— Говорю тебе, никаких забав! — рыкнул Лохмач. — Он должен быть сбережён целым и невредимым, иначе можешь нас всех считать трупами.
— Порядок! Но, будь я на твоём месте, то сперва поймал бы того большого, который на свободе, прежде чем отправлять какой-либо рапорт в Лугбурз. Не слишком-то приятно выслушать, что сцапал котёнка, а кошке позволил удрать.
Голоса начали удаляться. Сэм услышал затихающий топот ног. Он оправился от шока, и теперь им овладела дикая ярость.
— Я всё сделал не так! — воскликнул он. — Я знал, что так оно и будет. Теперь они захватили его, сволочи, мрази! Никогда не покидать хозяина, никогда, никогда — вот мой истинный долг! И я знал это в глубине души. Пусть же простится мне! А теперь я должен вернуться к нему. Как угодно, как угодно!
Он снова обнажил меч и принялся колотить его рукоятью по камню, но раздавался лишь глухой стук. Меч, однако, сверкал так ярко, что Сэм начал кое-что различать в этом свете. К своему удивлению он обнаружил, что большой камень выглядит, как тяжёлая дверь, и ниже, чем два его роста. Между его верхом и низкой аркой оставался тёмный проём. Очевидно, он служил лишь преградой для Раконы и крепился с той стороны каким-нибудь засовом и щеколдой, которые ей не хватало догадки открыть. Собрав оставшиеся силы, Сэм подпрыгнул и ухватился за верх камня, вскарабкался, тяжело свалился с той стороны и затем помчался, как обезумевший, с пылающим мечом в руке за поворот и вверх по петляющему туннелю.
Весть, что его хозяин всё ещё жив, заставила его сделать последнее усилие, несмотря на смертельную усталость. Он ничего не видел впереди из-за сплошных углов и поворотов этого нового туннеля, но ему казалось, что он настигает двух орков: их голоса звучали всё ближе.
— Вот что я собираюсь сделать, — раздражённо сказал Лохмач. — Помещу его прямиком в верхнюю камеру.
— Зачем? — проворчал Живоглот. — У тебя нет надежных казематов здесь, внизу?
— Говорят тебе, он должен уцелеть, — ответил Лохмач. — Понял? Он слишком ценен. Я не доверяю никому из своих парней, а твоим — тем более, и тебе тоже, потому что ты помешан на забавах. Он будет там, где хочу я, и куда ты не войдёшь, если не будешь вести себя прилично. На самый верх, я сказал. Там он будет в безопасности.
— Ой ли? — выдохнул Сэм. — Вы забыли про большого эльфийского война, который на свободе!
С этими словами он обогнул последний угол, чтобы обнаружить лишь, что, то ли из-за какого-то особого свойства туннеля, то ли из-за обострённого Кольцом слуха, он неверно оценил расстояние.
Оба орка были ещё далеко впереди. Теперь он видел их силуэты, чёрные и коренастые на фоне красного свечения. Последний отрезок туннеля шёл прямо, неуклонно поднимаясь вверх, и в конце его стояли широко распахнутые двойные двери, ведущие, вероятно, к глубоким подземельям высокой башни. Орки со своей ношей уже вошли внутрь. Живоглот и Лохмач подходили к воротам.
Сэм слышал взрыв хриплого пения, рёв рогов и грохот гонгов, — чудовищный шум. Живоглот и Лохмач были уже на пороге.
Сэм завопил и замахал Разителем, но его слабый голос потонул в поднявшейся суматохе. Никто не обратил на него внимания.
Высокие двери захлопнулись. Бум. Стальные засовы внутри упали на место. Кланг. Ворота были заперты. Сэм с силой ударил всем телом в запертые бронзовые створки и без чувств упал на землю. Он остался снаружи во тьме. Фродо был жив, но попал в руки Врага.
КНИГА V
Возвращение короля. Летопись третья из эпопеи «Властелин Колец»
Глава I
Минас Тирит
Пин выглянул из-под плаща Гэндальфа, пытаясь понять, проснулся ли он уже или ещё спит, ещё погружён в быстро меняющийся сон, который окутывал его так долго, с тех пор, как началась великая скачка. Тёмный мир проносился мимо, и ветер громко пел в его ушах. Пин не видел ничего, кроме кружащихся в вышине звёзд и огромной тени на фоне неба далеко справа, где тянулись торжественным маршем горы юга. Он сонно попытался припомнить, сколько они уже в пути и что успели проехать, но воспоминания его были смутны и неопределённы.
Сперва они просто мчались с ужасающей скоростью без остановки, а потом, на рассвете, он увидел бледное мерцание золота и они остановились в молчаливом городе, в большом пустом доме на холме. Едва они успели укрыться там, как над ними снова пронеслась крылатая тень, и люди содрогнулись от страха. Но Гэндальф сказал ему несколько ласковых слов, и он уснул в уголке, усталый, но не успокоенный, смутно отмечая появление и перемещение людей, их разговоры и распоряжения Гэндальфа. Потом снова скачка, скачка сквозь ночь. Это вторая, нет, третья ночь с тех пор, как он смотрел в Камень. И с этим ужасным воспоминанием он окончательно проснулся и задрожал, и шум ветра наполнился страшными голосами.
В небе загорелся свет: яркое жёлтое пламя позади тёмной массы. Пин испуганно нырнул обратно под плащ, гадая, в какой же ужасный край везёт его Гэндальф, затем протёр глаза и увидел, что это луна, уже почти полная, поднимается над тенями востока. Так что ночь была ещё не стара, и путь во мраке будет длиться не один час. Пин шевельнулся и заговорил.
— Где мы, Гэндальф? — спросил он.
— В королевстве Гондор, — ответил маг. — Пока ещё тянутся земли Анории.
Некоторое время они снова молчали. Затем неожиданно Пин закричал, вцепившись в плащ Гэндальфа:
— Что это?! Смотри! Огонь, красный огонь! В этой стране есть драконы? Смотри, вот ещё один!
Вместо ответа Гэндальф громко крикнул коню:
— Вперёд, Тенегон! Нужно спешить. Времени мало. Гляди! Зажжены сигнальные огни Гондора, взывающие о помощи! Война разгорается. Видишь? Костёр на Амон Дине, и пламя на Айленахе[6], а дальше они стремительно движутся к западу: Нардол, Эрелас, Мин-Риммон, Белоглав и Курень на границе Ристании.
Но Тенегон приостановил свой бег, перешёл на шаг, а затем вскинул голову и заржал. И из темноты донеслось ответное конское ржание, и вскоре послышались удары копыт. И трое всадников наскакали и промчались, как летящие под луной призраки, и исчезли на западе. Тогда Тенегон напрягся и прянул вперёд, и ночь неслась мимо него, как ревущий ветер.
Пин снова впал в полусон и почти не слушал, как Гэндальф говорит ему об обычаях Гондора и о том, как Владыка Города установил на вершинах внешней цепи гор сигнальные огни вдоль обеих, очень протяжённых, границ и посты на этих точках, где всегда были готовы свежие лошади для гонцов на север, в Ристанию, или на юг, в Дивногорье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
