здесь и отдохнуть можно.
Она приветственно помахала, как бы, мол, спешу очень. И ей тоже помахали.
Самое интересное, что Ельцин с женой действительно пришли, и Аллочка их встретила, проводила на места и подарила программку.
Домой Алла пришла еле живая и пошла руки мыть. Потом переоделась в халатик. Киселев удивился:
– Ты что, устала?
– Да Ельцина сегодня принимали. Потом банкет. Устала. Поставь чайник сам.
Муж онемел: какие метаморфозы бывают. Он охранник на автостоянке, а Алка в Кремле работает.
– И что пили?
– «Про́секку» какую-то. Ничего, кисленькое. Как очаковское.
– Ну тогда ты Светку в МГИМО и устраивай.
– Глупости, – выглянула дочь из своей комнаты, – я на психфак поступаю. Не нужен мне ваш МГИМО. – И, закрывая дверь, уронила: – В субботу познакомлю со своим другом. Организуйте обед поприличнее.
* * *
Принаряженные, как на концерт в КДС, ждали гостей. Аллочка притащила из кремлевского ресторана готовую еду – паэлью. Чего там только не было – сочетание несочетаемого: рыба, мясо, креветки. Киселев понюхал и засомневался:
– Это вообще есть можно?
Аллочка была озабоченная и непривычно злая – дочь выходила из-под контроля, и ее друг ей уже не нравился. Психолог. И она на психфак собралась. Что за профессия – психолог?
Но лифт остановился, и в замке стал поворачиваться ключ. Аллочка успела раскидать свои ямочки и сбрызнуть всё очаровательной улыбкой.
– Геннадий, – пропела она, обрушивая на гостя мегатонны восторга и любви.
Гость замер и неуклюже поцеловал ей руку, прямо в браслет.
Света хмыкнула и оценила стол:
– Вот это я понимаю. А это что за какашки?
– Это паэлья, – с достоинством пояснил отец, – испанское блюдо.
Пока меняли обувь на тапочки, Аллочка обратила внимание на чистые носки и душа ее потеплела.
Геннадий от паэльи отказался.
– У нас диета. Мы вегетарианцы. Живое не жрем, – отрезала дочь.
– Какое же оно живое, – удивился отец, – оно вкусное. Мать старалась.
Чтобы поддержать жену, взял большую порция и ахнул:
– А ведь правда вкусно, и не ожидал.
Аллочка принесла салат «Цезарь».
Молодежь снисходительно заинтересовалась. Но в основном они интересовались друг другом. Светочку было не узнать. Красивая. Ну просто красивая. И Геннадий хорош.
Аллочка предложила соевый соус и обдала Светочкиного избранника одним из самых сильных взглядов – эротическим. Шевельнулась даже странная мысль – а ну-ка я его отобью. Больно хорош парень. Не для нашей дуры. Не сможет оценить.
Киселев рассказывал бородатые анекдоты, но счастливые молодые не вслушивались.
«Он слишком на ней зациклен, – заметила себе Аллочка, – прибавим напора».
– Грибочки, последний урожай. Только что собрали.
Немного задела рукав гостя и, радостно хохоча, стала стряхивать невидимые крошки.
– А это икра из Астрахани, Иван Иванович из командировки привез.
– Рыбьи яйца, – ласково отвергла дочь, – и опять к своему Геннадию.
Курить отказался. Вино пригубил для виду. Светлана допила.
«Больной, что ли. Откуда взялись эти вегетарианцы? От сытой жизни, вот откуда, – подумала Аллочка, – но разве можно ругать молодежь, что они не знают голода».
– Ну что, – прямодушно выдал отец, – жениться решили?
Наступило неловкое молчание. Киселев удивился: «А что я такого сказал?»
Аллочка вся просияла. У нее вообще реакции были своеобразные.
– Счастье-то какое. Давайте обдумаем свадьбу.
Геннадий и Света переглянулись.
– Зачем? – спросила Света. – Нам и так хорошо.
– Зачем что? – не понял отец.
– Зачем свадьба.
Опять помолчали.
– Знаете что, – весело решила Аллочка, – загс не загс – это ваше дело. А вот семейно отметить надо. У вас, Геннадий, какая родня?
