ребенок должен чувствовать, что вы ему доверяете настолько, что даже не обращаете на него внимания, ведь это место абсолютно безопасно). Не все детские сады разрешают подобные мероприятия, а если даже и разрешают, то никто не даст никаких гарантий, что подобная адаптация увенчается успехом. В настоящее время почти во всех садиках стараются адаптировать ребенка постепенно, ограничивая первый день пребывания одним-двумя часами. Так дети постепенно приспосабливаются к новой среде. Если они чувствуют, что родители спокойны, то и сами не будут бояться и плакать. Конечно, первый день в детском саду — стресс почти для любого родителя или ребенка. Тем не менее спокойствие и уверенность при расставании, а также широкая улыбка и распростертые объятия, когда вы приходите, чтобы забрать их домой, очень помогают им быстрее адаптироваться к новой обстановке. Без сомнения, больше всего вредит формированию у ребенка уверенности в себе наше чрезмерное рвение помочь ему или защитить его. Я знаю, что может быть трудно не вмешиваться, когда мы видим, что ребенок споткнулся, или когда мы чувствуем, что с нашей помощью он лучше справится с какой-либо ситуацией. Однако именно в этих случаях его мозг нуждается в нашем доверии. Когда ребенок сталкивается с проблемной ситуацией, которую ему, возможно, не удастся разрешить самостоятельно, его мозг переходит в «режим сопротивления».
Рассуждая об уверенности в себе, нельзя обойти вниманием двух главных «действующих лиц», имеющихся в нашем мозге. Это, во-первых, миндалевидное тело (в дальнейшем, для краткости, — амигдала)[22], данная структура является одной из самых важных частей эмоционального мозга. Она действует как сигнал тревоги, который включается всякий раз, когда мозг обнаруживает опасность. Во-вторых, лобная доля[23], она имеет отношение к рациональному мозгу и выполняет функцию управления, позволяя ребенку совладать со страхом и продолжать бороться. Лобная доля способна в некотором роде устанавливать пределы для страха (вспомните, что мы говорили о границах в предыдущих главах). И вот всякий раз, когда мы попадаем в опасную ситуацию, эти две области мозга вступают в борьбу — и побеждает сильнейший. Если у ребенка больше развита амигдала, то он будет испытывать страх, а если лобная доля — преодолеет страх и продолжит действовать.
Предположим, что ребенок, который научился ходить лишь несколько месяцев назад, пытается забраться на скамейку в парке. Возможны три варианта развития событий: 1) отец не будет вмешиваться; 2) он спокойно подойдет и поможет; 3) будет помогать, очень переживая при этом. Когда родители сохраняют спокойствие, мозг ребенка остается начеку, даже если малыш споткнется или ощутит некоторую тревогу. Если же родители вмешаются, то тем самым они отнимут у ребенка роль главного действующего лица. Его эмоциональный мозг не будет спокоен, потому что им управляет не сам ребенок. Зато он хорошо усвоит, что малышу требуется присутствие родителей, чтобы чувствовать себя в безопасности. Если ребенок видит страх на лицах родителей, мама вскрикивает, а отец бросается к нему, то его мозг подает сигнал тревоги. В этом случае активируется амигдала, и ребенок немедленно ощущает страх.
Мне страшно, но я держу страх под контролем.
Мой мозг знает, что может контролировать страх.
Я боюсь, но не контролирую свой страх.
Родители всегда помогают мне.
Только родители могут управлять моим страхом.
Я боюсь, и мои родители переживают.
Я должен бояться, потому что мир опасен.
В этом смысле, независимо от того, к какой из трех групп относится ребенок, его вера в себя напрямую зависит от доверия родителей. Если родители постоянно беспокоятся о здоровье, безопасности или благополучии малыша, он приучается воспринимать мир как опасное место и привыкает к мысли, что не сможет справиться с жизненными трудностями самостоятельно. Столкнувшись с любой проблемой или чем-то неизведанным, ребенок ощутит тревогу — результат работы амигдалы. Его основной реакцией станет страх, заставляющий его пытаться избежать опасности и спрятаться за маминой юбкой. Если же родители полностью доверяют ребенку, то он сможет справиться с большинством затруднений самостоятельно, задействовав «режим сопротивления».
Обычно я предлагаю родителям формулу, напоминающую о той важности, которую доверие к ребенку играет в формировании его уверенности в себе:
УР = (ДРР)2,
где Уверенность Ребенка равна Доверию Родителей к Ребенку в квадрате.
В качестве примера могу привести старую историю: два брата (одному было семь лет, а второму — пять) были дома одни. Вдруг начался пожар. Мальчики не осознавали опасности до тех пор, пока пламя не достигло дверей их спальни. Каким-то образом им удалось открыть окна, отцепить тяжелую аварийную лестницу и спуститься по ней в безопасное место, на улицу. Многие не могли понять, как двум маленьким детям удалось совершить такой подвиг, но начальник пожарной охраны уверенно заявил: «Просто рядом не было взрослых, которые втолковали бы им, что ничего не выйдет».
Я знаю, что иногда бывает сложно доверять ребенку. Родители (особенно матери) склонны считать детей маленькими уязвимыми существами, которые нуждаются в защите. Лично для меня в этом заключалась самая сложная часть родительских обязанностей. Каждый раз, когда у меня возникают сомнения такого рода, я выбираю первый вариант развития событий (то есть не вмешиваюсь) и спокойно жду, что произойдет. В начале прошлого лета я заметил, что старшие дети стали вести себя менее уверенно, особенно на детской площадке, в окружении сверстников. Мы с женой обсудили это, и я провел пару дней в раздумьях. Снова и снова я возвращался к сравнению ребенка с молодым деревцем, которое должно получить максимум возможностей для развития, и наконец понял, что наши дети нуждаются в большем доверии с нашей стороны. Я сразу же поделился этой идеей с супругой. И несмотря на то что она пустила в ход весь свой защитный инстинкт и я рисковал ночевать на отдельном диване до конца недели, мы провели небольшой эксперимент во время очередной прогулки на детской площадке. Раньше для нас было обычным делом по несколько раз за прогулку подойти к игравшим неподалеку детям, чтобы помочь им надеть или снять свитер, попросить не залезать слишком высоко или самим начать играть с ними. В тот день мы решили провести на площадке весь вечер вообще без каких-либо комментариев. Это было удивительно! Они сами подходили к нам за свитером (если им было холодно) или водой (когда им хотелось пить), залезали туда, куда боялись взбираться раньше, и даже сколотили команду из приятелей всех возрастов, с которой принялись бегать и играть. Я давно уже не видел их такими счастливыми от общения с другими детьми.
