— Он мёртв! — сказал Сэм. — Не спит, мёртв!
И, когда он произнёс это, словно слова вновь привели в действие яд, ему показалось, что лицо приобрело бледно-зелёный оттенок.
И тут чёрное отчаяние обрушилось на него, и Сэм склонился до земли, и надвинул свой серый капюшон на голову, и ночь окутала его сердце, и больше он ничего не помнил.
Когда, наконец, тьма рассеялась, Сэм взглянул вверх, и мрак был вокруг него, но сколько бесконечных минут или часов прошло, он не мог сказать. Он был всё ещё на том самом месте, и хозяин всё ещё лежал рядом с ним, мёртвый. Горы не рухнули, и земля не погибла.
— Что же мне теперь делать, что делать? — пробормотал он. — Неужели же я проделал весь этот путь с ним напрасно?
И тут он вспомнил свой собственный голос, произносящий слова, которых он сам в то время не понимал, в самом начале их путешествия: "Мне ведь, прежде чем всё кончится, обязательно что-то сделать надо, и это впереди ждёт, сэр, если вы понимаете, про что я толкую".
— Но что я могу сделать? Не оставить же мистера Фродо мёртвым, непогребённым, на вершине горы и пойти домой? Или пойти дальше? Дальше? — повторил он, содрогнувшись от мгновенного страха и сомнения. — Дальше? Так вот то, что я должен сделать? И бросить его?
Тут он, наконец, зарыдал и, приблизившись к Фродо, он уложил тело, и скрестил на груди его холодные руки, и завернул его в плащ, и положил свой собственный меч с одной стороны, а посох, подаренный Фарамиром, с другой.
— Если я должен идти дальше, — сказал он, — тогда, с вашего позволения, мистер Фродо, мне придётся взять ваш меч, но я кладу вам вот этот, как он лежал в могиле древнего короля, и у вас остаётся прекрасная мифрильная кольчуга старого мистера Бильбо. И ваш фиал, мистер Фродо, вы одолжили мне его, и он мне понадобится, потому что я теперь всегда буду в темноте. Он слишком хорош для меня, и Владычица дала его вам, но, может быть, она поняла. Поняли ли вы, мистер Фродо? Я должен идти дальше.
Но он не мог идти, не сейчас. Он встал на колени, взял руку Фродо и не мог отпустить её. Время шло, а он так и стоял на коленях, держа руку своего хозяина, и в сердце его продолжался спор.
Теперь он пытался найти в себе силы оторваться от хозяина и продолжить одинокий путь — для мщения. Если ему только удастся оторваться, его гнев пронёс бы его в погоне по всем дорогам мира, пока бы он не нашёл наконец его, Горлума. Тогда Горлум умер бы в углу. Но не это ему было предназначено сделать. Не стоило покидать хозяина ради этого. Это не вернёт его. Ничто не вернёт. Лучше бы им было умереть вместе. И это тоже было бы одиноким путём.
Он взглянул на ясное остриё меча. Он подумал о месте, за которым чёрный обрыв и падение в небытиё. И это был не выход. Так не сделать ничего, даже ради скорби. Не это было ему предназначено сделать.
— Но что я тогда должен сделать? — воскликнул он снова, и опять показалось ему, что он слышит суровый ответ: "это впереди ждёт". Другой одинокий путь, и самый худший.
— Как? Мне, одному, идти к Роковой Щели, и так далее? — Он всё ещё дрожал, но решимость крепла. — Как? Мне взять Кольцо у него? Совет доверил его ему.
Но сразу же пришёл ответ: "И Совет дал ему спутников, чтобы то, что поручено, не провалилось. А ты последний из всего Отряда. Задание не должно провалиться".
— Я не хочу быть последним! — застонал он. — Я хочу, чтобы старина Гэндальф был здесь, или кто-нибудь! Почему я остался совсем один собираться с мыслями? Я непременно ошибусь. И не по мне идти с Кольцом, самому вызвавшись на это.
"Но ты не вызвался, ты был выбран. А насчет подходящести или надёжности, то, можно сказать, ни мистер Фродо таким не был, ни мистер Бильбо".
— Ладно, я должен принять решение самостоятельно. Я сделаю это. Но я уверен, что ошибусь: я ведь Сэм Скромби, только и всего.
Теперь прикинем: если нас найдут здесь, или найдут мистера Фродо и эту вещь на нём, так, что ж, тогда она достанется Врагу. А это конец всему, и Лориэну, и Раздолу, и Хоббитании, и всему. И нельзя терять времени, иначе конец неизбежен. Война началась, и скорее всего, что события уже разворачиваются, как хочет того Враг. Нет шанса вернуться с Ним и получить совет или разрешение. Нет, либо сидеть здесь, пока они не придут и не убьют меня над телом хозяина и получат его, или взять его и идти.
Сэм глубоко вздохнул:
— Значит, взять его, вот что!
Он наклонился. Очень бережно он расстегнул застёжку на шее и сунул руку под одежду Фродо. Затем, подняв другой рукой его голову, он поцеловал холодный лоб и осторожно снял цепочку, а затем тихо опустил голову снова. Ничто не изменилось в неподвижном лице, и это более, чем все другие признаки, убедило наконец Сэма, что Фродо умер и находится по ту сторону тревог.
— До свидания, хозяин, дорогой мой! — пробормотал он. — Простите вашего Сэма. Он вернётся сюда, когда дело будет сделано, если он справится с этим. И тогда он больше вас уже не покинет. Отдыхайте спокойно, пока я приду, и пусть ни одна грязная тварь не потревожит вас! И если Владычица могла бы услышать меня и подарить мне одно желание, я пожелал бы вернуться и найти вас снова. До свидания!
И затем он нагнул шею и надел на неё цепочку, и мгновенно его голова склонилась до земли под тяжестью Кольца, словно громадный камень повис на нём. Но медленно, словно груз уменьшился или в нём появились новые силы, он поднял голову, а затем, с великим трудом поднялся на ноги и понял, что может идти и нести своё бремя. И на миг он поднял фиал и взглянул вниз, на своего хозяина, и свет горел теперь мягко, как нежное летнее сияние вечерней звезды, и в этом свете лицо Фродо снова было чистым, бледным, но красивым эльфийской красотой, как у того, кто давно вышел из мрака. И с горьким удовольствием от этого последнего взгляда Сэм отвернулся, и спрятал свет, и пошёл, спотыкаясь в сгущающуюся тьму.
Идти было недалеко. Туннель остался немного позади, Перевал — в паре сотен ярдов впереди, или ближе. В сумраке виднелась тропа — глубокая борозда, протоптанная за века на перевале, которая теперь полого поднималась по проходу меж утёсами. Проход быстро сужался. Вскоре Сэм добрался до длинного лестничного пролёта, образованного широкими низкими ступенями. Теперь крепость орков возвышалась прямо над ним, грозно чернея в темноте, и в ней тлел красный глаз. Сейчас Сэм скрывался в тёмной тени у её подножья. Он поднялся до конца лестницы и очутился, наконец, на Перевале.
— Я принял решение, — твердил он сам себе. Но это было не так. Хотя он сделал лучшее из того, что мог придумать, то, что он делал, было совершенно против его натуры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
