— Как-то глупо умирать из-за любви, — поморщился пришелец.
— Да, — кивнул тот, — но любовь сама по себе… глупа.
Вскоре небо озарилось спокойной синевой, и из-за туч повыпрыгивали сонные звезды. Пришелец ненадолго распрощался с Эдвардом и растворился в лондонском мраке.
Мужчина поправил старомодную шляпу — серую, в цвет костюма, который не часто лежал под утюгом, и вышел на светофор. Рукава были протерты, как у человека, что ежедневно просиживает за столом утомительные часы и дремлет, подперев голову руками. Бернард Вьерд был стереотипный офисным клерком. Француз по отцу и испанец по матери он считал себя настоящим пришельцем среди сдержанных британцев и ценил тех немногочисленных людей, что терпели его взбалмошную натуру и разделяли настроения в дешевых лондонских кабаках. Мистер Вьерд был холост. К сожалению, вечно помятый вид и синяки под глазами влияли на дам неоднозначно, отчего всякие попытки завязать роман натыкались на неудачу, выкроенную из сочувствий и дружеских наставлений.
Но мистер Вьерд не отчаивался. Оптимист до мозга костей он никогда не вешал нос, и сейчас мог бы вовсю выжимать из своей молодости соки, если бы не одно «но»… Непоправимая беда случилась с его товарищем.
— Ох, Том, эта бутылка для тебя, друг мой! — Мужчина воздел руки к прояснившемуся ночному небу и вывинтил винную пробку. Он уже порядочно выпил и плохо соображал. Какой-то добряк проплатил ему на кассе три бутылки вина, две из которых мистер Вьерд уже опустошил. Мужчина встал посреди дороги, когда светофор замигал красным, и бескультурно влил в себя алкоголь. Автомобили засигналили, но окружающая действительность мало интересует пьяного человека. Слезливо шмыгая носом, мистер Вьерд отлип от горлышка бутылки и увидел, как на него несётся грузовик.
Он уже было попрощался с жизнью, но сильный толчок в спину вышвырнул его обратно на тротуар. Мистер Вьерд протрезвел от внезапного падения и воскликнул:
— Господь Милостивый, благодарю вас, мистер… Вы?!
Мужчина не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял некто иной, как убийца Томаса Брайтона.
— Я тоже рад вас видеть, — съязвил Ацель без улыбки.
— Почему вы здесь? Вас объявили в розыск как главного подозреваемого! Мой долг — сдать вас полиции!
— Вы этого не сделаете!
— Вы так уверены в этом?
— Я спас вам жизнь, рискуя собой. Если в вас теплится хотя бы крупица человечности, — вы этого не сделаете, — повторил пришелец. — Или хотя бы отблагодарите меня, прежде чем отправить за решетку.
— Какой же вы мнительный тип… Вы все это специально подстроили? — Мистер Вьерд опустился на скамейку — опьянение било в голову, туманило рассудок.
— Может да, может — нет…
— Издеваетесь?
— Меня зовут Ацель. — Пришелец вдруг доброжелательно улыбнулся и протянул руку в чёрной перчатке.
— Я помню, — брезгливо принял рукопожатие тот. — Бернард Вьерд.
— Очень приятно!
— Я бы так не сказал… — размяк мужчина, с досадой поминая красное полусладкое, что стало жертвой во спасение. Бутылка разбилась в дребезги, и красная лужа на асфальте уподобала свежепролитой крови. — И какой формы благодарности вы от меня хотите?
Ацель присел рядом и закинул ногу на ногу. Каково было ему сидеть в непосредственной близости от человеческого существа, пропахшего перегаром! Он преодолевал самого себя, свое отвращение ради жизненно важной информации и старался сохранять театральную вежливость.
— Подробности о преступлении, — потребовал он. — Все что вам известно.
— Вам лучше знать, что произошло тогда, вы же… убийца. Зачем спрашивать?
— Мистер Вьерд, я не убивал мистера Брайтона и мисс Паддингтон, — отстаивал правоту пришелец.
— Все улики против вас!
— Может быть! Но не все то — чем оно кажется.
— Почему же вы бежали от полиции? — искоса взглянул на него мистер Вьерд. Голова его пошатывалась, будто он плыл на лодке, и «морская болезнь» не заставила себя ждать. Мужчина нездорово икнул.
