других — я не смог спасти его от самого себя. С самого детства в его душе зародилось зерно, вечно питающаяся злобой и обидой; особенно когда умерла мать — никто этого не заметил…"
— Мне было честью служить вам, моя Королева…
Это были последние слова Лоренса. Последний его вздох…
Глава 10 — "В ожидании суда…"
Утром во дворец пришло страшное донесение. Королева уже знала о его содержании. Не подавая виду, она стояла у своего трона и слушала доклад дозорной стражи, пытаясь не упасть на колени: её руки, спрятанные в рукава тряслись, в то время как Амелия и Крей ещё спали в своих комнатах. Мадам Шейли вошла в тронный зал и не произнесся ни звука подошла к своей дочери и обняла её. Александрия что-то прошептала ей на ухо и она еле заметно кивнула, ещё сильнее приобняв свою дочь.
— Доброе утро, — прозвучал тихий, детский голосок в зале.
Алиса тихо прошла к столу держа в руках своего плюшевого кролика. Она уже не улыбалась и не была такой игривой, ее бегала по коридорам и не капризничала. Иногда люди любят других за то, что те ругают и критикуют их. Амелия одетая в домашнее платье спускалась по лестнице к столу, к которому Крей уже подносил еду — им всем не доставало лучшего друга, а кому-то и наставника, а ведь они ещё не знали, что произошло этой ночью…
Во время завтрака пронзительный звук открывающиеся двери отвлек их от мыслей. Это была Королева со своей матерью в сопровождении стражи.
— Прошу извинить меня за бестактность, господин Крей. После завтрака я прошу вас явиться в мои покои, — Мадам Шейли поприветствовала всех и прошла к столу, сев рядом с Алисой, приобняв её за плечо.
Как только Крей вышел из-за стола и направился к покоям её Величества, Амелия расслабилась и выдохнула. Мадам Шейли заметила это и улыбнулась и намекающим тоном поинтересовалась.
— Что думаешь о нём?
— Он хороший дворецкий, — сказала она, повернув голову в сторону, отчего Мадам рассмеялась.
— Я хочу знать, что ты думаешь о нём как о своём будущем муже, — Амелия покраснела, а Алиса начала поддакивать бабушке.
— Я ведь должна быть уверена, что могу доверить тебя ему, — серьёзным тоном произнесла бабушка. — Я давно стала замечать, что рядом с ним ты пытаешься выглядеть иначе: осанка, взгляд и частое дыхание выдают чувства девушки, знаешь ли. Я почти уверена, что ты влюбилась в него.
Амелия немного опустила голову и улыбнулась.
— Как вы думаете, любовь — это сила дорожить человеком или страх потерять его?
Мадам Шейли немного наклонила голову на бок, ожидая услышать её дальнейшие мысли. Гордо подняв голову, Амелия сделала глубокий вдох и продолжила:
— Я не хочу потерять его, но я и также не хочу, чтобы моя жизнь зависела от него, — Мадам улыбнулась от её ответа: она была довольна. — Я хочу найти и покарать убийцу мирных людей и остановить этот вздор в сторону членов моей семьи.
— Знаешь, почему люди убивают других? — Шейли скрестив руки за спиной подошла к камину. — Потому что люди никогда не были ни хорошими, ни плохими. Несмотря на это общество построило государства и приняла ряд фундаментальных законов нашего общества, чтобы ограничить людей в их желаниях и привить им благородные нормы, но у законов есть одна очень глубокая брешь…
«Если один человек хочет убить невиновного, но боится закона — он всего-навсего законопослушный. А хорошим человеком он не является. Законы никогда не сделают людей добрыми, лишь их совесть и мораль может наставить их на верный путь.»
Чувствуя неладное Крей с осторожностью приближался к покоям её Величества. Слабый, неприятный запах становился всё отчётливее: он исходил из Королевских покоев. Не раздумывая, он схватился за рукоять клинка и открыл дверь: у балкона стояла Александрия. Она повернулась к нему держа в обеих руках меч. Окровавленный клинок Лоренса на фоне мирного дня. Медленными, уверенными шагами она подошла и преклонила своё колено: никто никогда не поверил бы, да чтобы королева преклонило колено? никогда! Протягивая в своих запачканных кровью руках, некогда Благородный клинок, столько лет не покрытый кровью… лишь одна надпись на лезвии всё ещё блестела: «liberté et vengeance».
— Я Герцогинь Александрия Де Ламиа, Королева Англии и старшая дочь семьи Шаппелия, прошу тебя прими этот меч и позаботься о моей дочери и об Алисе. Я благословляю вас и вверяю счастье своей дочери в твои руки. Будь вы в радости или печали, я всегда буду молиться
