Щеки Доры покраснели.
– Неправда! Это не так, Мамма! – пробормотала она.
– Ой, да брось, Дора, – поддразнила Харпер. – Даже я видела, как ты поднимала фарфор, чтобы увидеть клеймо.
– В любознательности нет ничего плохого, – заявила Дора. – А как насчет тебя?
– Прошу тебя… – снисходительно протянула Харпер.
– Нечего валить все на меня. Ты вечно сидишь за этим компьютером. Пробиваешь в Интернете старинную американскую мебель, не иначе?
Харпер выдавила смешок.
– Едва ли. Но раз уж мы заговорили… – Ее глаза весело заблестели. Она повернулась к Карсон и показала на нее пальцем. – Я видела, как ты смотришь цены на старинные «кадиллаки»!
У Карсон от изумления открылся рот.
– Я просто надеялась купить у Маммы машину. Это сделка. Я должна знать ее примерную стоимость.
– Ага, – закатила глаза Харпер. – Не сомневаюсь.
– А твои глаза чуть не выскочили из орбит, когда ты увидела бриллиантовые серьги Маммы, – напомнила Дора.
У Харпер хватило духу засмеяться.
– Точно. Они потрясающие. Я очень люблю старинные украшения. – Она с невинным видом повернулась к Мамме. – Я в восторге от кольца, что ты надела сегодня. Его можно будет забрать?
– Нет! – почти закричала Дора, выпрямив спину. – Это семейное кольцо! Мьюры всегда отдавали его сыновьям, чтобы те подарили своим женам! Следуя этому порядку, кольцо достанется Нату. Он единственный наследник-мужчина.
– Погоди-ка, – вмешалась Карсон. – С чего ты решила, что у нас с Харпер не может быть сыновей?
– Ну, – поджала губы Дора, – тебе уже тридцать четыре, и у тебя даже нет парня.
– Удар ниже пояса, но я в порядке, – угрожающе ответила Карсон.
– Угомонитесь, сестренки, – самодовольно заговорила Харпер. – Мне всего двадцать восемь, и у меня полно поклонников. Это кольцо – первое, что я выберу.
– Ты не можешь! – разозлилась Дора. – Оно было подарено моей матери, но ей хватило порядочности после развода вернуть его Мамме. Кольцо должно достаться моему сыну.
– Дора, – не терпящим возражений тоном произнесла Мамма. – Твоя мать получила при разводе солидную компенсацию при условии, что вернет кольцо. Так что ни слова больше о ее благородных намерениях. Что же касается других жен… – Мамма вертелась в кресле, словно сидела на иголках. – Не хочу плохо говорить о покойных, – взглянула она на Карсон, – но ни одна из них не заслужила кольцо, и я говорила об этом Паркеру. Кольцо мое. И оно мне нравится. Что бы я ни решила, оно будет моим, и только моим. Понятно?
Все закивали.
Мамма строго продолжила:
– Дорогие, обо мне беспокоиться не стоит. Я всегда заботилась о себе сама. Каждой из вас тоже придется найти собственный путь в этом мире. Но послушайте мой совет: друзья приходят и уходят. Однако при любых обстоятельствах, в горе и в радости, вы можете рассчитывать на свою семью. – Мамма перевела дыхание, почувствовав, что ситуация снова под контролем. – Это главное. Семья. – Она оглядела девочек и убедилась, что они ее внимательно слушают. – Итак, мы подошли к следующему пункту.
– Еще одному? – пробормотала Харпер.
– Да, дорогая Харпер, – многозначительно сказала Мамма. – Еще одному. Я очень много об этом размышляла, и, надеюсь, вы не подумаете, что это прихоть старой чудачки. Меня беспокоит – очень беспокоит, – что мы, последние из Мьюров, не так близки, как были когда-то, когда вместе проводили лето в «Си Бриз». Мы стали чужими. Я размышляла, что можно сделать, чтобы возродить угасшее семейное тепло, пока «Си Бриз» еще не продан, а мы не разъехались на все четыре стороны.
– Я приезжала на Остров Салливана не из-за «Си Бриз», – сказала Харпер. – Если честно, я не сказала бы, что очень люблю «Си Бриз». Пойми меня верно, Мамма, я всегда приезжала, чтобы повидаться с тобой. И со своими сестрами. – Она застенчиво улыбнулась.
Мамма откинулась в кресле, растерявшись от этого комментария. Лица Доры и Карсон отражали согласие.
– Очень рада это слышать, – медленно сказала она. – Но я все сильнее боюсь, что после моей смерти семейные связи оборвутся.
– Не хочу думать о твоей смерти, – сказала Карсон.
– Я не могу жить вечно, – с мягким смешком напомнила Мамма. – Никто не может. Но когда меня не станет, что будет с моей семьей? Я ночами не сплю от беспокойства. Итак! – Она крепко схватилась за ручки кресла. – У меня есть план. Я прошу каждую из вас провести в «Си Бриз» целое лето. Наше последнее лето. Что скажете?
Карсон пожала плечами.
– Ты знаешь, что я скажу.
Дора подвинулась вперед.
