— Дак что, я что-ли служу как динамо-машина для выработки тока для Луны?
— Ты верно догадалась, и не только ты, но и все человечество на всей Земле. — Весело играя глазами, расхохоталась Людка. — Всех людей Земли «разводят» на ней как овец, чтобы можно было стричь с них шерсть их страданий, страхов и страстей. И всем этим кормить планеты.
— Мы что, как какой-то планктон тут разводимся что-ли? — ошарашено выпалила Рыба и встала как вкопанная посреди дороги.
— Именно как планктон! — радостно хохотала Людка. — А ты думала — ты венец природы?
— Ну да! Человек — это царь… Нам так внушали…
— Ну какой же он царь?! Он сам с собой справиться не может. Дали ему игрушку — научно-технический прогресс, а он взял и всю Землю испоганил. Нет. Человек — это не царь! Это безвольная фишка в руках космических сил. Или вернее было бы сказать — планктон. Ну да ладно, че ты встала? Пошли давай. Вон видишь — машина едет
— У-гу!
— Вот давай лови!
Рыба яростно замахала руками и выбежала на середину дороги, как будто это была последняя машина на трассе.
Старенькие раздолбанные Жигули завизжали тормозами и кое-как остановились, чуть не сбив Рыбу.
— Подвезите нас пожалуйста! — Умоляюще стала просить Рыба.
— Садитесь! Поехали! — Послышался пьяный голос с восточным акцентом. В машине было двое. Рыба рванула было в машину, но вдруг увидела, что заднего-то сиденья у машины нет вообще!
— А куда садиться-то?! Мест ведь нет!
— А ничего, вы прямо на пол садитесь, на свои котомки! — Ответил второй, русский голос водителя.
— Ну, коли так!…
Рыба стала залазить в машину, но как-то вдруг нечаянно зацепилась рюкзаком за верх дверного проема и застряла. На помощь пришла Людка, отцепив свою непутевую подругу.
Вскоре они уселись на своих вещах на грязном полу машины и покатили «куда глаза глядят».
— Ви мюзика лубитэ? — С большим акцентом спросил нерусь.
— Ну, да! Любим! — Неопределенно ответила Рыба.
— Сычас вклучу!
Хачик, поставил кассету в раздолбанный магнитофон, стоящий прямо на полу между сидений и включил ее. Из одного — единственного динамика полилась замысловатая восточная мелодия.
Подружки сидели молча, несколько придавленные такой странной обстановкой.
— Ну, как? Нравиться? — Спросил хачик.
— Ну… вообще-то… ничего. — Робко ответила Рыба. А сама подумала: «Странная машина какая-то. Сиденья нет. Магнитофон на полу прыгает — вот-вот разобьется. Русский Ваня рулит, а этот индюк тогда кто тут? Как они вместе оказались? Ничего не понимаю!
Тут Людка чуть плотнее приблизилась к Рыбе и шепнула ей на ухо:
— Слыш, Рыб! Не зря ведь ты рюкзаком-то зацепилась!
— А че тут такого?
— А то, что это знак.
— Какой еще такой знак?
— Знак, что что-то нехорошее может случиться. Меня мой Учитель учил, что в жизни нам постоянно даются какие-то знаки и мы должны научиться их видеть и вовремя реагировать на них.
— И че теперь?
— Что-то не нравиться мне все это… — Загадочно закончила Людка.
— Но ведь ехать надо. Ночь ведь на дворе…
— Будем смотреть, что будет дальше.
Машину пару раз тряхнуло на кочках. Что больше всего удивляло Рыбу, это то, что их не спрашивали куда они едут, зачем и почему.
— А ви вино или водка хотитя? — Неожиданно спросил нерусь.
Подружки переглянулись.
— Да нет, мы не употребляем. — Неохотно ответила Людка. А у самой на уме завертелось: «Так. Начинается! Не к добру все это!»
Рыба тоже молчала. Под ложечкой у нее сосало. на душе было тревожно.
Хачик наклонился к русскому и стал что-то шептать ему на ухо.
Рыба изо всех сил стала напрягаться, чтобы понять о чем идет речь, но тщетно, рев машины и вой магнитофона заглушали все слова. Подружки попритихли и сжались в комочки. Русский, выслушав хачика, гадко усмехнулся и закачал головой. Оба весело заржали.
От этого смеха у хиппушек захолонуло в груди. Они замерли в напряженно ожидании.
Неожиданно резкий толчок вывел их из раздумья. Машина со всего маху далась днищем о здоровый камень, лежащий прямо посреди дороги. Ее развернуло на 180 градусов и понесло дальше по уклонной дороге.
— Все! Пиздец котенку! — Мелькнуло в голове у Рыбы. — Сейчас взорвемся, как в фильме. И всем хана! Накормили Луну досыта! К ебене матери!
— Русш! Русш идиот. — Орал хачек.
Водила резко крутанул рулем и машина съехала задом в глубокую канаву у обочины. Двигатель заглох. Все стихло так же резко, как и началось.