В объяснениях не было смысла. Да и как объяснить ампулы с ядом, спрятанные в рукавах? Ацель решил идти другим путём и перевёл тему диалога:
— Мистер Вьерд, как вы относитесь к пришельцам? — спросил он серьёзно, имея кое-какие представления о типах людей, которым проще довериться чему-то неординарному, чем представителю своего же вида.
— Ну я и сам пришлый, — неверно растолковал вопрос тот, — поэтому, наверное, положительно. — Он хмыкнул. — Так и знал, что вы не британец. Испания?
— Простите?
— Откуда вы родом? Я сам на половину испанец! — гордо произнес мистер Вьерд, ударяя себя в грудь. — Ну так что?
— С Сондэса.
— Впервые слышу! Где это?
— В галактике Спруд.
— Шутите, что-ли? — рассмеялся мистер Вьерд.
— Вовсе нет!
— Вы на полном серьезе утверждаете, что прилетели на Землю из космоса? И вы хотите, чтобы я поверил в такую чушь? — Пьяный хохот было не прервать. — Да вы псих! Вам не в тюрьму, а в психбольницу надо!
— Я могу предоставить вам доказательства! Только… — Ацель осмотрелся вокруг. — Нам придётся уйти в какое-нибудь малолюдное место.
— Вот уж не стоит! — развел руками Бернард Вьерд. — Жить пока охота, спасибо!
— Тогда я куплю у вас информацию! — налегал пришелец, припоминая с каким удовольствием водитель такси ощупывал долларовые купюры.
— Ни за какие деньги!
— Но почему?
— Предать товарища? — воротил носом мужчина. — Никогда!
— А-а! — вспылил Ацель, вскакивая с места. — Какой же вы непробиваемый! И зачем я потратил на вас наличные?
— Так это вы купили мне алкоголь? — скривился мистер Вьерд в удивлении. — Мерзкий же вы человек! Хотели выстелить дорожку к моему уважению своими лживыми методами? Как гадко! Водителя грузовика тоже подкупили? — поднялся он, грозя кулаками. — Думали, если жизнь мне спасете, я вас сразу другом признаю? Героем? Тьфу! А деньги то где взяли? Небось украли? А, негодяй! Негодяй! Я звоню в полицию!
Мистер Вьерд полез в телефон, набирая «три девятки», но пришелец не позволил ему нажать на кнопку вызова.
— Не смейте! — закричал он, силясь вырвать смартфон.
— Отпустите! — держался за своё имущество мистер Вьерд, не планируя проигрывать в схватке. В юности Бернард занимался тэквондо и ещё не растерял форму. Он был достойным противником для Ацеля.
Словно склизкая рыба, телефон вырвался из рук обоих мужчин и полетел под колёса автомобилей. Хруст. Ещё один, — и вот стружки из стекол, пластмассы и зелёных схем вмяты в асфальт. Всплеск, — и грязная волна накрыла их.
— Что вы натворили? — заорал мистер Вьерд во всю мочь и одёрнул преступника за плечо, собираясь как следует отдубасить. — Да что с вами не так?
Ацель не реагировал. В кутерьме дорожных огней и стрекочущих машин, прямо на прочерченной белой краской полосе, разделяющей линии движения, на него смотрела сондэсианская девочка. Светлые волосы её багровели в оттенках вечернего Лондона, а грязное, рваное платье, залитое кровью, подхватывали потоки воздуха, направляемые машинами.
— Ливара? — оторопел он, и ноги сами собой пересекли дорожный бардюр.
— Придурок! — окликнул его мистер Вьерд. — Черт бы тебя побрал! — Понимая, что пришелец глух к обращениям, мужчина самостоятельно оттащил его назад.
Ливара устало улыбнулась своему другу детства и приложила палец к губам, неслышно шепча какие-то слова.
— Что ты говоришь? Я не могу разобрать…
Но ответа не последовало, и не могло последовать, ведь Ливара мертва, также как и Шекспир — давным-давно. Но если он — в шести футах под землей, увековеченный в людской памяти, она — в удушливом нигде, одинокая, забвенная. Дитя Света не вернула заимствованную плоть планете, не расцвела сочным голубым цветком у полуиссохшего ручья где-нибудь в горном ущелье, в завалах камней, поодаль от «горячих точек», — кости её разлизали до атомов дьявольские языки, и никто не возложил к её надгробью венок из «снежной аграссы» (вымышленный цветок, напоминающий Белую Лилию, в сондэсианских традициях — символ вечной жизни; чистоты души), не воспел понихиду.
