снести голову.
Тварь подошла к решетке, исподлобья глядя на нас, в пустых глазницах мерцали зеленые огоньки.
— А где все остальное? — прошептала девушка из группы эфора Хоффмана. — Как оно… живет?
— Хороший вопрос, — похвалил ее мейстер Тугор. — На самом деле у скела есть и внутренние органы, и кожа, и шерсть, но мы их не видим, потому что они полностью прозрачные. Если бы вы, кадет Тин, вступили в бой со скелом, вы бы смогли ощутить его смрадное дыхание на своем лице.
— Фу! — сказала кадет Тин.
Скел меж тем становился все более агрессивным, пробуждаясь после спячки. Он утробно рычал и, стоило кому-то из моих однокурсников пошевелиться, поворачивал голову в его направлении. А потом и вовсе принялся кидаться грудью на прутья, отчего те надсадно скрежетали, хоть и не поддавались.
— Какая злобная мерзость, — выдохнул кто-то. — Так и хочет до нас добраться.
— Да. Всеми тварями Изнанки движет неистребимое желание убивать. Они не остановятся, пока не убьют или не будут убиты. Поэтому мы постоянно держим их в стазисе.
— Но ведь прутья он не сможет выломать? — опасливо спросила Веела после того, как скел снова кинулся на решетку.
— Если оставить его вне стазиса, рано или поздно выломает, — спокойно объяснил мейстер Тугор, будто дело это совершенно обычное, а мы попятились: мало ли когда случится это «рано или поздно», может быть, прямо сейчас.
— К тому же твари Изнанки выделяют вещества, напоминающие кислоту, которые растворяют любой металл. Мы полагаем, что это их желудочный сок, — продолжил объяснять преподаватель, не обращая внимания на наши позеленевшие лица. — Так что жрут они все подряд. Даже железо.
И действительно, на наших глазах толстые прутья покрывались темными разводами, чешуйки металла, несколько минут назад гладкого и блестящего, слетали на пол.
Мейстер Тугор взмахнул рукой, снова укрывая вольер пологом тьмы, и повел нас дальше.
Следом за скелом нам показали мортиса, похожего на гигантскую бородавчатую жабу. Бородавки на наших глазах лопались и сочились желтой мерзостью. Правда, он выглядел не таким опасным, как скел, во всяком случае зубов и когтей было не видать.
— Бойтесь прикосновения мортиса, — рассказывал преподаватель, пока мы глядели на жабу-переростка, а она глядела на нас. — Он только на первый взгляд кажется неповоротливым — догонит в два счета. Одна капля ихора, и человек заражается смертельно опасной кожной болезнью, причем и сам становится заразным. Пятьдесят лет назад один мортис стал причиной вымирания небольшого города.
Потом нам показали атлана. В центр клетки из угла выкатился шар с торчащими во все стороны иглами.
— Что за еж? — хихикнул Барри. — Мелюзга какая-то.
«Еж» отреагировал на звук и выстрелил в сторону Барри иголкой. Игла не долетела до одногруппника, ударилась о защитное поле клетки, которым та была укрыта помимо стазиса, упала на пол и заискрила. Барри дернулся в сторону и побежал куда глаза глядят, но эфор Эйсхард догнал его и вернул в строй. Сам встал рядом, положив руку на плечо. Наверное, чтобы всякий раз не бегать за тревожным Барри.
— Каждая игла атлана — это небольшой удар молнии. Одна не причинит сильного вреда, но три-четыре гарантированно вызовут остановку сердца.
— И как же защититься от такого? — спросил Вернон. — Кулаком от иголок не станешь отмахиваться. И не все дары позволяют убивать на расстоянии.
— Для защиты от подобных тварей помогают щиты-наручи, ими вы научитесь пользоваться позже, а сегодня их действие во время боя продемонстрирует эфор Эйсхард. Кстати об этом. Последнюю на сегодня тварь Изнанки — блика — изучим в действии. Лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать.
Я совсем забыла, что нас ждут показательные выступления. Честно говоря, мне хватило демонстрации тварей в клетках. Голова шла кругом, а в носу все сильнее щипало от металлического запаха. Хотелось на свежий воздух и солнечный свет.
Однако нас снова строем повели сквозь очередную железную дверь в соседнее помещение. Эфор Эйсхард обменялся несколькими короткими фразами с эфором Ярсом: препоручал нас ему, а сам остался рядом с мейстером Тугором. Они принялись вполголоса обсуждать что-то, наверное, обговаривали тактику боя.
«Хоть бы тебе блик ногу отгрыз! — мысленно пожелала я удачи командиру. — Или нос. Да, лучше нос. Чтобы ты поменьше его задирал!»
Глава 27
Помещение, куда мы попали, представляло собой амфитеатр с овальной ареной, покрытой песком. Вместо скамеек, как в учебной аудитории, рассаживаться пришлось на каменные ступени. Первогодки старались забраться повыше: очень уж ненадежным казался бортик, ограждающий арену. Что если блику вздумается перепрыгнуть его и вместо эфора Эйсхарда закусить кем-то из желторотиков?
Мейстер Тугор понаблюдал, как мы жмемся друг к другу на верхнем ряду, и покачал головой.
— Арена накрыта куполом защитного поля, вам ничто не угрожает. Спускайтесь и садитесь ближе!
Нехотя мы переползли вниз. Я, превозмогая страх, заставила себя сесть в первом ряду. В конце концов, мой отец был оградителем, они свою работу знают! Его защитные поля удерживали границу, так неужели мейстер Академии не сумеет поставить щиты?
Кто-то из первогодков уже пробовал купол на прочность: просовывал руки, кидал мелкие камешки. Мейстер Тугор позволял им. Прозрачная преграда покрывалась радужными пятнами, мягко пружинила, отталкивая руки, а камешки отлетали куда придется, и один из них ударил Вернона в лоб.
— Угомонитесь уже! — взревел он, потирая место ушиба. — Я вам сейчас конечности поотрываю не хуже блика!
Преподаватель сделал знак эфорам, и те быстро навели порядок.
— Спустили пар? — поинтересовался мейстер Тугор, и стало ясно, что он специально разрешил первокурсникам выплеснуть накопившиеся эмоции. — Теперь — тихо. Ни слова, ни звука, ни вздоха! Защитный купол не звукопроницаемый, вы можете помешать эфору Эйсхарду. Бой с тварью требует напряжения всех физических и моральных сил.
«Крикнуть, что ли, в разгар боя?» — подумала я, но тут же отмела эту недостойную мысль. Такая подлая победа радости мне не доставит.
В установившейся тишине приоткрылась малоприметная дверь в стене, выпуская на арену эфора Эйсхарда. Он застегнул кожанку под горло, на все заклепки: жесткая кожа станет дополнительной защитой от острых когтей. Левую руку до локтя обхватывал щит-наруч, покрытый шипами. Его можно сунуть в пасть твари — не прокусит, но главное, что у щита было собственное защитное поле, которое действовало как настоящий щит, правда, с небольшим радиусом действия. Хватит оттолкнуть