– Далекая. В Усть-Илимске.
– Любовь, комсомол и весна, – выдал Киселев.
– Ну тогда узким кругом, я в КДС договорюсь. Есть хорошее уютное кафе для своих. Траты берем на себя.
Прощаясь, уже в дверях Аллочка нежно обняла дочь и страстно будущего зятя. И в глаза ему заглянула – понял, нет? Ни фига не понял, смотрел на свою Светочку.
* * *
Аллочка подкараулила Геннадия возле института. В руках она держала увесистую сумку с продуктами, при виде бедной женщины с такой ношей у кого не дрогнет сердце. Геннадий подскочил прямо по лужам и успел подхватить падающий груз.
– Ого, – сказал он, – килограмм под тридцать.
– Хотела Светку увидеть, а увидела тебя, это еще лучше.
– Может, такси?
Геннадий оглянулся. Усатый восточный таксист уже стоял рядом, неприятно пошевеливая пальцами, намекая на немалую сумму.
– Конечно, нет, – Аллочка решительно отшила наглого хапугу, – не надо с ними связываться.
– Но у меня через час семинар, – взмолился будущий зять.
– Тогда два слова. Дорогой, ты мне очень нравишься, ты замечательный. – И она овеяла Геннадия некоторым количеством отмеренных восхищенных взглядов. – Но пойми меня, Светлана не знает жизни, не знает ее страшной подоплеки. Мы сможем быть вам поддержкой только в одном случае, если у вас будет зарегистрирован официальный брак. Тогда Иван Иванович поможет с жильем и вы перестанете мыкаться по съемным углам.
– Нет. Света против. Я даже не стану это обсуждать.
– Гена, ты невероятный, ты умный, ты чудо природы, – у Аллочки иссяк запас слов, и она перешла к делу: – Короче, срочно в загс, сроки горят.
– Какие сроки? Мы вроде еще…
– Через неделю надо представить ваши документы, иначе квартира уйдет.
– Куда?
Аллочка посмотрела на часы:
– Ты опоздаешь на семинар. Беги! Мой автобус. Представляешь, он прямо к моему дому.
Действительно подходил тридцать восьмой, и Геннадий растерялся. Очередь засуетилась и кинулась к дверям. Он подтащил сумку, но Аллочка уже была внутри и крикнула оттуда:
– Квартира у «Красных Ворот».
– Алла…
Он вдруг забыл ее отчество.
– Будем на «ты», – прокричала Аллочка, доставая проездной, и отмахнулась от сумки с продуктами: – Это вам!
Ее уже утрамбовывали входящие. И Геннадий не слышал дальнейших слов.
* * *
Все пошло по плану – квартира, знакомство с усть-илимской родней, общие воскресные обеды, посещения интересных мероприятий в КДС. Молодые вели себя по-умному, не очень докучали просьбами о деньгах, но, когда им давали, принимали с благодарностью.
Быстро мелькнули годы учебы. Геннадий никак не мог найти работу, потом пристроился в банк непонятно кем. А Света работала с большим увлечением в Центре лечебной педагогики. И эта рутина длилась какое-то время становления экономики страны. Света стала типичной деловой женщиной типа Хакамады, ездила на конференции и брифинги. Киселевы устали ждать внуков и этим летом отправили их в Турцию отдыхать. Сами коротали время в дачном поселке КГБ, сейчас его переименовали, поселок стал называться «Светлый путь».
Аллочка не выносила отпускное время, но была готова терпеть. На даче держали кота Ираклия и бассета Фросю. Ираклий все время рвался уйти на поиски хозяйки, и приходилось его выискивать, отлавливать и даже привязывать. По поводу Фроси было еще хуже – бассет исчез в первый день, когда Света привезла его перед Турцией на такси к родителям, он измотал всю душу этим исчезновением. Всюду висели напечатанные на принтере фотографии Фроси и обещания озолотить, если кто найдет. Пару раз приносили непохожих животных, приходилось вежливо отказываться, выслушивая проклятья и даже угрозы, если немедленно не озолотят.
В день накануне возвращения хозяев Фрося появилась как ни в чем ни бывало. Возникло ощущение, что она тоже съездила в