— Фу! Пронесло! — Вырвалось у Людки. — Рыба, пошли! И подруги вышли из машины.
— Лови машину! — Скомандовала Людка Рыбе.
Та безропотно повернулась к дороге в надежде, что кто-то в этот ночной час появится на трассе.
А тем временем уродцы всеми силами пытались выпихнуть свою инвалидку обратно на дорогу. Чудом уцелевший жигуленок, как ни странно, завелся и через несколько неудачных попыток все-таки опять оказался на трассе.
А у Рыбы ничего, как на грех, не клеилось, нет-то, чтобы ничего не ловилось, а вообще ничего не ездило в этот час.
— Что делать, Людка? — Запаниковала она.
— Лови! Чем тебе еще заниматься? Ночь длинная. Глядишь, чего-нибудь и поймаешь.
Рыба беспрекословно кинулась выполнять приказ. Людка стала одним глазом посматривать за возней идиотов, по чьей вине они едва не разбились.
Те довольно быстро и проворно вытащили свою колымагу, благодаря недюжинной силе хачека, который толкал ее сзади и проворности русского Вани, который видимо уже привык к таким ситуациям.
— Эй, дэвушки! Поехали с нами! У нас высё в паряткэ! — Крикнул хачик из машины хиппушкам.
Рыба с надеждой обратилась к машине, видя в ней единственную надежду на «спасение». Людка решительно и резко крикнула в их сторону:
— Нет уж, спасибо! Мы как-нибудь уж сами доберемся!
Машина дала задний ход и подкатила к хиппушкам.
— Да чэго ви тута будытя всу ног стаять? — Вкрадчиво произнес хачик. — Холодна жэ вэдь!
Рыба заерзала, а потом как овца двинулась к машине.
— Рыба, не смей! — Одернула ее Людка. — Это уже был второй явный знак, что нам опасно ехать в этой машине.
Рыба встала на полпути к машине как буриданов осел, не зная, что же ей дальше делать.
— Да какой там к черту знак! — Подначивал русский. — Мы же не разбились. Ничего с не случилось.
— Да уж, этого нам еще не хватало! — Огрызнулась Людка.
— Да поехали и все тут! Чего на дороге-то зря мерзнуть! — Не унимался водила.
Рыба как безвольное чмо поплелась к машине и села в нее.
— Рыба, что ты делаешь? Это плохая машина! Я это жопой чую! Тебе, что мало что-ли? — Негодовала Людка на свою тупоголовую подругу.
— Мне холодно и страшно одной на трассе. — Рыдала идиотина.
— И, что теперь? Против знаков идти что-ли?
— А я во все эти знаки не верю!
Тут в дело вмешался хачик:
— Да какыя проблэмы?! Давайтя садытэсь и поехалы! Ночь та вэдь холодная на Уралэ!
Людка с минуту колебалась, потом что-то в ней дрогнуло, появилась какая-то двойственность.
— Садысь-садысь! — Почуяв слабость, стал еще сильнее уговаривать ее хачик.
— Люд, да чего тут! Поехали скорей! Подвякивала тупая Рыба.
— А, да ладно, — махнула рукой Людка, — была — не была! Но смотри, Рыб, это на твоей совести!
Людка совсем не подозревала, что эти слова с таким же успехом можно было бы сказать умалишенному. Как, впрочем, и любому другому «левому» человеку.
Машина неслась «на всех порах» по извилистой уральской дороге. Мафон опять завыл протяжную восточную мелодию. Но на душе было как-то тяжело. Водила и хачик некоторое время сидели молча, а потом вдруг начали опять свои переговоры шепотом. Водила согласливо кивал. Мурашки забегали по спине у Рыбы. «А может быть, Людка была права?» — Мелькнула спасительная мысль. Но уже было поздно.
Водила увидел проселочную дорогу, примыкавшую к трассе и свернул на нее.
— Ой, а куда это мы едем? — «Проснулась» Рыба.
— Падажди, ми сичас немнога атдахнут заедэм. — Залечивал ее хачик.
— Куда это?
— У нас тут в дэрэвня знакомыя ест.
Тут взбесилась Людка.
— Никуда мы не поедим! Немедленно остановите машину! Нам не нужно сворачивать! Остановите машину!
Ответом ей было только зловещее молчание.
Подружки переглянулись. Теперь они уже без слов прекрасно поняли друг друга. Людка внезапно открыла дверь.
— Рыба, прыгай! — Крикнула она и неожиданно выпрыгнула на ходу вместе со своей сумкой.
Хачик и водила не успели вовремя среагировать и одна их жертва оказалась на свободе. Рыба сделала рывок, чтобы придвинуться к открытой двери, но сильные цепкие руки хачика схватили ее «мертвой хваткой».
— Пустите! Пустите меня! — Завопила она.
— Ти что, хочэшь о камны разбытса? — Прокартавил хачик на ломанном русском.
