Тефт вздрогнул от удивления:
– Каладин?
– Что ты знаешь? – негромко, но настойчиво спросил Каладин. – И откуда?
– Я… – начал Тефт. – Моя семья принадлежала к тайной секте, которая ждала возвращения Сияющих. Я вышел из нее, когда был почти мальчишкой. Я думал, это все чушь.
Он недоговаривал; Каладин это чувствовал по напряжению в голосе.
«Ответственность…»
– Что ты знаешь о моих способностях?
– Почти ничего, – признался Тефт. – Лишь легенды и сказки. Никто точно не знает, на что были способны Сияющие.
Их взгляды встретились, и Каладин улыбнулся:
– Ну что ж, давай разбираться вместе.
58
Путешествие
«Ри-Шефир, Полуночная Матерь, порождает мерзость, наделяя ее сутью своей, столь темной, столь жуткой, столь ненасытной. Она здесь! Она смотрит, как я умираю!»
Дата: шашабев, 1173, 8 секунд до смерти. Объект: темноглазый докер сорока с лишним лет, отец троих детей.– Я всей душой ненавижу ошибаться, – признался Адолин, расслабленно сидя в кресле.
Одна его рука лениво лежала на хрустальной столешнице, другая крутила чашу с вином. Желтое вино. Дежурство закончилось, и Адолин мог немного побаловать себя.
Ветер шевелил его волосы; Адолин сидел с группой других молодых светлоглазых за одним из столов около винной лавки на Внешнем рынке. Внешний рынок был сборищем строений, что выросли возле королевского дворца, за пределами военных лагерей. Чуть ниже террасы, на которой они расположились, по улице текла пестрая толпа.
– Адолин, думаю, твои чувства разделяют все, – сказал Джакамав, упираясь локтями о стол. Этот крепыш, светлоглазый третьего дана, был из лагеря великого князя Ройона. – Разве есть такие, кому нравится ошибаться?
– Знавал я людей, которые предпочитали именно это, – задумчиво проговорил Адолин. – Разумеется, они не признавались в этом открыто. Но какой еще вывод можно сделать из того, как часто они ошибались?
Инкима, сопровождавшая Джакамава на этот раз, звонко рассмеялась. Она была пухленькой, со светло-желтыми глазами и крашенными в черный цвет волосами. Носила красное платье – совсем не ее цвет.
Разумеется, Данлан также присутствовала. Она сидела рядом с Адолином, соблюдая надлежащую дистанцию, хотя время от времени касалась его руки и пила фиолетовое вино. Вкус ей явно нравился, хотя девушка, похоже, подбирала напиток под цвет наряда. Забавная черта характера. Адолин улыбнулся. Данлан выглядела невероятно привлекательно – длинная шея, грациозное тело, затянутое в узкое платье. Она не красила свои большей частью золотисто-рыжие волосы. Нет ничего страшного в светлых волосах. Отчего вообще все так помешались на темных волосах, если идеальными считаются светлые глаза?..
«Прекрати, – велел себе Адолин. – Будешь много думать – станешь как отец».
Еще одна пара – Тораль и его спутница Эшава были светлоглазыми из лагеря великого князя Аладара. Дом Холин теперь в опале, но у Адолина остались приятели или друзья почти во всех военных лагерях.
– Неправильность может быть забавной, – сказал Тораль. – Она делает жизнь интереснее. Если бы мы все постоянно оказывались правы, куда бы это нас завело?
– Мой дорогой, – вмешалась его спутница, – разве не ты однажды заявил мне, что почти всегда прав?
– Да, – согласился Тораль. – И если бы все были как я, над кем бы я смог насмехаться? Содрогаюсь от ужаса при мысли о том, что мог бы стать заурядным по сравнению с прочими.
Адолин улыбнулся и глотнул вина. Сегодня у него была официальная дуэль на арене, и он счел, что чаша желтого позволит расслабиться.
– Что ж, по поводу моей слишком частой правоты можешь не волноваться, Тораль. Я был уверен, что Садеас затеял интригу против моего отца. Происходящее не имеет смысла. Почему он этого не сделал?
– Может, просто пускает пыль в глаза? – предположил Тораль. Он был сообразительным малым и славился тонким вкусом. Адолин старался брать его с собой, если предстояло выбирать вино. – Хочет выглядеть сильным.
– Князь и впрямь был силен, – возразил Адолин. – И оттого что не сделал ход против нас, сильнее не стал.
– Если позволите, – тихо, словно задыхаясь, проговорила Данлан, – я знаю, что маловато времени провела в военных лагерях и моя оценка неизбежно покажет мое невежество, но…
– Ты все время это говоришь, – лениво заметил Адолин. Ему весьма нравился ее голос.
– Я все время говорю – что?
– Что невежественна. На самом деле все совсем наоборот. Ты среди умнейших женщин, которых я когда-либо встречал.
Она поколебалась, на миг показавшись странно раздраженной. Потом улыбнулась:
– Не следует говорить такое… Адолин… когда женщина пытается быть смиренной.
– О да. Смирение. Я и забыл об этой штуке.
– Слишком часто общаешься со светлоглазыми из свиты Садеаса? – заметил Джакамав, заставив Инкиму опять заливисто рассмеяться.
– Какая разница. – Адолин пожал плечами. – Я прошу прощения. Продолжай.
– Я хотела сказать, – вновь заговорила Данлан, – что сомневаюсь в том, что Садеас желает начать войну. Если бы он пошел против твоего отца столь очевидным образом, именно это бы и произошло, верно?
– Бесспорно.
– Возможно, потому он и сдержался.
– Даже не знаю… – сказал Тораль. – Он мог бы опозорить твою семью, не нанося прямого удара, – к примеру, намекнуть, что вы не сумели защитить короля в силу своей небрежности и тупости, но при этом не имеете отношения к попытке убийства.
Адолин кивнул.
– Это бы все равно могло привести к войне, – возразила Данлан.
– Возможно, – согласился Тораль. – Но, Адолин, тебе придется признать, что репутация Черного Шипа в последнее время… далека от впечатляющей.
– Что ты имеешь в виду? – резко спросил юноша.
– Да ладно тебе. – Тораль взмахнул рукой и поднял чашу, чтобы ее наполнили. – Не нуди. Ты знаешь, о чем я, и знаешь, что я не желаю тебя оскорбить. Да где эта служанка?
– Кто бы мог подумать, – подхватил Джакамав, – что после шести лет здесь у нас все еще не будет достойных винных лавок…
Инкиме и это показалось смешным. Она начинала всерьез раздражать Адолина.
– С репутацией моего отца все в порядке, – бросил он. – Или ты не слышал о наших последних победах?
– Достигнутых при помощи Садеаса, – заметил Джакамав.
– Как бы то ни было, достигнутых, – возразил Адолин. – За эти несколько месяцев мой отец спас жизнь не только Садеасу, но и самому королю. Он храбро сражается. Несомненно, любой может убедиться, что слухи, которые о нем ходили ранее, абсолютно беспочвенны.
– Ну ладно-ладно, – сказал Тораль. – Не надо сердиться, Адолин. Мы все согласны с тем, что твой отец – замечательный человек. Но ты же сам жаловался нам, что хочешь его изменить.
