— А потом, — продолжал Ахмед, — когда тэбэ будэт сорок лет, ми тэбэ выдадим квартыра, машина, мужа, дэнгы и твая будэт до старасты жыт прыпэваучы.
«Хм, про такое мне что-то мать ничего не говорила, — Думала тупая дурица. — Квартира? Машина? Деньги? Мы и без всего этого жили. А вот то, что я буду поступать не так, как мама мне сказала — это плохо! Нет, не буду я слушать этого хачика! Мне мои принципы дороже всего на свете! Ради них я готова даже умереть!
— Паслушай, ну что ты рэшила? — Настойчиво спрашивал хачик.
— А выходить из помещения я там смогу?
— Да, ты будэш на Кипр, когда пожэлаэшь ездит, в лубую страна, куда захочэш.
Рыба руками — ногами стала отпихивать эту счастливую возможность жить как человек, нечего при этом не делая.
— А скажите, а если я захочу выйти замуж по любви? Что тогда? Дадут или нет?
— По лубви? — Удивился нерусь. — Какая такая Лубов? Сколко жыл, ныкогда ныкакой лубвт нэ выдэл.
— Ну как в книжках описано, в романах. — Фанатично долдонила маминистка.
— Так то жэ кныжкы. Ха! Там что угодна напысат можна. То, что нэт. А в жизны ест то, что ест. Машина, квартыра, дэнги, гараж, а любов?… Какая тут можэт Бэт? Ныкогда нэ выдэл.
— О, какой вы жестокий человек! Вы разрушаете мои идеалы!
— Мылый мой! Мая лудэй на вайнэ выдэл, как убывают, а ти гаварыш жэстокый! Какой ти глупый дэвушка! Какой глупый!
— Ну не знаю, глупый или не глупый, а я все равно не хочу оставаться в этом вашем гареме. — Взбесилась Рыба. — Где Люда? Отпустите нас! Немедленно!
Хачик посмотрел на нее как на душевно больного человека. На лице у него выразилась непонимание, удивление и сострадание одновременно. Ему было непонятно: почему человеку предлагают «жизни полную чашу», а он от нее отказывается из-за каких-то выдумок.
— Люда! Люда! Где ты? Отзовись! — Заорала Рыба на весь лес.
Хачик перепугался, что ее крики услышат в близлежащей деревне и закрыл ее рот ладонью.
— Падажды, нэ крычы. Сичас Луда будэт здэс.
Рыба заткнулась. Хачик присвистнул специальным посвистом и уже через несколько секунд из чащи леса перед ним предстал русский свин, а следом за ним появилась Людка. Вид у нее был слегка помятый и забитый.
— Паслушай, а вот твая падруга хотэл прэдложыт харашо жит, — Обратился к ней хачик, — а он отказаваэтса. А ты хочэш харашо жит?
— Хочу, но только без Вашей помощи. — Категорично отрезала Людка.
— Падажды, нэ спэши. У тэба всо будэт, твой работат нэ будэт. Панымаэш-лы, машины, квартыра, дача, гараж, муж, отдых, где захочэш.
— Нет-нет, спасибо-уж! Отдохнули мы тут с Вами. Хватит. Рыба! Пошли! — Наотрез отказалась Людка.
Рыба встрепенулась решительно двинулась прочь.
— Нам здесь больше нечего делать! — Яростно бросила Людка на прощанье.
Видя, что с ними бесполезно разговаривать хачик махнул рукой и позволил им уйти.
— Удывлаюс я на лудей! — Произнес напоследок он. — Кладош ым пранык вы рот, а анны его выпловывают!
Людка с Рыбой решительно и быстро шли вперед, пока не скрылись в чаще леса.
Вот так, цепко держась за свои цепи — принципы, человек теряет в жизни удачу, если она не соотвествует этим принципам. А принципы делают из людей рабов и заставляют пахать, как рабов, прикованных цепями к веслам на галерах. Вот так!
* * *— Тише иди! На ветки не наступай! Хрустят. Стой! Замри! Слышишь?
Рыба замерла с идиоткой рожей и стала прислушиваться.
— Слышишь?! — Командовала ею Людка.
— Не-а! — Идиотисто отвечала Рыба.
— А! Балда! Вот машина поехала. Смотри — вон на трассу выезжает. Так! Дальше вперед по ней поехали, сволочи! А-га, значит и нам уже не так опасно Рыб, пошли!!!
И запоздало соблюдая все меры предосторожности, подружки опять вышли на трассу в надежде поймать машину и продолжить свое нелепое путешествие.
Но у них равным счетом ничего не получалось. Трасса была безлюдна и пучта. Время перевалило далеко за полночь. над всем ночным великолепием природы царила все та же полная Луна. Подружки шли молча, придавленные всем произошедшим.
Рыба шла и думала:
«надо же! Такое случилось! Что теперь дальше делать? Мама же ведь мне сказала, что моя пизда священна. Как теперь жить? Это ужасно! Просто ужасно! Эх, пойти и самой что-ли удавиться?!»
