— Эй, кроха, ты потерялась? — Сквозь поток веселящих песнопений прокрался скользкий мужской голос.
— Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами, — ответила девочка, не поворачивая головы.
— Правильно делает, что не разрешает! Вот только, — выдержал игривую паузу тот, мастеря пуделя из продолговатого воздушного шарика, — я и не незнакомец вовсе! — Он заманчиво потряс поделкой. — Видишь? Я — клоун! Все дети меня знают!
— Спасибо, не надо! — отклонила подарок девочка, и её кустистые брови перекосились.
— Смотрела я как-то фильм, где такой же чудила заманивал детей шариками и убивал…
— А ты умна не по годам! — восхитился клоун.
— И я, к вашему сведению, вовсе не потерялась! Я сама ушла! Моя глупая семья даже не заметила, что меня нет.
— О, уверен, — хлопнул в ладоши тот, стараясь казаться смешным, — они беспокоятся о тебе!
— Сомневаюсь. Сестра считает, что я вырасту гопником, а мама и папа ругают из нас двоих только меня. Как будто я — главное зло в этом мире! Но вы то, дяденька, явно злее меня. — Девочка окинула клоуна взором. Это был не первый ряженый мужчина в её жизни. Потные люди в костюмах белых кроликов, собачек, лисят — привычное дело для ребёнка. А клоуны… они самые раздражающие — все, как один в оранжевых кучеряшках, с размулеванным белой краской лицом и красным пищащим шариком вместо носа; лыбятся во все зубы, кривляются и мерзко хихикают. Кому в здравом уме такое может понравится?
— На что ты смотришь? — полюбопытствовал клоун и тоже высунулся через ограду. Она едва доставала ему до пояса, и мужчина с лёгкостью разглядел в порослях поздней зелени торчащие из-под земли трубы.
— Мама говорит, когда этот мостик только-только построили, здесь журчал природный ручеек, но устье реки пересохло и превратилось в грязное болото.
— Очень печальная история!
— Да, радости в этом мало, — вздохнула девочка, отворачиваясь к воде спиной. — Но если закрыть глаза и просто слушать — река притворится настоящей. Правда, — поморщилась она, — запах немного портит впечатление.
Выпав из поля зрения, клоун мрачно спустил показную улыбку. Нижняя губа выпятилась вперёд, отчего его подбородок угрожающе заострился. Он вдруг впился руками в решетку с такой силой, что на сгибах его пальцев, там где давление было максимальным, ткань клоунских перчаток протерлась до дыр, и кровь побежала по прутьям вниз, ныряя в грязную пену.
Ограда покосилась, проломив бетон, что, казалось бы, мертвым камнем слился со стальными ножками, и девочка ощутила, как теряет равновесие, а её правая нога непослушно выскакивает из желтой сандалии.
— Целитель! Я нашёл его! — Писклявый голосок донесся до её ушей откуда-то из искусственного ручья, и чистые прозрачные струйки потянулись к озадаченному клоуну, затыкая ему рот кляпом из воды.
— Понял! — Как-то разумно, подобно танцующим змеям, цепи рассекли воздух и, надежно обмотав щиколотки девочки, потащили её вверх — к безоблачному небу, подальше от зловоний и брызг. Супергерой в чёрном плаще — ростом немногим выше шестилетнего ребенка — материализовался из ниоткуда и, дернув цепи на себя прямо в полете, успешно спрыгнул на землю с девочкой на руках, оросив брусчатку мостовой неопознанной жидкостью.
— Уходи отсюда! — обратился Целитель к пострадавшей, выпуская её из своих объятий.
— Это было так круто! — воскликнула та — испуг быстро прошёл, и теперь она святилась детским восхищением, разрумянившись во все лицо и пружиня на месте, как резиновый мячик.
Целитель оценил зазорное поведение ребенка соответствующим взглядом и увидел, как к мосту, перекрикивая граммофон, спешат взрослые. Он знал, что если начать битву сейчас, люди заметят его, и в городе пойдет молва — компромат на сверхъестественное, который может слишком сильно ударить «молотом» по «наковальне». Нерасчетливые вмешательства беспокоят структуру пространства-времени, и ответственность за последствия — на нем одном. Нужно скорее поймать врага, залечить «раны» и по возможности засесть где-нибудь в междумирье, пока Вселенная не восстановит расшатанную иммунную систему.