– Я всегда приезжаю на пару недель в июле. Если хочешь, могу остаться еще на неделю-другую.
– Прости, Мамма. Я не смогу провести здесь даже месяц, не то что лето, – покачала головой Харпер. – Мне не дадут отпуск на месяц! Прости, Мамма. Заманчивое приглашение, правда. Но я смогла вырваться только на эти выходные. Поверь, и то было нелегко. Но у нас есть целые выходные, правда? – добавила она, пытаясь говорить оптимистично.
Мамма сложила ладони.
– Боюсь, я неясно выразилась. Я надеялась, вы с восторгом примете приглашение провести здесь лето. Но, похоже, я ошибалась, а значит, придется уточнить, что это не предложение. Приглашение провести все лето в «Си Бриз» – это, – она сложила вместе кончики пальцев, – скорее, условие.
– В смысле? – уточнила Дора.
Мамма задержала дыхание.
– Остаетесь на лето, или я вычеркиваю вас из завещания.
– Что?! – взорвалась Харпер, вскочив на ноги.
– Это шантаж! – возмутилась Дора, сидя на краешке кресла. – Хочешь сказать, каждая из нас должна провести здесь все лето, или ты сбросишь нас со счетов?
Мамма подняла взгляд, и на ее губах заиграла притворно-застенчивая улыбка, одна из тех, которыми мог бы гордиться ее предок-пират.
– Я считаю, что это просто еще одно преимущество. Правда. Только представьте! Целое лето вместе. Возможность воссоединиться. Воспринимайте это как дар.
Мамма ждала, пока девочки с напряженным молчанием переварят услышанный ультиматум.
Дора снова откинулась в кресле, видимо, смирившись.
– Хорошо, Мамма. Если ты так хочешь, я как-нибудь это устрою. К тому же у меня в доме будут все эти рабочие, – уныло добавила она. – Меня все равно никто не ждет. Иногда мне придется уезжать в Соммервиль, но, думаю, если все организовать… – Она задумчиво умолкла.
– Спасибо, милая. Я очень на это надеялась, – сказала Мамма.
– Мне придется взять Ната, – добавила Дора.
– Разумеется.
– Я с вами, – с широкой улыбкой сказала Карсон, подбирая ноги.
Мамма посмотрела на Харпер, бродящую по двору. Харпер повернулась, подошла к ним и встала напротив Маммы. Ее лицо слегка покраснело.
– Это глупо, – заявила она.
Дора, сидящая рядом с ней, подняла голову и посмотрела на Харпер.
– Это не шантаж, Дора. Это взяточничество, – продолжила Харпер. – Я смотрю, пиратская кровь по-прежнему течет в жилах Мьюров.
– Смерть дамам! – воскликнула Карсон, подняв кулак.
Она пыталась разрядить обстановку, но тщетно. Харпер не собиралась терпеть. Она выпрямила спину и сжала губы. Она и сама не подозревала, насколько в этот момент стала похожа на мать.
– Знаешь что, Мамма, – с недоверием сказала она, – это просто смешно. Ты же не думаешь, что мы бросим все и побежим проводить здесь лето, как маленькие девочки? Мы выросли! Мы взрослые женщины. У нас работа. Во всяком случае, у меня. Даже если бы мы могли остаться на месяц. Но на два месяца, на три!
– Это не просто каникулы, – умоляюще сказала Мамма. – Это наша последняя возможность побыть вместе.
– И что, ты думаешь, случится? – спросила Харпер. – Мы все снова станем близки? Как сестры? Слишком поздно. Об этом следовало подумать раньше.
– Она и думала, – вмешалась Карсон. И напомнила: – Мамма приглашала нас каждое лето.
– Мне очень жаль, – ответила Харпер. – Я не могла приехать. И этим летом тоже не могу. – Она потянулась к застежке своего ожерелья.
Карсон наклонилась вперед, вытянула руку и дотронулась до ноги Харпер.
– Харпо, – сказала она, вспомнив старую кличку. – Что ты делаешь?
Харпер не ответила. Сняв жемчужное ожерелье, она подошла к Мамме и протянула руку.
– Пожалуйста, возьми. Мне не нужно.
Мамма поймала жемчуг, упавший из ладони Харпер.
– Спокойной ночи! – Харпер повернулась и ушла.
– Харпер! – крикнула ей вслед Карсон.
– Оставь ее, – мрачно сказала Дора.
Мамма заставила себя смолчать, зажав в руке ожерелье. Она поднесла кулак к бешено бьющемуся сердцу.
– Пойду, посмотрю, как она, – сказала Карсон, встала и поспешила в дом.
– Мда! – выдохнула Дора. – Неслыханно. Разговаривать с тобой в таком тоне. Выбросить жемчуг. Может, у нее и королевское происхождение, но так разговаривать с бабушкой не должен никто. Пусть возвращается в Нью-Йорк.
Мамма не слушала. Она уставилась во тьму ночи, погруженная в мысли. Вечер прошел совершенно иначе, чем она надеялась. Весь дом стоял на ушах, а девочки отдалились друг от друга сильнее, чем когда-либо.