С минуту она колебалась, потом испугалась своей затеи и гнилой поток мыслей продолжился: «Где-то в средневековых романах, я слышала, писали, что в моем положении порядочная девушка должна была сама наложить на себя руки. Но что-то это мне не очень все нравится. Ведь я сама хотела, чтобы нас не убивали. И тем более, мама мне про то, как себя вести в таких ситуациях ничего не говорила. Так, ага! Значит, вешаться еще не нужно. Ну тогда славно! Еще поживем малехо. Ну а выебали… Ну дак ведь я же их не любила. Значит это любовью назвать нельзя. А значит это было просто так, а просто так не считается. Меня ж ведь никто не бросил. А значит все нормально! Жить дальше можно. Разрешается! Во ништяк — бля!»
— Рыб, слыш! — прервала ее мысли Людка. — Нам ведь с тобой провериться нужно.
— Что? Не въехала та.
— Что-что? Анализы сдавать надо, дура!
— Какие анализы?
— На сифон, гонококк и СПИД, дура недобитая!
— А что ты кричишь?
— А то, что ты самых простых вещей не понимаешь. Как ребенок прям!
— Ну чо!
— А хуй в очо — не горячо?! А потом еще и на беременность провериться нужно будет.
— Зачем?
— Как зачем?! Ты что, решила дибилов рожать от этих ублюдков?! — Взбесилась Людка.
— Нет.
— Я вообще на тебя удивляюсь: почему ты ни хрена не знаешь?! Тебя что мать ничему не учила?
— Нет, она в восемнадцать обещала, завтраками кормила. А я у нее книжку такую стащила — «гинекология» называется и втихаря ее разглядывала. Вот прикольно-то было!
— Да, твоя мать — сволочь! — Тяжеловесно изрекла Людка.
— Это почему еще?! Мама у меня хорошая.
— А потому, идиотина, что потому, что тебя ничему не научили, ты, сука на хуй, будешь теперь всю жизнь на таких-вот уроках учиться!
— Ой, не надо! — Запищала Рыба.
— Надо, Федя, надо! — Расхохоталась Людка. — Скажи за это «спасибо» своей любимой мамочке!
— Ой, а что же мне теперь делать?
— Умных людей надо слушать и стараться учиться у них. Вон машина едет. Давай лови! К знакам прислушивайся!
Рыба бросилась к трассе и яростно замахала руками. Небольшой камаз подъехал к ней и остановился. Подружки осторожно залезли в кабину и «принюхались». Водила попался преклонного возраста. Никакого нездорового внимания к ним он не проявлял, но по их покоцанному уставшему виду, понял, в чем дело и ехал без лишних вопросов. А в конце поездки даже купил целое ведро яблок и подарил его на прощанье подружкам.
Прощаясь, он сказал только одну фразу:
— Будьте осторожны, девчата!
— Спасибо, будем! — Горько усмехнувшись, ответила Людка.
* * *— Тёпка-растрепка! Смотри-ка что я тут сочинила! — Вылезла погань из кухни и стала приставать к Рыбе, которая долбила по пианино. — Да во мне ведь настоящий гений пропадает!
— Ну что там еще? — Невольно буркнула Рыба. — Какой гений?
— Обыкновенный, Пушкин. Ты лучше послушай. Пламенно размахивая руками, погань начала:
— В каждый-каждый унитаз
Ты смонтируй фотоглаз.
Будешь знать, моя зазноба,
У кого какого цвета жопа.
— Ой, мама, а ведь ругаться нехорошо.
— Но ведь это стихи. И все поэты матершинные стихи писали, а я чем хуже?
А зачем все это?
— Глупая, ты ничего не понимаешь! Эти стихи я написала про директора нашего института «батяню», Морозова, то есть.
— А почему его зовут «батяня»?
— Ну, потому что он такой институтище на себе тянет, — немного задумавшись, ответила погань, — заботится о всех нас. Премиальные там всякие и даже поквартальные выписывает
— А-а-а… — неопределенно протянула Рыба.
— Ну, а еще он нам здание новое такое отгрохал. Вот за это ему спасибо огромное! Молодец, тятя!
— А зачем старое здание было плохо?
— Да ты что?! Это же курятник какой-то был. Старый двухэтажный, прогнивший такой. А он нам новое шестиэтажное здание построил. Выбил деньги где-то, ты представляешь?! При нашей-то бюрократии, при совке! Да ему просто памятник за это поставить надо! Прямо при его жизни! Перед входом в этот институт! Молодец, батяня!
— Слыш, мам, а может тогда не стоит про него такие стишки писать, если он такой хороший? А?!
— нет! — Тут — же наотрез возразила погань. Писать надо, но про другое!
— А про что-же?
— Ну, видишь-ли, тепушка, тут однажды такая история произошла… — стыдливо замялась поганая.
— Какая история?! Ой, расскажи, мне интересно!
— Тебе рано еще об этом знать!
— Ну, мам!…
— Ну, ладно уж, так и быть! Слушай!…