— Габриэль! — приоткрыв рот в облегчении, женщина с густым хвостом и пририсованной родинкой на подбородке подозвала девочку к себе. — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты держала сестру за руку!
— Мама! — прихрамывая босой ногой, малышка с двумя тугими рыжими косичками повисла на подоле бардовой юбки. — Ты только посмотри! — Девочка ткнула рукой туда, где должен был вести бой Целитель.
— Ах! — развела руками женщина и посмотрела на молчаливого мужа: — Думаю, нужно позвонить в скорую!
Габриэль все глядела и глядела на клоуна, медленно приходящего в сознание, крутилась по сторонам, разъедая большими изумрудными глазами снующую туда-сюда толпу, разыскивая среди низкорослых взрослых и ровесников героя в черном плаще. Но как и полагается загадочному спасителю — Целитель испарился, не оставив ни намека на своё существование, и только сломанная ограда доказывала реальность произошедшего, в которую — избита истина — никто не поверит.
***
Молчание обошлось нашим героям очень дорого. Таксист не упустил шанса наживиться на такой пикантной информации и сразу же предъявил ультиматум: «Либо вы платите мне изрядную сумму, и я молчу в тряпочку, либо — пинайте на себя. — Он потряс стареньким мобильником, жирно намекнув на то, что записанный на диктофон разговор очень понравится общественности. — Ничего личного, ребятки, но бизнес надо держать». Судя по всему, таксисту не впервой было проворачивать подобный шантаж. «Никто не обращает на нас, водителей, внимания, а нам — тем лучше. Столько историй проходит через эти, — постучал он по мочке уха, — локаторы».
Ацель по привычке схватился за усыпляющий дротик, но Эдвард предостерегающе наступил на ботинок. Пришелец поскрипел зубами, но смиренно вручил таксисту деньги. Он и сам прекрасно знал, что поступает не лучшим образом. Брать разум водителя под контроль, как практиковалось когда-то, — тоже не вариант. Теоретически, формула, конечно, была доработана до идеала, но клинически — она еще не была испытана. Все могло обернуться тем, что вещество превратится в мутаген, и глупая история профессора Нортона или офицера Фицмана повторится.
С пустыми карманами они высадились в квартале от «Генриетты».
— Этот мерзкий!.. — хотел выругаться Ацель, но вместо этого ударил столб. Обойдя здание с внутреннего двора, Эдвард вдруг прибавил шаг. Пришелец поторопился и увидел, что у отеля припаркованы две полицейские машины, а вход в «Генриетту» обнесен баррикадными лентами.
— Что здесь происходит? — поинтересовался Эдвард, протиснувшись между двумя гражданскими, которые, с бледными лицами слушали умиротворенный голос мужчины в коричневом пальто. Последний — водил ручкой в блокноте. Его авторитарный тон свидетельствовал о том, что он — сотрудник британского правопорядка. Черные волосы с редкой сединой, аккуратная щетина и квадратное лицо с острыми чертами говорили о консервативном характере этого человека.
Мимолетом сказанные фразы давали общее представление о ситуации. Произошло убийство. Очевидно, эти двое — близкие друзья погибшего.
Полицейский исподлобья взглянул на новоприбывших и задал встречный вопрос:
— Вы, я полагаю, снимаете номер в «Генриетте»? Я инспектор Чарльз Грегер, Скотланд-Ярд, — продемонстрировал он удостоверение и крепко пожал руку Эдварду. Ацель даже не вынул рук из карманов. Инспектор Грегер промычал оценивающее «хм», сверкнув на того карими глазами, и вежливо спросил: — Скажите, господа, как мне к вам обращаться?
— Эдвард Лэйд.
— Ацель, — представился пришелец следом за другом и поспешил добавить уточнения: —Без фамилии! — Он широко улыбнулся, но инспектор не оценил шутки.
— Сегодня ночью, Мистер Лэйд и… Ацель, — продолжил он, не дрогнув ни единой мышцей лица, — где-то между тремя часами ночи и пятью утра был убит некий Томас Брайтон. В девять утра его тело обнаружила горничная отеля Кэйти Кингман, когда пришла в номер на плановую уборку. Мы установили, что мистер Брайтон был отравлен каким-то мгновенно действующим ядом.
